Мартин медленно вытащил из сумки миниатюрный портрет Дебби и поднёс его к свету. За эти годы краска всё-таки пожухла, и лицо Дебби выглядело более мутным и тусклым, чем прежде. Лори приблизилась к нему и окинула взглядом портрет.
— Это не её портрет, Мартин! — сказала она.
Мартин удивлённо покосился на неё.
— Когда-то это действительно было её портретом, — сказала она. — Но теперь она уже совсем не тот маленький ребёнок, что изображён на этой миниатюре. Она стала совсем другим человеком. Неужели ты не можешь сосчитать, сколько лет прошло с той поры. Когда индейцы увезли её, ей было одиннадцать лет. Я специально посмотрела день её рождения — он записан в семейной Библии Эдвардсов. Сейчас ей уже исполнилось шестнадцать, и идёт семнадцатый год. Она уже не маленькая Дебби, а взрослая Дебора Эдвардс. — Она сделала паузу. — Если она ещё жива, конечно.
— Если она жива, я обязан привезти её домой, — бросил Мартин.
— Кого ты собрался привезти домой, Мартин? Даже если ты найдёшь её, она не захочет вернуться домой. Такие женщины никогда не возвращаются домой.
Лицо Лори было мертвенно-белым. А в глазах светился холодный огонёк ненависти. Он был разительно похож на тот огонёк, который, как прекрасно помнил Мартин, вспыхивал в глазах Эймоса, когда он втаптывал в грязь скальпы убитых им команчей.
— За это время она, должно быть, успела переспать с половиной мужчин из своего племени. — Слова Лори хлестали его, словно плетью. — Её также продавали на время индейцам из других племён, если те были готовы заплатить. Она наверняка уже успела народить детей-полукровок. Может быть, даже целую кучу. И что ты собираешься делать с ними? Тоже привезти сюда, в дом Эдвардсов? Но у тебя это не получится. Просто потому, что она сама не позволит тебе сделать этого. Чёрт побери, Мартин, если бы ты хоть что-то знал о женщинах, ты бы это сразу понял!
— О Боже, Лори, — голос изменил ему. — Лори... Лори...
— Тебе будет просто нечего привезти обратно, — произнесла она с презрением, которое казалось убийственным. — Слишком поздно. Если индейцы и согласятся что-то продать тебе, то это будет уже не Дебби, это будет уже не женщина, а какие-то жалкие ошмётки женщины, побывавшей в лапах дикарей.
Мартин шагнул к ней. Его глаза полыхали яростью. Он так разозлился, что едва мог говорить. Внутри у него всё клокотало. Побелевшие от злости складки около его губ яснее всяких слов говорили о его чувствах. Его ярость была так сильна, что Лори, не выдержав, отступила на шаг. Но её глаза смотрели прямо в лицо Мартину, и она не отводила своего взгляда. Она также была полна решимости идти до конца, и Мартин это почувствовал. С трудом обуздав свой гнев, он процедил:
— Я должен быть вместе с Эймосом, чтобы знать, что он собирается сделать.
— Но ты и так прекрасно знаешь, чего он хочет! — воскликнула девушка. — Он хочет натравить на индейцев, которые виновны в похищении Дебби, федеральные войска, и сделать так, чтобы федералы истребили их всех до одного! Он хочет, чтобы армия стёрла этих индейцев с лица земли! Он всегда хотел этого, и только этого — что бы он ни говорил и как бы он ни притворялся. А сделать это Эймос хочет из-за любви к покойной жене своего покойного брата, и только лишь поэтому. Это единственная причина, которая двигает им.
Мартин знал, что Лори права.
— Вот почему я всегда старался быть рядом с ним. И я уже давно объяснил тебе это.
— Да неужели ты не видишь, что самому Эймосу всё это уже надоело! Что с него уже достаточно! Господи, я поняла это в ту самую минуту, как только Эймос переступил порог нашего дома. Он сделал всё, что могла бы потребовать от него покойная Марта, и сделал это не один, а десятки раз — и теперь он хочет покончить со всем этим. По-моему, у него просто уже нет больше сил...
— Я это тоже понял, — кивнул Мартин Паули.
В голосе Мартина уже не звучало прежнего металла, и Лори уже по-другому — искательно и с нежностью — посмотрела на него:
— Я так хотела тебя, Мартин. Я хотела отдать тебе всю себя. Отдать тебе всё, что у меня есть. И не моя вина, что это тебе не подходит.
Глаза Мартина блуждали по стене. Он не знал, что ответить девушке. Он чувствовал себя в полном тупике.
— Знаешь, что Эймос сделает с Деборой Эдвардс, если он найдёт её? — глядя на него в упор, произнесла Лори. — Он всадит пулю ей в голову. И это будет совершенно правильно. И если бы Марта была жива, она попросила бы его сделать именно это. Именно это он и сделает сейчас.
— Только через мой труп, — покачал головой Мартин и стиснул кулаки.
— Ты считаешь, что способен опередить всех, в том числе и федералов и Эймоса. Может быть, тебе это и удалось бы. Но вот рейнджеров тебе не опередить. Чарли Мак-Корри находится всего в семи милях отсюда. И я собираюсь вызвать его сюда прямо сейчас, чтобы остановить тебя!
Мартин усмехнулся:
— Мне достаточно только оседлать лошадь, и через полминуты меня здесь не будет. И никакой Чарли Мак-Корри не сможет тогда догнать меня. Лучше иди к себе, Лори, и не вмешивайся в это дело!
Бросив на него последний взгляд, Лори Мэтисон выбежала из помещения. Мартин бережно положил миниатюрный портрет Дебби Эдвардс обратно в сумку и принялся быстро собирать вещи, которые ему осталось запаковать для отъезда. Он собирался уехать немедленно, не дожидаясь, пока Лори выполнит свою угрозу и позовёт Чарли Мак-Корри.
Но Чарли Мак-Корри сам приехал в дом Мэтисонов уже через пятнадцать минут. Вызова Лори ему не потребовалось — о пребывании в доме Мэтисонов Мартина и Эймоса ему сообщил мужчина, который проник в дом Эдвардсов и незаконно остался там жить и которого Эймос с Мартеном едва не выгнали оттуда накануне.
Глава 32
— Если бы вы приехали в Остин, как вы и обещали, я не думаю, что вам кто-то стал бы предъявлять какие-то излишние претензии, — сказал Чарли Мак-Корри. — Этого было бы вполне достаточно.
Четыре года службы рейнджером пошли Чарли явно на пользу. Теперь он чётко представлял границы своих возможностей, прекрасно понимал, что он может делать, а что нет, и тонко чувствовал, как далеко он может зайти и где ему лучше остановиться. Внутри же чётко очерченных пределов его власти и компетенции он чувствовал себя очень уверенно, и это сразу бросалось в глаза.
— Я дал обещание приехать в Остин, как только смогу, — буркнул Эймос. — И сейчас я как раз и собирался туда. Я должен был отправиться в Остин, но неожиданно наткнулся в этом доме на Лидже Пауэрса.
— Да, он говорил о том, что собирается в Остин, — подтвердил Аарон Мэтисон. — Это совершенно точно.
— Тебя не было здесь целых три года, Эймос, — заявил Чарли. — Ты никак не давал о себе знать. И ничего не говорил о своих планах. Пришлось мне самому приехать к тебе, как только поступил сигнал о том, что ты здесь. — Он скрестил руки на груди. — И я должен сказать, что за истекший срок твоя репутация вряд ли стала лучше.
— А что, есть какие-то проблемы с моей репутацией? — стал заводиться Эймос.
— Если ты желаешь, я тебе отвечу. Чтобы ты понял, что думают о тебе люди и что думаем обо всём этом мы, рейнджеры. Только имей в виду — я вовсе не настаиваю на том, что всё это — чистая правда. — Чарли Мак-Корри подался вперёд и, глядя Эймосу прямо в глаза, заговорил: — Люди говорят, что очень странно, что ты вдруг бросил большое обжитое ранчо, на котором имеется всё, что нужно для нормальной жизни, и стал бродить по просторам Техаса и Нью-Мексико без всякой видимой причины. Они говорят, что очень странно, что ты никак не можешь перестать бродить с места на место. Они также говорят, что ты, не задумываясь, пускаешь в ход свой нож для того, чтобы снять скальпы с индейцев, а это создаёт проблемы для всех других жителей Техаса, которым индейцы начинают неизбежно мстить. Ещё они говорят, что ты скорее готов сойтись с индианкой, нежели с белой женщиной, и что ты гораздо ближе к индейцам, чем к белым. Наконец, болтают, что ты готов ради своей выгоды и зарезать, и убить.
— Ты смеешь говорить всё это мне! — сдавленным от ярости голосом промолвил Эймос.
— Я уже объяснил тебе, что вовсе не собираюсь настаивать на правильности всех этих утверждений. Я привёл их лишь для того, чтобы ты понял, что на самом деле толкуют о тебе люди. Дело в том, что все считают тебя и Мартина источником беспокойства, считают вас причиной того, что индейцы никак не могут утихомириться. Все знают, что вы переезжаете с места на место и мутите воду, вместо того, чтобы спокойно осесть здесь и заняться делом, заняться ранчо. А от этого плохо всем, и люди требуют, чтобы мы обратили на это внимание и приняли меры. — Он выдержал паузу. — И, наконец, никто не снял выдвинутое против вас обвинение в убийстве человека.
— Не было никакого убийства человека! — твёрдо заявил Эймос.
— Надеюсь, что это действительно так. Но это в любом случае не мне решать. Всё, что я знаю, это то, что вам официально предъявлено обвинение в убийстве с целью ограбления Уолкера Финча, известного под именем Джерем Фаттермен. И ещё двух других человек, которых нашли на месте этого убийства...
— Хорошо. Что же будет с вождём индейцев по имени Жёлтая Пряжка, если нас сейчас задержат?
— Решать это должен капитан Сол Клинтон. Может быть, он захочет собрать всех рейнджеров и отправиться в экспедицию против Жёлтой Пряжки. Тогда вы могли бы послужить нам проводниками. Но это опять-таки не мне решать — всё в руках капитана Клинтона.
Эймос застыл.
— Я поеду к Клинтону с вами, Эймос, — промолвил Аарон Мэтисон. — И расскажу, как всё было. Уверен, Клинтон послушает меня. И с этим делом будет раз и навсегда покончено.
Эймос опустил глаза и неподвижно смотрел в какую-то точку перед собой. Казалось, он лишился дара речи.
— Что касается меня, то я не поеду с тобой, — бросил Мартин в сторону Чарли Мак-Корри.
— Что? — Чарли недоумённо уставился на него.
— Я не знаю, как поступит в этой ситуации Эймос. Но лично я собираюсь поехать и отыскать Жёлтую Пряжку.