На рассвете мы пошли совсем другим путём. Свернув глубоко в лес, мы двигались вплоть до самого обеда, пока я не услышал шум воды. Оказалось, через лес Медонии проходила река. Прикинув на глаз, в ширину метров двадцать точно есть. По заверениям того же Кулкана, в некоторых местах ширина реки доходит до сотни шагов. Мне было интересно всё, потому попросил поподробнее рассказать, как тут всё устроено. Когда мне ещё доведётся тут побывать. На этот раз он довольно охотно рассказывал о местном быте, заранее взяв с меня слово нераспространение услышанного и увиденного.
Из его рассказа я узнал много интересного. К примеру, многие кланы предпочли селиться вдоль реки, промышляя рыболовством, а не грабить торговые караваны. Не всем по нраву постоянно убивать и хоронить своих воинов. Многие кланы малочисленны, максимум под сотню человек. Потому предпочитают землю вспахать да животноводством заниматься. Воины, конечно, в таких кланах присутствуют, но не особо много. В свары за землю не влезают. Если какой клан расширяется, они просто сдвигаются дальше вдоль реки, места-то много. Вот ближе к окраинам леса селятся исключительно кланы, состоящие из отборных воинов. Тех, кому нужны битвы и слава.
— Крэн, ты, наверное, не знал, но мы не только караваны грабим, мы ещё и с пустынниками воюем. По зиме в набеги ходим. Правда, этим промышляют самые крупные кланы, живущие ближе к пустынным землям. Их главы имеют связи с торговцами и договорённости с местными владетелями. В таких кланах народу столько, что и глазом не обхватить.
— А ваш клан, он большой или маленький? А то я видел только с пару десятков домов. Явно в них тысячи не живут.
— Мы средний по размерам клан. Большая часть наших земель находится вдоль поля, разделяющее Лес и горы. Там другие наши поселения. Потому мы вправе первыми нападать на выходящие из-за гор караваны. В основном с них и живём. Торговцы, пришедшие из-за гор, обычно очень богаты добычей, — широко улыбнулся Кулкан. — Правда, в последнее время торговцы стали уж слишком большую охрану нанимать, — здоровяк сказал это так, будто обвиняя их.
— Ух, засранцы, своё же добро защищают, и как посмели, — прокомментировал я, но Кулкан, похоже, не заметил иронии.
— Рад, что ты меня понимаешь, Крэн. И вот не всегда нам по силам такие караваны. Приходится пропускать, давая возможность поживиться более сильным кланам. У них, конечно, свои маршруты, но ещё ни разу никто из них не отказался.
— Другая часть наших земель находится у реки. Там рабочие добывают и вялят рыбу. Треть идёт нам, остальное на продажу или обмен в другие кланы. Рыба вкусная, разнообразная, но одной ей сыт не будешь. Атли давно хочет наладить большой рыбный промысел, так как народу становится больше, а караваны всё опаснее. Есть также мысль, что караваны нашли другой путь. Без них нам тяжко будет.
Я обратил внимание, при рассказе Кулкана о всём том, что связано с водой, у него начинают загораться глаза и учащается дыхание. Если его не остановить, наверное, часами будет говорить о воде.
— Кулкан, а тебе так нравится рыбачить и рыбный промысел или я что-то неправильно понял? Ты с виду такой грозный воин, оды, слава и всё такое. Вот я и подумал, тебе только битвы интересны да нападение на караваны.
Мне так стало любопытно узнать, оттого пришлось остановиться и дождаться, пока он ответит на мой вопрос. Ну никак у меня не вязался его образ с романтиком.
Не отвечая, Кулкан свернул к реке. Подойдя к берегу реки, он подобрал маленькую деревяшку. Проделав в ней отверстие, воткнул туда тоненькую короткую ветку. На веточку одел листок с дерева размером с ладонь. При этом как-то так хитро изогнув. Мне это напомнило, как мы складываем ладошки в форму для воды. Интересная, но непонятная для меня поделка.
— Крэн, поди сюда, покажу кое-что, — Кулкан встал у самого края воды.
Встав рядом, я стал ждать, что же он мне хочет такого показать.
Кулкан бережно положил деревяшку на воду, и, к моему удивлению, она не перевернулась, а под его дуновением поплыла по воде.
— Ничего себе, — восхитился я, — сам придумал?
— Нет. Тот человек из-под горы показал. Он очень многое знал и однажды он мне поведал, что существуют такие же, только намного больше в размерах. Внутри которых могут находиться сотни воинов и плыть по рекам, куда захотят. Открывая новые земли и народы. С тех пор я больше ничего так не желал, кроме как отправиться в путешествие на таком судне.
— Крэн, а Юси тебе не рассказал про корабли, мореходство и прочее, связанное с морем? — поинтересовалась Галлинария.
— Не-а, что-то не припомню такого.
— М-да уж. Значит, рассказать, где какие органы и как лучше убить человека, это мы запросто, а про корабли, судостроение и другие прелести морского дела. Зачем, пусть и дальше варваром живёт, — Галлинария высказывала своё недовольство тем, какие Юси выбирал темы для моего образования.
— Я в первую очередь забочусь о выживании носителя артефакта, то есть меня любимого. А уж после, как тут порезвимся, можно будет и учёного из него сделать. Хе-хе, — Юси даже и не думал оправдываться, считая себя абсолютно правым.
— Пойдём, Крэн, вон за той рощей, — Кулкан указал копьём в сторону редких деревьев, — начинаются заселённые земли клана «Кровавые камни», и вот там быть без разрешения нам нельзя.
Я приготовил лук, натягивая тетиву, а Кулкан перевесил сумку на плечо, в случае боя, чтобы можно было быстро сбросить её на землю.
— Кулкан, а меня вот интересно. Почему у них каменные топоры, а у тебя железные?
— Тем, кто покидает клан, приходится оставлять всё, а каменные топоры помогают укреплять руки.
— Но против меня вышел воин именно с каменным топором. Что-то не понимаю я. Да и все они были также с каменными топорами.
— Возможно, они тренировались, когда увидели Моригар. А так… Знаешь, хороший воин занимается каждый день, укрепляя тело. А каменный топор очень хорошо в этом помогает. Что же касается Паджеда, то он вышел с таким оружием против тебя лишь по своей глупости. Не увидел он в тебе воина. На поединок с любым другим воином он взял бы своё основное оружие. Вот и поплатился за свою глупость, — вздохнул как-то горестно Кулкан. — Я сам хотел с ним сразиться, но выходит, не судьба. Ладно, к богам его.
Ближе к вечеру, когда уже стемнело, мы вовсю топали по землям неприятеля, а я всё думал, сколько мы пройдём, прежде чем наткнёмся на патруль. Но проходил день за днём, единственное, мы находили сгоревшие поселения, где некогда жили уничтоженные кланы. Кулкан скрипел зубами, сжимал так сильно копьё, от чего у него белели пальцы, но молчал, стараясь не привлекать к нам лишнее внимание. Если вдруг всё же здесь кто-то есть.
Только к концу четвёртого дня мы встретили первый патруль. Ну как встретили. Идём, значится, никого не трогаем, а тут на тебе. Сразу несколько голосов разговаривают на повышенных тонах. Они так громко говорили, из-за чего и не заметили, как мы к ним подошли. Подкравшись, я аккуратно выглянул из-за куста, рассмотрев их с расстояния десятка метров. Было их трое, все бритые, но без красок на теле, о которых рассказывала Мори. Похоже, новички. Я спрятался за кустами, решив подслушать. Ну а чего, интересно же. Кулкан встал справа от меня за широким деревом, ожидая, когда подам знак к атаке.
***
Патруль «Каменных топоров». Недалеко от главного поселения.
— Ты слышал? Куда всех более-менее крепких стариков спровадили? — Стоявшие напротив отрицательно закивали. Тощий, стоявший к Крэну спиной, говорил довольно громко, от чего напрягаться, чтобы подслушать их разговор, не приходилось.
— А я вот вчера от Урмана услышал. Их всех отправили к границе с пустыней, а там передали пустынникам. Те, в свою очередь, пленников посылают в шахты где-то в глубине пустыни, и поговаривают, — тощий перешёл на полушёпот, — живущие там вовсе не люди.
— Вот он прям так об том тебе и рассказал? — усмехнулся парень, стоявший напротив тощего. Явно не поверивший ни единому слову.
— Урман в тот вечер медовухи набрался, а далее с Ульваром до ветра отправился. Я недалеко за домом стоял. Меня потому и не заметили. Пока обмечались, Урман там-то и поведал о своей печали Ульвару. С каждым словом тощий распылялся, говоря громче и громче. Всё из-за того, что на лицах приятелей было явное недоверие к его словам.
— Так те стариканы всем скопом пошли против главы клана. Да и приказа Шамана Огнара ослушались, ну, я так слышал, — пожал плечами стоявший напротив тощего воин. В руке он держал короткое копьё, а за поясом имелся железный топор.
— И чего теперь? — не унимался тощий. — Давай всех, кто не согласен, резать мирняк пустынникам отдадим. Я понимаю, если бы мы им передавали народ, захваченный с караванов да набегов, но из своего же клана — это вообще как?! Всё более и более распылялся тощий.
— Короче, вы как хотите, а я возвращаюсь к себе в клан. Уж лучше я три зимы отработаю на нужниках, чем жить в ожидании продажи в рабство, — высказал свои мысли тощий.
— И ты полагаешь, у тебя так легко получится уйти? — в разговор вступил третий. У этого из оружия был лишь кинжал на поясе да железный топор, а вот левое ухо отсутствовало. Я для себя его обозначил одноухим.
— Полагаешь, Огнар не явится за тобой, чтобы показать остальным, каково это — уходить из клана «Кровавые камни»? А твой клан отдаст тебя, лишь бы не встревать в войну с нами, — продолжил давить он. — Ты один раз предал клан, и думается мне, вряд ли кто тебя обратно примет, — одноухий ткнул в грудь тощему пальцем, от чего тот пошатнулся.
— Ничего, примут как миленькие, — продолжал стоять на своём тощий. — Я им расскажу, как глава смог под себя подмять другие кланы и чего он добивается в целом. Я многое тогда услышал от Урмана и мне есть чем поделиться с советом кланов.
— А не боишься нам такое говорить? Мы-то не собираемся никуда уходить, вот принесём твою голову Огнару, а лучше живого, глядишь, нам место получше найдут, чем в патрулях бегать.