Ее глаза на миг затянула поволока грусти.
– Так что пойдем, прогуляемся по набережной, поговорим… – Она бросила быстрый взгляд куда-то верх и ехидным голосом добавила: – И будь добр, прикажи своим ребятам держаться подальше и не портить нашу идиллию одиночества.
Она послала воздушный поцелуй небу, и каблучки ее босоножек зацокали по камням лестницы, ведущей от посадочной площадки в сторону моря.
– Гена, отзови дроны, незачем меня так плотно крыть, – послушно бросил Арнольд в выдвинувшийся из-за уха усик микрофона. – И без возражений, пожалуйста.
Пара небольших полупрозрачных шариков взмыла из кустов за спиной Майера и, сделав демонстративный круг над его головой, умчалась ввысь. Комиссар проводил их взглядом, хмыкнул и поспешил вслед за своей ушедшей далеко вперед спутницей.
Они неспешно прошли по лабиринтам улиц, болтая ни о чем и изредка заглядывая в пустые домики, так и не дождавшиеся своих хозяев, но, тем не менее, сияющие чистотой, которую поддерживали все еще работающие системы автоматической уборки, немного постояли на небольшой площади, украшенной зданием в виде старинной ратуши с часами, затем отправились на набережную. Необычная ярко-бирюзовая гладь океана блестела под дневным солнцем, бросая редкие волны на штурм прибрежных камней. Легкий бриз всколыхнул короткие волосы Ирины, заставив ее зажмуриться и тихонько рассмеяться, она глубоко вздохнула и резко повернулась к Майеру, неожиданно став абсолютно серьезной.
– Так что там про Малышева, Ар. Неужели Андрюша влез в какую-то неприятность?
– Не совсем, – помедлив, ответил Арнольд, несколько растерявшись от подобной смены настроения своей спутницы. – Тут все сложнее.
Он оперся руками об идущий вдоль края набережной каменный парапет.
– Понимаешь, Ира… Кирилл вернулся. – Слова были сказаны. Арнольд повернулся к женщине, застывшей на месте с каменным лицом, на котором жили только глаза, – с уголков медленно скатывались крупные капли слез.
– Ира? – Майер, волнуясь, шагнул к Ирине.
– Где он? – хриплым голосом спросила она, продолжая отрешенно смотреть куда-то вдаль.
– На Тринарде. Рейнджеры подобрали его во время патрулирования окраин две недели назад.
– Я пойду.
Она сделала шаг вперед и уперлась грудью в руку Арнольда.
– Пусти, – ее глаза налились темнотой, а пальцы принялись удлиняться. – Пусти!
– Не дури, Ира, – как можно более спокойно произнес Майер, напрягая мускулы. – Сейчас он под юрисдикцией Анклава, и тебя просто так к нему никто не пустит.
– Это мой сын!
– Поэтому-то мы и послали туда Андрея, а не тебя. Он лучше других знает Кирилла и сможет убедиться, что с ним все в порядке. К тому же он известный ученый, и его присутствие там более уместно.
– Почему? – Тьма в глазах женщины заглянула в душу Арнольда, заставив его невольно поежиться. – Что с ним не так, Ар?
– Не знаю. Вроде все в порядке, просто из-за всей этой катавасии, что сейчас тут у нас творится, лучше лишний раз убедиться. Все, что могу сказать, это то, что его обнаружили на борту инопланетного корабля. Так что теперь на Тринарде пасется половина безопасников Анклава и тебе соваться туда абсолютно не следует.
– Я должна…
– Не должна! Полковник Градова, возьмите себя в руки! – он крепко сжал ее предплечья и легонько встряхнул. – Ира, приди в себя! Андрей сейчас там, Марк в Совете, они сделают все, что нужно, а у нас тут работы хватает, потерпи еще маленько.
– Маленько? – Ирина уткнулась ему лицом в плечо, а пальцы ее рук вновь стали нормальными. – Арни, тридцать лет, тридцать лет я жила лишь верой и надеждой, а ты говоришь «еще маленько».
– Да, говорю. И ты знаешь, что я прав, – Майер вздохнул и уже более спокойным голосом добавил: – Ира, потерпи, потерпи еще немного, а пока давай постараемся сделать, чтобы ему было куда возвращаться.
Корабль был похож на груду спеченного металлолома с торчащими во все стороны плитами обшивки, через которые порой прорывались искореженные ребра шпангоутов, опутанные почерневшими венами силовых кабелей.
Кирилл стоял у большого обзорного окна, расположенного почти под самым потолком ангара, с тоской глядя на то, что некогда было его кораблем, вокруг останков которого сейчас суетилось множество людей и киборгов. Даже отсюда было понятно, что повреждения «Геры» были куда серьезнее, чем он думал. По сути, от космолета уцелела лишь носовая часть, тогда как задняя половина корпуса напоминала сжатую и перекрученную консервную банку с выдавленным наружу содержимым.
– Я могу спуститься? – спросил Кирилл у сопровождающего его офицера.
– Конечно, господин Градов, – ответил тот, – это же ваш корабль. К тому же у наших техников есть к вам пара вопросов. Можете спуститься на лифте в конце коридора или воспользоваться грузовой платформой.
Кир молча кивнул и, развернувшись, вышел в коридор, стараясь не обращать внимания на пару дюжих рейнджеров, постоянно маячащих за его спиной. Прошло уже больше двух недель после того, как он очнулся в больничной палате комплекса, но до сих пор так и не смог понять, кто он тут: гость, заключенный или подопытный кролик для ученых, уже замучивших его своими тестами. Впрочем, обращались с ним хорошо, и все пожелания учитывались, но на вопрос о том, когда он сможет покинуть базу, отвечали уклончиво. С одной стороны, это его бесило, с другой – приносило некое облегчение. Он столько лет рвался назад, домой, к людям, и вот, оказавшись в их окружении, банально не знал, что делать дальше, сомневался во всем, чувствовал себя не в своей тарелке. К тому же обещанный представитель Земли так и не прилетел, а все его предупреждения о возможности кергарской атаки уходили куда-то в пустоту. На базу прибыло несколько военных чинов Анклава, которые его внимательно выслушали, задали кучу вопросов и исчезли так же внезапно, как и появились. И все…
Кир несколько раз стукнул затылком о стену лифта и грустно усмехнулся – не так он себе все представлял. Цифры на двери моргнули и замерли, а сама дверь ушла в сторону. Кирилл вышел из лифта, прошел через ангар, не обращая внимания на любопытствующие взгляды техников, и поднялся на борт через прорезанное в корпусе отверстие – его никто не останавливал. До боли знакомый коридор, на этот раз уже почти освобожденный от обломков и подсвеченный висящими в воздухе шариками точечных светильников… Двери мостика были распахнуты, а внутри кипела работа. Часть стеновых панелей была демонтирована, обнажив переплетения кабелей, оранжевые купола защитных коробов, что скрывали внутри себя различные приборы и устройства, части каких-то уже демонтированных механизмов. Несколько человек увлеченно копались внутри всего этого, а еще двое склонились над разобранными пультами, водя над их внутренностями портативными сканерами и что-то активно обсуждая друг с другом. Один из них, видимо, услышал шаги Кира и, обернувшись, приветливо помахал рукой.
– Господин Градов, рад наконец с вами познакомиться, – сказал он, едва Кирилл подошел ближе. – Надеюсь, вы не расстроены здешним беспорядком?
– Да как сказать.
Кир оглядел «растерзанный» мостик, ощущая противоречивые чувства, среди которых больше всего преобладала тихая, щемящая душу, грусть, о чем он честно признался стоящему перед ним технику.
– Понимаю, – кивнул тот. – Насколько мне известно, этот корабль долгие годы был вам почти что домом, так что не удивительно. Однако поверьте, попытайся мы его восстановить – это был бы уже не ваш корабль, а его копия, слишком велики повреждения. С другой стороны, его исследование дает нам довольно много интересной информации.
– Я бы назвал это препарированием, – буркнул Кирилл.
Брови техника удивленно взметнулись вверх.
– Извините…
– Да как вам сказать, – Кир почти ласково провел рукой по спинке капитанского кресла, которое еще не успели демонтировать. – «Гера» была не просто кораблем, она была почти живой…
– Искусственный интеллект… Понимаю. Впрочем… – Он повернулся к своему напарнику. – Серг, продолжайте без меня, а я пока прогуляюсь с капитаном этой посудины, хочу показать нашу находку.
Тот, кого назвали Сергом, понимающе кивнул и, вновь активировав сканер, погрузился в дальнейшее изучение внутренностей пульта.
– Пойдемте за мной, – сказал техник. – Кстати, забыл представиться, Денис Петров – старший научный сотрудник Арсонского университета, кафедра сверхсложных самообучающихся систем.
Кирилл автоматически пожал протянутую руку.
Они прошли обратно по коридору, миновали вход и остановились возле покореженной шахты лифта, ведущего на нижние палубы, рядом с которой чернел квадрат аккуратно вырезанного отверстия. Провожатый Кирилла оглянулся и, махнув рукой, чтобы он следовал за ним, полез внутрь. Узкий наклонный проход, больше похожий на вентиляционную шахту, и вот они стоят в небольшом помещении, со стен и потолка которого свисают гроздья зеленых кристаллов. Большинство из них сломаны, а их осколки хрустят под ногами, устилая пол мерцающим зеленым ковром.
– Вы тут когда-нибудь были? – спросил Петров.
– Нет, – Кирилл с удивлением осматривал помещение, о наличии которого даже не подозревал все эти годы. – Что это?
– Можно сказать, мозг. Точнее его остатки.
– Хотите сказать…
– Да, – подтвердил его догадку Денис. – Это и есть ваша Гера, точнее то, что от нее осталось. Искусственный интеллект на базе самоорганизующейся кристалловидной структуры. Нечто подобное пытались создать наши предки лет триста – четыреста назад, пока мы не перешли к вариативным плазмоидам и…
– Ее можно оживить? – несколько резко перебил его Кирилл.
– К сожалению, нет, – покачал головой ученый. – Гравиоудар нарушил внутреннюю структуру, смотрите.
Он прикоснулся указательным пальцем к ближайшему кристаллу, и тот отвалился от стены, осыпавшись на пол дождем мелких осколков.
– Идет стремительная деградация. Увы, мы можем лишь замедлить ее, но не остановить.
– Но почему? Как? – Кир растерянно посмотрел на непонимающего ученого. – Я ведь разговаривал с ней, перед тем как лечь в стазис. Она была в порядке.