Дверь послушно приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулась в кабинет сопровождавшая Андрея девушка, щеки которой алели словно бока переспелых на солнце помидоров.
– Господин полковник, капрал Майсон прибыла по вашему приказанию, – произнесла она, становясь по стойке «смирно» и вскидывая руку к своей беретке.
– Вот и замечательно.
Раймон повернулся к Андрею.
– Что ж, господин профессор, рад был с вами повидаться. Элина вас проводит. Надеюсь, Кирилл хоть тебя узнает, меня он, кстати, так и не узнал.
– Это тебя огорчает?
Георг покачал головой.
– Скорее радует, расстались мы не слишком хорошо, не хочу ворошить прошлое.
Андрей понимающе кивнул и, пожав на прощание руку, направился к двери, по пути обратив внимание, что Элина на миг задержалась, пожирая преданным взглядом своего командира, затем едва слышно вздохнула и пошла вслед за ним.
Кирилл действительно постарел. Только сейчас, глядя на этого высокого, подтянутого мужчину с сединой в волосах, Андрей по-настоящему понял, о чем говорил Георг, и одновременно с грустью осознал, что встреться он с ним где-нибудь в другом месте, то просто не признал бы старого друга и прошел мимо.
– Ну что, привет, бродяга, – Андрей шагнул к Кириллу, заключая того в свои медвежьи объятья. – Если честно, то не думал тебя больше увидеть.
– Если честно, то я тебя тоже, – ответил Кир, хлопая Малышева по спине. – Какими судьбами ты тут вообще оказался?
Кирилл говорил со странным акцентом и как-то непривычно растягивая слова, точно вспоминая несколько подзабытый язык.
– За тобой прилетел, дружище, – Андрей разомкнул руки, хлопнул Кира по плечу и сделал шаг назад. – Майер, как только узнал о твоем появлении, сразу же отправил меня сюда.
– Командор? Так ты до сих пор в «Искателе»?
– Нет, – Малышев покачал головой. – Да и Майер давно не глава академии. Он сейчас комиссар совета безопасности, а академия перешла под крыло его помощника.
– Комиссар совета безопасности, – задумчиво произнес Кирилл, не обращая внимания на последние слова друга. – Это уже интересно.
– Ты о чем.
– Да так, о своем. Давай поговорим у меня в комнате.
– Хорошо.
Градов кивнул, развернулся и быстрым шагом направился к лифту. Заговорил он только когда за спиной Андрея закрылась дверь небольшой комнатушки, больше похожей на корабельную каюту.
– Теперь рассказывай, зачем ты тут на самом деле, – сказал он, бросая на откидную кровать свернутую в рулон куртку, подходя к встроенному в стену небольшому «хрону» и вытаскивая из его нутра запотевшую бутылку мандаринового сока.
Малышев удивленно посмотрел на друга.
– Вообще-то я действительно прилетел, чтобы забрать тебя домой, только вот, поговорив с Раймоном, уже не уверен, что это получится. По его словам, ты не особо кипишь желанием возвращаться на Землю.
– С Раймоном? – Кирилл наморщил лоб, тщетно пытаясь вспомнить, где он уже слышал это имя или фамилию.
– Георг Раймон, – подсказал Андрей, заметив его заминку. – Командующий этой базой, к тому же мы вместе учились в академии.
– Георг, Георг, Георг Раймон, – повторил Кир, усаживаясь на край кровати и отхлебывая из бутылки. – Не помню. Хотя нет, стоп, это не тот, что ушел после нашего испытания.
– Он самый, – подтвердил его догадку Малышев, оглядываясь и опускаясь в довольно удобное кресло, приткнувшееся между небольшим шкафом и столом.
– Понятно, – Кирилл вновь поднес бутылку ко рту, но пить не стал. – Кстати, сам-то чем занимаешься?
– Да так, – пожал плечами Андрей, – продолжаю долбить гранит непознанного при помощи кирки под названием «наука». Помнишь тот артефакт на тридцать два семьдесят четыре.
– Еще бы, – усмехнулся Градов. – Арна кланг улад ригар аларатарн валк.
Малышев приподнял правую бровь, заставив Кирилл удивленно посмотреть на него, затем покачать головой.
– Прости, – сказал он. – Забываюсь, вот и вырывается порой, это на торкленском. А тот артефакт был дайтанским планетарным шлюзом дальнего пробоя. Представляешь, Андрей, дайтанцы утыкали этими вратами почти половину галактики, создали целую транспортную сеть. К сожалению, сейчас она наполовину разрушена, однако если мы отыщем хоть один рабочий портал, это может изменить многое…
– Могу представить, – улыбнулся Андрей. – Хотя, с другой стороны, можно уже и не искать. Первая транспортная сеть пространственного метро запущена в Анклаве три года назад.
– Вы смогли разобраться с дайтанской технологией? – удивился Кир.
– Нет, создали свою, и поверь, по многим параметрам она уже превосходит инопланетную, к тому же мы продолжаем ее совершенствовать. Думаю, вскоре любой человек сможет, шагнув за порог своего дома, оказаться в любой желаемой точке Анклава. Да что Анклав, вся вселенная лежит перед нами, миллиарды неизведанных миров, сейчас они буквально в шаге от нас, и стоит…
– Ты так и остался мечтателем, Андрюха, – перебил разошедшегося друга Градов.
– А ты нет?
Кирилл отрицательно покачал головой.
– Давно уже перестал. Это умерло во мне, исчезло, сейчас даже и не вспомню когда… – Он поднялся с кровати и, подойдя к стоящему в углу цилиндру утилизатора, сунул в него пустую бутылку. – Так что я теперь прожженный циник и реалист, дружище.
Он вернулся на место, и они несколько минут молчали, прекрасно понимая, что все сказанное – не то, о чем каждый из них хотел бы поговорить.
– Как там мама? – наконец спросил Кирилл тихим голосом, не поворачивая головы и смотря перед собой невидящим взглядом.
– Насколько мне известно, у тети Иры все в порядке, – ответил Малышев. – Ты мне лучше скажи, почему ты не хочешь возвращаться на Землю?
– А кто меня отпустит? – пожал плечами Кирилл. – Видел эту пару кранглос эр та, что шла за нами…
Андрей поморщился.
– Перестань, Кир. Если бы ты захотел, тебя бы никто тут не удержал, да и Георг бы подсобил. Давай уж начистоту.
– Начистоту, – Кирилл криво усмехнулся. – Ну давай начистоту. Что ты хочешь от меня услышать? Почему я не лечу на Землю, не спешу в родные пенаты, дабы припасть головой к материнской груди? А зачем?
Он вопросительно посмотрел на хмурившегося Малышева.
– Зачем мне это, Андрей? Понимаешь, все эти годы я только и делал, что искал возможность вернуться, а вернувшись, постоянно задаю себе один и тот же вопрос: «А стоило ли?» Кто сейчас перед тобой, Андрюша? Землянин, торкленец, энгмарец, а может, торгунец? Три десятка лет я жил там, – он кивнул головой вверх, – а не здесь. Да, шардзым уран кур, я спал с женщиной, у которой вместо ног птичьи лапы, а свои эмоции она выражала путем смены цвета своих рогов. Рогов, понимаешь, Андрей, рогов! И самое главное, что я ее прекрасно понимал и любил… наверное, любил. Не знаю, уже не знаю! Черт, все так запутанно. – Последние слова он произнес почти шепотом, обхватив голову руками.
– Кирилл, но тетя Ира ждет, да и Лайм… не будь эгоистом.
– Эгоистом?! – Кирилл коротко хохотнул. – Тебе ли говорить об эгоизме. Примчался сюда, к черту на кулички, наверняка оставив свою жену, работу и прочие личные дела.
– Причем тут это? – Удивился Малышев.
– Да притом. Что вот тебя сюда привело? Желание увидеть старого друга – возможно, но признайся, больше тебя интересовало то, где я был, что видел. Ты хотел это услышать сам из первых уст и раньше, чем все остальные. Ты ученый, Андрей, и этот интерес понятен, но, с другой стороны, что это, если не эгоизм? – Он вопросительно исподлобья посмотрел на своего собеседника, но не стал дожидаться ответа, продолжив: – А самое главное знаешь что? Мы все эгоисты: я, ты, большинство из обитателей этой базы, вообще все те, кто живет своими мечтами, своими надеждами, все, кто стремится вперед, за грань познанного, за пределы допустимого, – все они эгоисты, ибо идут к своей цели, наплевав на окружающих, забыв о ближних, не думая о последствиях. Андрюша, весь этот мир создан эгоистами, все научные открытия сделаны эгоистами, мы движемся вперед благодаря эгоистам…
– Ты утрируешь.
– Возможно, в чем-то. Но так ли я не прав?
– Кирилл, я о другом…
– Все, хватит, – Кир быстрым движением руки остановил Малышева и посмотрел на него исподлобья твердым взглядом. – Давай больше не будем об этом, – его голос сквозил холодом. – Сначала мне нужно разобраться с самим собой, решить еще кое-какие вопросы, а все остальное потом. Просто прими, что пока я еще не готов вернуться домой, и все.
– Хорошо, – не стал спорить Малышев, внутренне поежившись и неожиданно почувствовав себя несколько не в своей тарелке, ибо сидевший перед ним мужчина был не тем Кириллом, каким он его помнил. В памяти отпечатался образ романтичного, влюбленного в звезды юноши, который в минуты опасности никогда не трусил, не терял голову и мог проявить неожиданную твердость характера, однако тот, кого он видел сейчас, был другим: уставший, обожженный звездами человек, прошедший сквозь огонь, воды и десятки сражений, многое потерявший, но и немало обретший.
«Надеялся встретить повзрослевшего котенка, а наткнулся на матерого тигра», – подумал Андрей, после чего примирительным голосом предложил:
– Может, тогда просто расскажешь о том, что с тобой произошло за эти годы, хотя бы вкратце.
– А вот это можно, – кивнул Градов.
Они проговорили несколько часов. Кир рассказывал, а Андрей в основном завороженно слушал, лишь изредка прерывая и задавая вопросы в некоторых особо заинтересовавших его местах, одновременно чувствуя, как для него медленно, словно нехотя приоткрывается окно в другой, еще неизведанный, мир. Рассказ Кирилла был для него как сказка: порой веселая, порой грустная, полная опасных приключений, неожиданных встреч и неразрешимых загадок, наполненная грустью расставаний и горечью безвозвратных потерь, – жестокая, бескомпромиссная сказка жизни.
Прощаясь, Кирилл опять обнял его, а позднее, сидя в местной столовой за чашкой кофе и размышляя обо всем услышанном, Малышев, к своему удивлению, обнаружил в кармане рубашки пластинку информ-кристалла.