— Здесь довольно глубоко, — сказал эльф, отфыркиваясь. — Почти в мой рост.
Для Лэя, ловкого от природы, как и все ушастое племя, такая неуклюжесть была нетипична.
— Как тебя угораздило? — спросила я.
— Не поверите: что-то ухватило меня за ноги и дернуло, — пожаловался Лэй.
— Это цветы! Они здесь живые и очень злобные, — прошептал Лис. Подумав, добавил: — Наверное, хотят украсть изумруд…
Ушастик высушил одежду потоком горячего воздуха, собрался было снова создать огненный шар, но с борта «Хромой Мери» спустили шлюпки: Клешня заметил сигнал.
Вскоре на берег высадился отряд из шестнадцати человек. Четыре моряка наполняли бочки водой. Странно, но это оказались боцман Дайф, певец и еще два моряка, которые были с нами на острове Лавры. Остальные люди переправляли бочки на корабль.
— Я думал, они больше носа на сушу не покажут, — удивился Роману. — После такой-то передряги.
— Так они не помнят ничего! — рассмеялся Лэй.
Мы присматривали за моряками. Все шло благополучно.
— Кстати, Мара, я могу попытаться восстановить твои волосы, — предложил эльф. — Родина предков питает меня энергией…
— Нет уж, — отказалась я.
Мало ли что мог сотворить Лэй в приливе энергии предков — например, вырастить у меня на голове рожь и заставить ее колоситься. Я сочла за благо не рисковать, да и вообще, решила, что с меня хватит экспериментов — пусть волосы сами отрастают.
Вдруг Дайф оставил работу и зашагал к лесу.
— Ты куда это? — спросил ушастик. — Снова на приключения потянуло?
— По нужде. — Боцман деловито подтянул штаны. — Гороховая каша вчера удачная была…
Лэй двинулся было следом, но моряк возмутился:
— Вы чего это, господин эльф? Я что, дите малое — гадить под присмотром?
— Тогда далеко не уходи.
— Нет, за ближайшие кустики, — пообещал Дайф.
Он скрылся за кустами, но вскоре оттуда раздался шум, как будто кто-то ломился сквозь заросли, потом полный ужаса вопль. Мы с Лэем бросились на помощь, но моряк сам выскочил нам навстречу, подтягивая на ходу штаны.
— Чудище на меня напало! Как даст копытом под ж-ж… — Увидев меня, он поправился: — Жестоко дал копытом, короче…
Шум за кустами делался все тише, удаляясь. Лэй кинулся в ту сторону, вскоре вернулся и со смехом переспросил:
— Чудовище, говоришь? С копытами? А рога у него были?
— Откуда я знаю? — возмутился боцман. — Он же сзади напал, предательски.
Ушастик захохотал еще громче:
— Олень это был, самый обыкновенный.
— А на меня зачем напал?
— Ничего он не напал, — пояснил эльф, — наверняка сам испугался, когда человека увидел. Вот и лягнул с перепугу.
Боцман, злобно ворча, отправился к озеру, а к нам подошел Роману и заявил:
— Ты как хочешь, но тут что-то неладное творится. Понимаю, конечно: родина предков и все такое… Но трава в этом месте и вправду бешеная. Да тебя ж самого кто-то в воду кинул. Наверняка эти ваши эльфийские штучки с корнями. Вот и звери тоже…
Лис сегодня проявлял чудеса здравомыслия, так что я даже начала надеяться на возвращение хитрого, хладнокровного и умного вора, каким мы знали его сначала. Но, увы, улучшение было кратковременным. Роману опять ушел в себя, потерял интерес к спору.
— Он дело говорит, — подхватил Ал, — этот остров тоже неправильный какой-то. Как и все остальные.
— Не может такого быть!
Лэй разозлился, стиснул зубы. Зеленые глаза метали искры, смазливая физиономия выражала крайнюю степень негодования.
— Почему не может? — спросила я. — Все острова, на которых мы побывали, неправильные. Некроманты сказали, это последствия битвы богов. И в первую очередь изменяется природа: растения, животные…
— Только не остров Гвиневры! — выкрикнул ушастик. — Ты что, не понимаешь? Гвиневра — и есть природа! Она не допустит… — Неожиданно он осекся, словно пораженный какой-то страшной мыслью, уселся на траву и прошептал: — …если жива…
— Кто? Что? — переспросил Ал.
Лэй молчал, поглаживая листья какого-то кустика. Я не стала расспрашивать друга. По опыту знала: когда он такой задумчивый, лучше его не трогать, только расфыркается, как больной енот. Потом сам все расскажет.
Больше никаких странностей не произошло. К вечеру последняя бочка была переправлена, моряки погрузились в шлюпки.
— А вы, господа, чего раскорячились? — вежливо спросил Дайф. — Особое приглашение нужно?
Ал с Лисом направились к шлюпке. Лицо Роману выражало облегчение, очень уж его пугал остров. Лэй не торопился, он прислонился плечом к скале, смотрел на заходящий Атик и о чем-то размышлял. Я немного поглядела на друга и уселась рядом, на прогретый за день валун.
— Мара, Лэй, вы чего? — крикнул Роману.
Вор устроился в шлюпке и ждал, когда ее кто-нибудь из нас столкнет на воду.
— Мы не идем, — сказала я.
Эльф поднял на меня взгляд, тепло улыбнулся:
— С чего это ты решила остаться?
— Ну не бросать же тебя одного, немощь ушастую, — ворчливо ответила я. — Заблудишься еще.
Я отлично понимала друга — еще как! Хорошо помнила благоговейный трепет, который охватил меня на острове Тира. Земля предков, как не погостить на ней, не пройтись по ее тропам? Я не могла отказать в этом Лэю. В конце концов, мы изучили все острова, что попадались нам на пути. Только вот все они были враждебны, и неизвестно, чего можно ждать от прародины ушастого племени. Мало ли какие беды подстерегали здесь Лэя. Так на то и нужны друзья, чтобы выручить.
— Возвращайтесь на корабль, — сказала я Дайфу. — Передайте Клешне, пусть ожидает нас, как обычно.
— Как скажете, леди, — поклонился боцман. — Вы деньги платите, вам и решать, какой хре… то есть каким делом заниматься.
Ал отошел от шлюпки:
— Я с вами.
— Нет, ну нет же! — плаксиво воскликнул Роману. — Ну почему все так плохо?
— Ты можешь вернуться на корабль с Дайфом и ребятами, — сказала я.
Боцман, уже сидя в шлюпке, которую толкали два матроса, смерил вора мрачным взглядом:
— Тесно у нас тут, как в борделе в праздничный день. Как бы господину Лису от такой давки за борт не выпасть…
Команда так и не простила вору выпадов в адрес капитана.
— Нет, на корабль не надо! — решился Роману. — Я с вами!
— Вот и славно, — обрадовался Дайф, бросая на берег холщовый мешок. — Здесь еще провизия осталась, жрите на здоровье. Вам на этот раз и сигнала подавать не надо, шлюпка имеется. А мы уж на рейде постоим, подождем…
Моряки поспешно отчалили, довольные тем, что покидают остров.
Я огляделась:
— Пора к ночевке готовиться.
Расположились прямо на берегу, в сотне ярдов от скалы с водопадом. Костер разводить не стали — не из чего было, а идти в лес по сумеркам не рискнули. Поужинали сухарями и солониной.
Наступила ночь, небо подернулось тучами, так что не было видно ни звезд, ни Тиль. Но темноту разогнали мириады разноцветных огоньков, загоревшихся в лесу, — словно кто-то расставил по ветвям лампы и свечи. Там были большие звездочки и совсем крошечные, едва заметные точки. Одни сияли ярко и ровно, словно масляные фонари, другие — слабо мерцали, то загораясь, то потухая. Большинство из них оставались на месте, но были такие, которые передвигались, плавая в воздухе.
— Что это? — удивился Ал. — Светляки? Звериные глаза?
— Духи леса, — ответил эльф.
— Надеюсь, они не придут сюда, — пробурчал Роману. — А то знаю я таких. Вроде духи бесплотные, а так и норовят что-нибудь упереть…
Лэй вызвался дежурить первым. Сидел спиной к морю, вглядываясь в лес, переливающийся огнями всех цветов.
Засыпая, я услышала тихую песню без слов. Чьи-то голоса выводили нежную мелодию, в ней слышался шорох летнего ветерка, шуршание листьев, птичьи трели… Ничего удивительного, подумала я. Ведь это эльфийский лес, а у них без красивостей не обходится…
В середине ночи я проснулась и увидела, что Лэй все так же сидит, не отрывая зачарованного взгляда от леса. Кажется, ушастик не собирался будить меня, чтобы смениться с караула. Я поднялась, подошла к нему:
— Поспи, я посторожу.
Глаза эльфа были грустными:
— Почему духи не говорят со мной? Только поют. Но на мое обращение не отвечают. И по лесу не бродят. Я не могу их найти. Почему?
Я развела руками. Откуда мне, орке, знать о повадках лесных духов. Я об их существовании-то узнала от мальчишки. Но ушастику и не требовался ответ. Вздохнув, он улегся на мое место и уснул, бормоча:
— Что-то не так. Здесь что-то не так…
Я просидела почти до утра, слушая удивительную песню леса Гвиневры. За ночь ничего странного или страшного не случилось. Только к озерцу приходили на водопой звери.
Издали я наблюдала за животными. Они по очереди приближались к озеру, пили воду и удалялись, уступая место другим. Большие грациозные пумы и горделивые олени (интересно, какой из них дал пинка боцману?), тяжеловесные медведи и шустрые лисы. Хлопотливые еноты полоскали в озере какие-то корешки и собственное потомство. Звери не обращали на нас никакого внимания. Не пугались, но и не пытались напасть.
Под утро берега озерца опустели, огоньки в лесу погасли. Я разбудила друзей, и мы отправились в глубь острова.
— Как он прекрасен, лес Гвиневры! — восхищался Лэй, пробираясь сквозь чащу.
Впрочем, пробирался — слишком сильно сказано. Деревья отдергивали ветви, словно брезгуя к нам прикасаться, кусты расступались, давая дорогу, трава за нами выпрямлялась. Ал удивился:
— Какой вежливый лес.
— Нет, — тихо проговорил ушастик. — Он просто не хочет нас принимать. Будьте осторожнее, ничего не трогайте.
Мы и не пытались даже. Двигались след в след, стараясь не придавить ни один цветочек, не дотронуться ни до одной ветки. Возможно, все обошлось бы, если б не Лис. Мортов ворюга сначала проявлял осторожность, потом вдруг заинтересовался высоким деревом, на коре которого поблескивали золотистые точки. Роману подошел к стволу и принялся с интересом рассматривать необычные вкрапления.