— Я не желаю этого, — проговорил капитан, — можете разговаривать с собою в другом месте. И что за смех? Точно кашель простуженной старухи!
Он коварно улыбался в темноте, но тут из кухни снова послышался вызывающий кашель, а затем визгливый женский голос затянул песню.
— Что?! — загремел капитан с хорошо разыгранным изумлением, — да вы никак привели кого-то в мою кают-компанию? Принесите-ка сюда "правила!"
М-р Таскер вылетел вон, а затем в кухне поднялся спор, причем резкий женский голос звучал все настойчивее, и лицо капитана выразило недоумение, когда в комнату неожиданно влетела тонкая женская фигура.
— Вот ваши "правила!" — воскликнула вошедшая, — но вы бы лучше зажгли лампу, а то впотьмах вам все равно их не прочесть!
Негодующий взор капитана пропал во мраке даром. Он с достоинством зажег лампу и при свете ее обнаружил присутствие в комнате рыжеватой тоненькой девицы, очевидно ничуть не устрашенной его величественным видом.
— Кто вы? — спросил он резко.
— Мое имя Виккерс. Селина Виккерс. Я слышала, что вы говорили моему Джозефу. Можете, если желаете, повторить это мне в лицо.
— Что вы делаете в моей кают-компании? — продолжал капитан, взгляд которого мисс Виккерс спокойно выдержала, не опуская своих зеленоватых глав.
— Я пришла к вам на кухню, — подчеркнула она, — в гости в моему жениху.
— Но этого делать нельзя, — возразил капитан с кротостью, удивившей его самого, — одно из правил…
— Я их знаю вдоль и поперек, — нетерпеливо прервала мисс Виккерс, — не убудет от этого вашей кухни. Пожалуйста, не становитесь между мною и моим Джозефом, — я этого не допущу. Сами вы не женаты, по-этому не хотите, чтобы женились и другие люди. Почему бы мне не говорить и не смеяться? Язык мне дан Богом не только для того, что бы его показывать.
— Послушайте, моя милая, — начал было капитан, но он был бессилен остановить новый поток ее речей.
— Пожалуйста не называйте меня вашею милой! Слава Богу, я — не ваша милая. А если бы вы побольше знали девушек, вы бы поняли, что нельзя их разлучать с их милыми. И ни одна девушка…
Капитан для проформы сделал вид, что желает позвонить в колокольчик. Мисс Виккерс осталась невозмутимой.
— Я решила, что лучше всего объясниться с вами начистоту. Я всегда говорила Джозефу, что вы не так страшны, как кажетесь. Решительно не понимаю: почему он так боится вас? Одна нервность и больше ничего… Добрый вечер!
Она тряхнула головой и удалилась на кухню, заперев за собою дверь. Капитан Бауэрс, все еще ошеломленный, снова уселся в кресло и, взглянув на лежавшие на столе "правила", усмехнулся себе в бороду.
Скрывать про себя какую-нибудь тайну было решительно не под силу м-ру Чоку, и намеки, делаемые им его ближайшим друзьям — Тредгольду старшему и подрядчику, м-ру Роберту Стобеллю, — вселили в них некоторое сомнение относительно его умственных способностей.
— Он забегает ко мне в самое горячее время, — жаловался этот последний, — говорит что-то несуразное о полумиллионном деле… Он вскакивает и выскакивает из моей конторы, как фигурка на часах с музыкой.
Кончилось тем, что м-р Чок во всем признался приятелям, и все выразили свое изумление по поводу образа действий капитана. Но, может быть, у него нет денег для снаряжения экспедиции? Не предложить ли ему долю в предприятии, которое они могут оборудовать втроем, причем каждый внесет равную долю издержек; добыча также должна быть разделена на равные части.
— Соединить приятное с полезным… — фантазировал Тредгольд-отец, — я проветрюсь, а Эдуарду будет полезно поработать одному…
— Если вы соедините приятное с полезным, то и платить вам следует больше, — ввернул неумолимо практический м-р Стобелль, окинув приятеля сумрачным взором.
— Чок поедет ради удовольствия, — продолжал Тредгольд-отец.
— Значит и ему следует внести большую долю расходов, — дополнил м-р Стобелль.
— Ну, это мы решим впоследствии, а пока нужно переговорить с капитаном, — предложил нотариус.
Но ожидания союзников оказались тщетными. Капитан остался глух ко всем намекам, а когда с ним заговорили напрямик, пытаясь соблазнить его перспективой сделаться благодетелем всего Винчестера и богатейшим его гражданином, он заявил, что не может нарушить данного им слова. Карту он показал, но план на ее оборотной стороне решительно отказался показать.
— А если бы нам вздумалось поискать клад за наш собственный страх и счет, вы дали бы нам разрешение? — деловито осведомился нотариус.
— Конечно, — засмеялся капитан, — охотно даю вам разрешение перерыть все острова Тихого океана, — их, кстати, очень много, и все они похожи друг на друга. Попытайтесь!
— Вы во всяком случае получите вашу долю! — заметил Тредгольд-отец, и компания чокнулась за успех предприятия. В эту минуту м-р Чок приложил палец к губам и указал глазами по направлению к двери, за которой мелькнул женский силуэт в большой шляпке.
— Нас подслушали… Чего доброго, состоится другая экспедиция! Вам бы лучше отплыть сегодня же ночью, господа! — засмеялся капитан, откидываясь назад в своем кресле и окидывая общество веселым взглядом.
По уходе гостей капитан позвал Таскера, вторично нарушившего дисциплину, и осведомился: ушла ли "та женщина"? Да? В таком случае м-р Таскер, может быть, объяснит ему: что, наконец, все это значит?
— Я не виноват, сэр, — ответил виновный с тоской, — по мне, хоть бы она и не приходила.
— Как? Что за вздор вы говорите? Зачем же она ходит?
— Потому что ей вздумалось, сэр, а если уж она заберет себе что-нибудь в голову, не нам с вами помешать ей в этом, сэр.
— Что за, вздор! Но ведь вы же пригласили ее?
— Пригласил? Ее незачем было и приглашать, сэр. Сама пришла. Мы как-то встретились недели три тому назад, и я прошел с нею часть дороги, затем я увидел ее у Гарриса, бакалейщика, и она проводила меня до дому, а потом и повадилась сюда… Сегодня она уже и обручальное кольцо надела мне на палец, и взяла с меня первый шиллинг для уплаты. Кольцо куплено в рассрочку.
— На кой черт вы покупали кольцо, если она вам не нравится? — воскликнул капитан, глядя на него с неподдельным состраданием.
— Легко вам говорить, сэр! — воскликнул несчастный, — видать, что вы не знаете Селины. Она сама принесла кольцо. Она с семнадцати лет всем домом командует, недавно отца родного выгнала на улицу в одной рубашке и жилетке за то, что он хлебнул малую толику. Она и трактирщиков так запугала, что ему нелегко бывает достать водки. Вот она какой сахар!
— Ну… скажи ей просто, что я не желаю пускать ее сюда.
— Не раз говорил, сэр, но она и ухом не ведет.
Капитан, сдвинув брови, погрузился в раздумье, и м-р Таскер при мысли о том, что он держал когда-то в повиновении и страхе свой экипаж, безмолвно взирал на него в трепетном ожидании, сквозь которое просвечивал луч надежды.
— Ну? — спросил вдруг капитан, заметив его присутствие, — чего ты ждешь?
— Я… я думал, сэр, вы, может быть, придумаете что-нибудь такое, чтобы ее отвадить, сэр. Мне, видите ли, приглянулась другая девица…
Капитан в ответ на это заявление только гневно сверкнул глазами, и м-р Таскер поспешил убраться восвояси.
Экспедиция м-ра Чока послужила для капитана предметом неистощимых шуток; он постоянно осведомлялся о том, как идут приготовления, и однажды так вывел м-ра Чока из терпения, что тот надулся и недели две не показывался в коттедже, предоставив капитана обществу м-ра Тредгольда-младшего. К последнему капитан чувствовал большую симпатию, — молодой человек забавлял его своим добродушным юмором; к сожалению, мисс Дрюит не разделяла симпатии дяди. Если капитан хвалил ум и деловитость Эдуарда, она замечала, что не любит молодых людей, ушедших с головою в наживу.
— Я только хотел сказать, что он не ленится… — оправдывался капитан.
— Приходить сюда, — докончила мисс Дрюит: — он интересуется вашими рассказами…
— И кое-чем еще… — пробовал-было закинуть удочку капитан, но строгое лицо племянницы обескуражило его.
— Чем?
— Вышкой на мачте! — вывернулся капитан, — он очень любит подниматься туда.
— Да, у них с Джозефом одинаковые вкусы, — спокойно заметила мисс Дрюит. — Вообще я нахожу, что между ними есть сходство.
— Сходство?! — воскликнул пораженный капитан: — сходство между Эдуардом Тредгольдом и Джозефом? Ни одной похожей черты! У тебя, душа моя, просто неладно с глазами…
— Не думаю, — серьезно ответила мисс Дрюит.
Дня два спустя м-ру Тредгольду пришлось пожать плоды этого разговора. Зайдя к капитану и довольно долго прождав его, он собирался уже уходить, когда мисс Дрюит, наконец, вышла в нему. Он выразил надежду, что капитан скоро вернется.
— Может быть, и не скоро, — ответила девушка.
— Ну, я во всяком случае рад, что подождал. Я очень утомился, и отдых полезен мне. Иногда мне кажется, что я слишком заработался.
— В таком случае я рада, что вы отдохнули, — сказала мисс Дрюит, слегка приподняв брови в знак изумления.
— Благодарю вас, — сказал серьезно м-р Тредгольд. — Я пришел поговорить с капитаном относительно столика времен королевы Анны, который мне случайно удалось открыть. Он как-раз подошел бы для вашей комнаты. Это — настоящая редкость.
— Вы очень добры, — сказала мисс Дрюит холодно, — но в моей комнате уже нет места для каких бы то ни было вещей. Почему вы не оставите его для себя?
— У меня нет денег. Вы забываете, что, благодаря вашим стараниям, я проиграл Чоку целых два фунта.
Возвратившийся капитан обрадовался, застав их вместе, и пригласил Тредгольда к чаю, во время которого произошла забавная сцена. При появлении Таскера, с чаем капитан с помощью различных знаков и подмигиваний старался обратить внимание племянницы на полнейшее отсутствие сходства между Таскером и гостем. В конце концов заметивший эти маневры Тредгольд осведомился: не в саже ли у него нос?
Уже стемнело, и пришлось зажечь лампу, когда за окном вдруг послышался тонкий голос м-ра Чока, который о чем-то спорил, очевидно, с медведем, так как в ответ на его доводы слышалось сердитое ворчание. Вслед затем в дверь постучали, и явился м-р Чок в сопровождении сумрачного м-ра Стобелля, молча опустившегося в кресло. М-р Чок казался сконфуженным.