четом кергарского командующего, так как неповоротливые транспортники были прекрасной целью для атаки, однако, к удивлению многих, Градов отдает неожиданный приказ: «Не преследовать, выходим из боя». И опять же историки долго будут ломать копья по этому моменту, задаваясь вопросом: «Предвидел ли адмирал Градов то, что произойдет дальше, или же данный приказ был вызван желанием перестраховаться?», но так и не придут к какому-то общему мнению.
Как бы там ни было, но смысл данного маневра станет понятен буквально в течение часа, когда на границе сектора выйдет третья волна чужаков. К сожалению, данный момент боя связан и с одним довольно неприятным инцидентом. По какой-то причине командующий Второй оперативной капитан Алтар игнорировал данный приказ, а вверенная ему эскадра вышла из схватки с найтаками, принявшись преследовать отходящие транспортники. Эскадра успела уничтожить четыре каргара и еще несколько повредить, но столкнувшись с новой волной, в состав которой входили корабли МеКТоКа и наемников из Федерации, была полностью уничтожена.
После прибытия третьей волны положение объединенного флота стало угрожающим, численность оставшихся в строю кораблей снизилась почти вдвое, однако Градов отмел все предложения командующих эскадр об отходе и приказал начать перегруппировку.
Эйтрахк с удивлением, непониманием и некоторым испугом слушал истеричные доклады и переговоры капитанов кораблей, пытаясь смириться с новой для него реальностью, ибо то, что творилось вокруг, было просто невозможно, не должно было происходить. Все пространство впереди по курсу было усеяно обломками кораблей – кораблей ЕГО армады. Он судорожно сжал руку в когтистой перчатке, буравя взглядом сменяющиеся в глубинах экрана картины, и нервно прошипел стоящему позади него капитану.
– Установить связь с командующими флотов, немедленно.
– Они уже ожидают этого, каплан, – ответил капитан.
По другую сторону экрана, похожего на расплавленное озеро металла, возникла пара призрачных фигур.
– Где ухтанг Каврг-акх?
– Его дорога оборвалась, великий, – ответила одна из фигур. – Трайты Рхана-ка-Лапо и Картар-эйс-Умар вверили свои жизненные пути ухтангу Элайх-ангу.
Две из четырех рук кергарца указали на стоящего рядом с ним.
– Мне горестно слышать об этой потере, – бросил Эйтрахк и, сделав многозначительную паузу, продолжил: – И мне горестно осознавать, что некогда мудрые и прозорливые ухтанги, одним своим видом заставлявшие торкленских флотоводцев уподобляться вонючим ухарам[127] и сбегать с поля битвы, теряя шерсть с хвостов, смогли допустить подобное. Жду объяснений.
Ухтанги переглянулись, затем один из них сделал шаг вперед.
– Вы зря нас обвиняете, великий. Эти разумники отличаются от тех, с кем мы имели дело раньше. Их корабли быстры и плохо уязвимы для нашего оружия, а мощь их ужасает даже глупых лхангов…
– Вас должны ужасать последствия моего гнева и гнева коллиата, когда станет известно о случившемся, – прорычал каплан, направив на Элайх-анга коготь своей перчатки, затем шумно выдохнул и продолжил уже более спокойным тоном: – Но это будет потом. А пока я жду ваших предложений по исправлению ситуации.
– Все корабли, что могут продолжить полет, должны уйти в надпространство, – решительно произнес Элайх-анг. – Отдайте приказ, великий, навигаторы пересчитают курс до ближайших известных систем вне границ этих разумников. Нам нужно переждать, изменить нашу тактику, переработать план, иначе всех ждет гибель.
– Гибель, ты сказал – гибель? – прошипел Эйтрахк. – Ты сомневаешься в верности великого плетения коллиата, что ткет судьбы этого мира?
– Я не сомневаюсь, великий, – склонил голову ухтанг, нервно топорща чешуйки на своей голове, – но мой трайт понес огромные потери. Я хочу спасти…
– Неверующий! – золотистая маска Эйтрахка пошла багровыми полосами. – Отныне ты недостоин претворять в жизнь высшую волю коллиата. Мое решение – решение коллиата. Решение коллиата – решение Единства. Отныне ты, Курас-угас, – его палец указал на второго ухтанга, – мой меч. Иди и уничтожь этих низших, покажи им наш гнев.
– Да, величайший, – склонил голову Курас и, бросив насмешливый взгляд на своего сородича, отключился.
Элайх-анг сложил верхнюю пару рук на груди, спрятав нижние под темно-красной ниспадающей мантией, и, с плохо скрываемым вызовом посмотрев на каплана, произнес:
– Вы совершаете ошибку, великий. Но теперь это будет ваша ошибка.
Короткий поклон, и фигура растворилась в темноте.
В 22.30 по общекорабельному времени кергарский флот перешел в атаку, зажимая остатки человеческого флота с четырех сторон в гигантские тиски. В какой-то момент казалось, что его судьба предрешена. Один за другим гасли на экранах радаров метки людских кораблей, продолжающих огрызаться и зачастую забирая вместе с собой не одного противника. В 23.45 адмирал Градов отдает приказ эскадре сегуна Кайзутцу проявить себя и бросает оставшиеся корабли в контратаку. Этот маневр явился очередной неожиданностью для кергарцев, и ОФ удается пробить серьезную брешь в их рядах и выйти на оперативный простор. Логично было предположить, что, прорвавшись, Градов уведет остатки флота, тем более что кергарские корабли не смогли бы угнаться даже за самым медленным из человеческих космолетов, однако адмирал всего лишь отводит его на предельное расстояние поражения систем вооружения своих тяжелых крейсеров и начинает обстрел. Одновременно с этим остальные корабли, за исключением двух авианесущих крейсеров, начинают парные атаки кергарского флота, стараясь не вступать в плотный боевой контакт, применяя скоростное маневрирование и ведя беглый огонь по площадям. Тем не менее, все понимали, что это всего лишь отсрочка конца и людям остается либо погибнуть, либо покинуть поле боя, потерпев первое поражение в грядущей войне.
В 2 часа ночи по общекорабельному времени радары флагмана ОФ линкора «Разящего» высвечивают огромную непознаваемую цель, сопровождаемую тройкой гантелеобразных космолетов.
– Цель зафиксирована, прикажете открыть огонь? – раздалось в наушнике.
– Отставить.
Кир с ухмылкой посмотрел на экран, где среди звезд медленно плыл огромный дискообразный космолет. Они появились, как он и ожидал. Те, кто всегда находятся в тени, пришли полюбоваться на свой триумф. Что ж, он их не огорчит.
– Оператор, свяжись с адмиралом Нейсоном и скажи, чтобы атакавали по моему сигналу, затем начинайте трансляцию по всем каналам на торкленском. Текст такой: «Приветствую могучих тхала. Желаю говорить».
Эйтрахк удивленно посмотрел на возникшую рядом с ним призрачную фигуру капитана.
– Они хотят говорить?
– Да, каплан. Сигнал четкий, понятный, идет на торкленском, причем с использованием кодов флота Федерации.
Пальцы Эйтрахка нервно дернулись.
– Установить соединение.
Их глубин экрана-озера поднялся блестящий металлом шар и, растекшись в воздухе в тонкую пластину, замерцал призрачным светом, тут же протаяв сочной картинкой.
– Рад видеть одного из тхала, – произнес появившийся на экране человек, чье лицо заставило каплана нервно заскрипеть всеми своими ста тридцатью зубами.
– «Проникший»?
Брови человека удивленно дернулись вверх.
– Мы встречались?
– Ты, – Эйтрахк задохнулся от неожиданно нахлынувшей ненависти, которая, словно бурная река, прорвалась через все преграды хладнокровия. – Ты убил мою ученицу, ты нарушил план Единства, повредил его великое плетение, ты…
– Да, да, я, а теперь послушай меня.
Глаза человека впились в маску каплана, и на секунду ему показалось, что он видит не только его лицо, но и его прячущийся за гневом страх.
– Послушай меня, тхала. Собирай свой флот и убирайся отсюда, убирайся туда, откуда выполз, и, может, тогда я пощажу тебя, но лишь для того, чтобы ты смог передать мои слова своим сородичам. Вы влезли не туда, ребята, разозлили мой народ, а мы такого не прощаем и придем за вами. Может, пройдет год, может десять, а может столетия, но мы придем. Поверь, придем, и тогда вам придется нести ответ. За все…
Эйтрахк несколько мгновений удивленно смотрел на «проникшего», затем глухо рассмеялся – это заявление было абсурдно, по своей сути. Людской флот был практически разбит, а это низшее существо, не познавшее прикосновения великого Единства, смело ему угрожать. Воистину глупое создание, которому почему-то все последние годы способствовала удача, которая сегодня от него отвернулась. Тойцу будет отомщена. Каплан почувствовал, что неконструктивный страх уходит.
– А теперь послушай меня, низший, я…
– Каплан, – лицо капитана выражало беспокойство. – Мы фиксируем множественные цели.
– Какие цели?
– Судя по всему, к флоту низших подоспела подмога.
– Вот и все, тхала.
Каплан медленно повернул голову.
– И знаешь, – человек улыбнулся. – Я передумал. Ты сдохнешь, сдохнешь здесь и сейчас. Оператор, энергию на центральный накопитель. Огонь главным калибром.
И тут Эйтрахк невольно закричал от ужаса и неожиданно нахлынувшей безысходности, когда появившийся из невидимости, похожий на меч, огромный корабль повел своим носом, словно почувствовавший добычу хищник, и выплюнул в их сторону сгусток смертельной энергии.
Кергарская армада была разбита. Нет, она еще продолжала превосходить численностью флот человечества, даже учитывая прибывший к нему на подмогу Второй ОФ под руководством адмирала Нейсона, но в ней больше не было единства. Построения распались. Что послужило этому причиной: гибель тхальского корабля или просто количество потерь превысило все разумные пределы даже для кергарцев, неизвестно, но в какой-то момент земляне неожиданно поняли, что победили. В то время как часть кергарских кораблей в центре все еще пыталась оказать хоть какое-то сопротивление, большинство просто спасалось бегством, спешно ныряя в надпространство без нужного разгона, без прокладки курса, без надежды, зачастую наталкиваясь на обломки погибших соплеменников и тем самым пополняя их ряды. Мековцы и наемники из вольных торговцев, коих в рядах флота оказалось немало, спешно ложились в дрейф, стопоря реакторы, вещая на всех каналах о желании сдаться, но чаще всего тут же гибли в неразберихе боя. Поддавшись панике и желанию выжить, они просто не осознавали, что противник не слышит их, ибо давно уже использует несколько другие принципы связи, а даже если кто и улавливал в эфире бормотание на чужом языке, то желания вникать в его суть не испытывал. Как и многие столетия назад, люди придерживались древней тактики: «Ввязавшись в битву – бей, бей до конца, пока враг не перестанет двигаться, пока не испустит последнее дыхание, а все разбирательств оставь на потом».