Через несколько дней
Глава пятаяВ УНИВЕРСИТЕТЕ
Толпы студентов, соблазненные мягким теплом весеннего дня, высыпали на улицу. Девушки в модных платьях до колен и юноши в галстуках прогуливались по затененным дорожкам, вымощенным кирпичом, которые вились среди затянутых плющем живописных каменных зданий. Под мышкой у них были зажаты стопки книг, за ухом у каждого заложен карандаш. Никто никуда не спешил.
Над головами студентов пролетела ворона и приземлилась на подоконнике второго этажа одного из университетских домов. На мгновение она привлекла внимание профессора в твидовом пиджаке и очках в стальной оправе; с минуту он задумчиво созерцал ее, потом повернулся к классу и продолжил лекцию. Студенты жадно ловили каждое слово.
Несмотря на строгий профессорский костюм, в нем чувствовалась какая-то привлекательная бесшабашность. Казалось, сними он галстук и отправься на поиски сокровищ, еще неизвестно, чем бы все кончилось. Его бравый вид, в сочетании с неожиданной застенчивостью, по-видимому, очень импонировали студентам, а в особенности студенткам, которые валом валили на его лекции. Впрочем, он никогда не протестовал против присутствия в группе хорошеньких девушек.
Те, кто хорошо его знал, уверяли, что он склонен преуменьшать свои заслуги, может быть, потому, что ощущал себя как бы в тени славы отца, известного специалиста по средним векам, доктора Генри Джонса. Что бы там ни было, то, что он сообщал о себе или своей карьере, всегда оставляло ощущение неполноты, а по улыбкам и жестам слушатель догадывался, что, возможно, нерассказанной осталась самая интересная часть истории.
Глубоко засунув руки в карманы, он оглядел класс.
— Итак, оставьте романтические мечты о покинутых городах, экзотических странах, о том, чтобы перерыть весь мир. Семьдесят процентов всех археологических раскопок делаются в местной библиотеке. Чтение и исследование — вот ключ к успеху. Археологи не считают мифологию источником информации. Археологи не ищут зарытые сокровища, следуя древним картам, и, поверьте мне, клады никогда не бывают отмечены на карте крестиком. Ни-ког-да! Погибшая Атлантида! Рыцари Круглого стола! Все это романтический бред!
С минуту он помолчал. Карман его пиджака немного отвисал под тяжестью золотого, инкрустированного драгоценными камнями креста. Он посмотрел вниз, почесал за ухом и продолжал.
— Археология занимается поисками фактов, а не истины. Леди и джентльмены, того кто интересуется истиной, милости прошу записаться на лекции по философии доктора Петермана. Это будет неплохое начало.
Аудитория рассмеялась. Профессор Индиана Джонс взглянул на миловидную студентку в первом ряду и улыбнулся. Откашлявшись, он сообщил:
— На следующей неделе — египтология. Мы начнем с раскопок Навкратиса, проведенных Флиндерсом Питри в 1885 году. Ирэн, моя секретарша, раздаст вам списки обязательной литературы на семестр.
Чтобы избежать толчеи у кафедры, он добавил:
— У кого вопросы, прошу в мой кабинет.
Когда студенты разошлись, Инди сошел с кафедры и, обойдя ее, направился в дальний конец лекционного зала, где его ожидал Маркус Броди, директор знаменитого археологического музея и давнишний друг отца.
Броди было лет шестьдесят, и с первого взгляда можно было определить, что он англичанин. Этот человек вечно разрывался между строгими музейными бухгалтерами и богатыми меценатами с их прихотями. Не раз он признавался Инди, что тот для него — свет в окошке, один из немногих, у кого есть убеждения, и кто может противостоять хапугам, видящим в предметах старины только средство наживы.
У него было выразительное лицо, изрытое глубокими морщинами, каждая из которых могла поведать много интересного. Почти всегда он выглядел издерганным и озабоченным, и у Инди часто возникало желание подойти, потрепать Броди по спине и заверить, что все как-нибудь образуется, честное слово!
— Маркус! — Инди хлопнул рукой по карману. — Я достал его.
Глаза Броди загорелись.
— Как тебе удалось?
— Пошли, поболтаем.
Они вышли из аудитории и двинулись вдоль по коридору. Инди достал из кармана крест Коронадо и протянул Броди, чтобы тот мог рассмотреть его.
— Ты действительно достал его! Молодец! Я рад. Я не просто рад, я в восторге.
— А я, думаешь, не в восторге? Ты знаешь, сколько я его искал?
— Всю жизнь.
— Всю жизнь.
Они сказали это одновременно и рассмеялись.
— Отлично, Инди. Отлично, ничего не скажешь. Ну, и как тебе это удалось?
Инди пожал плечами.
— Да ничего особенного. Поговорили по-дружески, вот и все.
— И все? — спросил Броди недоверчиво.
— Ну, когда мы обменялись всеми любезностями, которые были в запасе, пришлось немного дипломатично повыкручивать друг другу руки.
— Понятно, — Броди кивнул. У него на лице было написано, что он сгорает от любопытства услышать продолжение, хотя и боится узнать нечто такое, что может подорвать репутацию его музея.
Однако не успел Инди начать свой рассказ, как к ним подошли двое его коллег.
— Где это ты гуляешь, Джонс? — спросил тот, что повыше. — Семестр начался уже неделю назад.
Его товарищ в это время сунул Инди под нос керамическую статуэтку богини плодородия.
— Взгляни-ка, Джонс. Я тут кое-что приобрел, когда ездил в Мексику. Ты не мог бы датировать ее, а?
Инди повертел безделушку в руках, потом, усмехнувшись, переспросил:
— Датировать?
Человек поправил галстук и смущенно посмотрел на Инди. Затем фальшиво-самодовольным тоном добавил:
— Я выложил за нее почти две сотни долларов. Меня уверили, что она доколумбовой эпохи.
— Доянварской или дофевральской. Точнее не скажу. Давай посмотрим. — И прежде чем ошарашенный профессор успел открыть рот, Инди разломил фигурку надвое.
— Вот видишь, вскрытие показало, что она не имеет никакой ценности.
— Никакой?
— Абсолютно.
И, сунув остатки статуэтки в руки коллеге, Инди направился дальше по коридору.
— Надо было показать им, как действительно выглядят предметы старины, — сказал Броди, доставая крест.
Инди пожал плечами.
— Да зачем?
Через минуту они уже стояли у дверей его кабинета.
— Эта вещь займет достойное место в нашей испанской коллекции, — уверил его Броди.
— Отлично. Гонорар обсудим позже, за шампанским.
— Когда мне ждать тебя?
Инди на минуту задумался. Он еще не был в своем кабинете после возвращения. Бумажек, наверное, накопилось изрядное количество за ту неделю, которую он пропустил.
— Давай через полчаса.
Броди улыбнулся, убрал крест в портфель и вышел, все еще лучась от счастья.
Инди открыл дверь в приемную кабинета и отпрянул: она была битком набита студентами, которые тут же окружили его плотным кольцом.
— Профессор Джонс, не могли бы вы…
— Доктор Джонс, мне надо…
— Я первый пришел. Профессор…
Инди с трудом проложил дорогу к столу секретаря. Женщина, помощник преподавателя по имени Ирэн, выглядела так, будто она стала жертвой бомбардировки. Она сидела с безучастным видом, не обращая внимания на атаки студентов. Появление Инди вернуло ее к жизни.
— Доктор Джонс! Слава Богу! Как я рада, что вы вернулись. Ваша почта на столе. Вот ваши телефонограммы, а это расписание. А здесь стопка непроверенных курсовых работ.
Инди кивнул, забрал работы и повернулся, чтобы войти в кабинет. Студенты все еще галдели, пытаясь привлечь его внимание.
— Доктор Джонс…
— Одну минутку, доктор Джонс, моя курсовая…
— Подпишите мою регистрационную карточку…
— Послушайте, доктор Джонс, мог бы я…
Инди поднял руку, и в приемной мгновенно воцарилась тишина.
— Ирэн, будьте добры, составьте список студентов в том порядке, в каком они пришли. Я поговорю с каждым согласно очереди.
Ирэн перевела взгляд с Инди на студентов. В одну минуту они облепили ее как мухи.
— Что ж, я попробую, — уныло пробормотала она.
— Я пришел первый…
— Да я был здесь за сто лет до тебя…
— Я точно второй…
— Эй, а ты куда вперся?
Инди проскользнул в кабинет и торопливо просмотрел корреспонденцию: какие-то университетские бюллетени, археологический вестник, текущие номера журналов ЭСКВАЙР и КОЛЛЬЕРС, и толстый конверт с иностранной маркой.
С минуту он глядел на него:
— Гм… Венеция…
Он попытался вспомнить, кого он знает в Венеции и никого не вспомнил. Прежде чем он успел вскрыть конверт, зазвонил внутренний телефон, и голос Ирэн запричитал:
— Доктор Джонс, у нас здесь возникли разногласия о том, кто пришел первым, и я…
— Чудесно, чудесно, — прервал ее Инди. — Сделайте все, что можете. Через минуту я освобожусь.
Черта с два!
Инди рассовал корреспонденцию по карманам, быстро огляделся, потом открыл окно и вылез наружу, в небольшой садик, засаженный розами и гардениями. Он глубоко вдохнул в себя насыщенный ароматами весенний воздух.
— Какой чудесный день, — сказал он себе, быстро и решительно удаляясь от окна кабинета. На губах у него играла улыбка, он наслаждался свободой, заглушив в себе любые угрызения совести. Разве не заслужил он отдых после того, что ему пришлось пережить, добывая крест.
А если кто-то пожалуется, ну что ж, он никого и не уверял, что такой же образец морали, как его отец. Он прекрасно сознавал, что репутация отца — это палка о двух концах. С одной стороны, она обеспечивала его положение в университете, но с другой, заставляла ощущать себя каким-то второразрядным школяром, которому далеко до отцовского гения.
Может быть, это и объясняло его всегдашнюю дерзость: попытка привлечь внимание, доказать, по крайней мере, себе самому, что если он и проигрывает отцу за письменным столом, то еще неизвестно, кто из них победит в открытом поле, там, где царит его величество случай.
Он обогнул последнее здание на университетской территории и вышел в город. Рядом с ним у обочины остановился длинный черный «паккард». Инди, бросив на него мимолетный взгляд, прошел мимо. В это время задняя дверь машины отворилась, и на тротуар вылез мужчина. На нем был темный костюм, низко надвинутые поля шляпы затеняли глаза. Весь его вид говорил, что шутки с ним плохи. Наверняка из ФБР, мелькнуло в мозгу у Инди.
— Доктор Джонс?
— Да. Чем могу быть полезен?
— У нас к вам серьезный разговор. Прошу вас пройти с нами.
Инди оглядел незнакомца, не зная, что делать. Под мышкой у того он заметил выпуклость. Этого мне только не хватало! Словно прочтя его мысли, мужчина, как бы ненароком, распахнул пиджак, демонстрируя пистолетную кобуру. Инди задумчиво поглядел на нее, затем на троих в автомобиле и сделал вывод, что все четверо сделаны из одного теста.
Он понятия не имел, что им надо, и не испытывал большого желания узнать.
— Боюсь, сейчас я не располагаю свободным временем, — произнес он неуверенно, одновременно придумывая, как бы от них избавиться.
— У вас нет выбора, доктор Джонс. Вам придется последовать за нами.
Следующие полчаса Инди провел на заднем сиденье «паккарда», зажатый с обеих сторон дюжими молодцами. Пару раз он пытался вызвать их на разговор, но это было не так-то просто. На его замечания о чудесной весенней погоде парень слева что-то буркнул в ответ, справа — даже не повернул головы.
Ну до чего милая компания!
Тут Инди пришло в голову, что ни один из них не предъявил ему удостоверения, и он сказал об этом вслух. Все сделали вид, что не слышали.
— Ведь вы из ФБР, правильно?
— Мы мальчики на посылках, — сказал один, остальные загоготали.
Инди тоже рассмеялся, потом поморщился. Похоже, впереди его ждала масса интересного.
Глава шестаяКАМЕНЬ КРЕСТОНОСЦЕВ
Уже вечерело, когда «паккард» остановился наконец у здания на Пятой авеню, с окнами на Центральный парк. Инди вылез из машины и в сопровождении двоих мужчин направился к входу. Они, не останавливаясь, прошли через вестибюль к частному лифту, поднимающему прямо в квартиру. Лифт остановился где-то под самой крышей. Инди вышел и замер, пораженный окружающей его роскошью.
— Проходите, — пробормотал один из сопровождающих, — потом налюбуетесь.
Они провели его в фешенебельную квартиру, оформленную в стиле арт деко, и оставили в комнате, украшенной многочисленными музейными редкостями, которые Инди тут же принялся рассматривать. Чья бы это квартира ни была, у владельца явно были деньги и вкус, причем денег, по-видимому, немало. Он взял в руки керамический горшок с изображением павлина. Греческий подлинник! И хотя прошло уже не менее двух с половиной тысяч лет, краски на нем так и играли.
В это время дверь отворилась, и Инди, с трудом оторвавшись от созерцания маленького шедевра, поднял голову. До него донеслись нежные звуки музыки и голоса — у хозяина, по-видимому, была вечеринка. В комнату вошел высокий широкоплечий мужчина в смокинге, с волевым квадратным подбородком и редеющими волосами. Ему, должно быть, было хорошо за пятьдесят, но он все еще находился в прекрасной форме. Такой мускулатуре мог позавидовать каждый. Он вошел твердой, решительной походкой, и Инди сразу понял, что перед ним владелец этого райского уголка.
Мужчина показался ему знакомым. Ну конечно же, он знал этого человека — тот сделал в свое время не одно пожертвование археологическому музею. Он видел его пару раз на каких-то встречах, связанных с музеем, и Броди много о нем рассказывал. Как же его зовут? Уолтер… Уолтер Донован! Да, именно так.
— Заметили глазки на хвосте павлина? — спросил Донован, кивнув на горшок, который Инди все еще держал в руках.
Инди осторожно поставил предмет на место.
— Да, красивые.
— Знаете, чьи?
Инди улыбнулся.
— Аргуса, стоглазого великана, которого убил. Гермес, а Гера вставила его глаза в павлиний хвост.
С минуту Донован внимательно разглядывал гостя.
— Я мог бы догадаться, что вы кое-что понимаете в греческой мифологии.
Инди пожал плечами.
— Кое-что.
Греческие мифы не были его специальностью, он изучал их в детстве под руководством отца. И хотя в глубине души многие мифы ему очень нравились, особенно о подвигах Геракла, его раздражало, что надо учить их из-под палки. Однако сейчас, через тридцать лет, он был приятно поражен, что помнит все так, будто прочел только вчера. '
— Надеюсь, поездка сюда вас не утомила, доктор Джонс. — Донован улыбнулся, излучая властность и уверенность в себе. — Мои помощники не слишком вам докучали?
У Инди уже вертелась на языке шутка относительно их «болтливости», но тут Донован протянул руку й представился.
— Я знаю вас, мистер Донован, — сказал Инди, когда тот крепко пожав руку, отпустил ее. — За последние годы вы сделали много ценных пожертвований музею древнего мира.
— Благодарю вас.
Инди обвел взглядом комнату.
— Кое-что из вашей коллекции действительно поражает воображение.
И хотел бы я знать, что тебе от меня надо, добавил он мысленно.
— Я рад, что вы это заметили.
Донован подошел к столику, на котором находилось что-то, покрытое куском ткани. До этого предмета Инди, осматривая комнату, еще не добрался. Донован сдернул ткань. На столе лежала небольшая каменная табличка.
— Мне бы хотелось, чтобы вы взглянули на нее, доктор Джонс.
Инди приблизился и заметил, что табличка покрыта какими-то письменами. Он достал из кармана очки, нацепил их на нос и, наклонясь, начал внимательно разглядывать надпись.
— Древнехристианские символы. Буквы готические, а резьба византийская. Думаю — это середина двенадцатого века.
Донован сложил на груди руки.
— Совпадает с нашими оценками.
— Где вы ее нашли?
— Мои рабочие откопали ее в горной местности к северу от Анкары, в районе медных рудников. — Он помолчал, искоса глядя на Инди. — Вы можете перевести ее, доктор Джонс?
Инди непроизвольно сделал шаг назад, не сводя глаз с таблички. Он объяснил Доновану, что перевести такую табличку будет нелегким делом, даже для человека, хорошо знающего ту эпоху и язык.
— Почему бы вам все же не попробовать? — Хозяин был настойчив.
А с какой стати? — подумал Инди.
— Вы не останетесь в накладе.
Вот это уж точно.
Он нахмурясь смотрел на надпись. Наконец откашлялся и начал медленно и неуверенно читать, словно ребенок, только что освоивший буквы.
«…выпьет воды, что я дам ему, говорит Господь, весна пробудится внутри него… и забьет ключ вечной жизни. Пусть приведут меня к твоей святой горе… там, где ты обитаешь. Через пустыню, через горы… в Каньон Полумесяца, где пройдет только один человек, в Храм Солнца, где божественная благодать снизойдет на всех…»
Инди остановился, удивленно взглянул на Донована, но, увидев его бесстрастное лицо, продолжал: «…где вечно будет находиться чаша с кровью Господа нашего, Иисуса Христа».
— Святой Грааль, доктор Джонс, — произнес Донован тихим почтительным тоном. Он был явно под впечатлением того, что прочел Инди. — Чаша, из которой Христос пил во время последней вечери, в которую стекала его кровь на Голгофе и которая впоследствии оказалась у Иосифа из Аримафеи. Тот, кто завладеет этой чашей, приобретет неслыханное могущество.
Инди потер подбородок и с сомнением поглядел на Донована.
— Я знаю эту сказку.
— Вечная жизнь, доктор Джонс, — повторил Донован, подчеркивая каждое слово, как если бы Инди его не расслышал. — Тому, кто выпьет из святого Грааля, будет дарована вечная юность.
По всему было видно, что Донован принимал надпись на камне за чистую монету, а не рассматривал ее с точки зрения мифологии. Инди кивнул, но промолчал, не желая поощрять его в поисках бесплотной мечты, поглотившей не одну жизнь. Он слишком хорошо знал, для скольких ученых, разумных и реалистичных, Грааль стал идеей фикс.
— Так вот, — продолжал Донован, — я хочу, чтобы эта сказка стала былью.
— Девичьи мечты, — фыркнул Инди.
— Мечта всякого человека, — отрезал Донован, — включая вашего отца.
При упоминании отца Инди весь напрягся.
— Легенды о Граале — его хобби.
Он сказал это очень ровным голосом, стараясь не проявлять беспокойства, которое всегда овладевало им, когда имя отца упоминалось рядом с Граалем.
— Больше, — чем хобби, — произнес Донован настойчивее — Ведь он двадцать лет проработал на кафедре средневековой литературы в Принстоне.
— Он профессор средневековой литературы, которого, кстати, студенты боятся как огня.
— Отдайте ему должное. Он лучший специалист по святому Граалю в мире.
Инди кисло посмотрел на Донована и уже собирался что-то сказать, как неожиданно дверь отворилась, снова впустив звуки музыки и приглушенный гул голосов. С видом хозяйки в комнату вошла дородная дама в дорогом вечернем туалете.
— Уолтер, ты совсем забыл о гостях. — В ее голосе сквозило явное раздражение. Она перевела взгляд с мужа на Инди и обратно.
— Еще одну минуту, дорогая.
Как только Инди понял, что Донован не собирается представлять его жене, он вернулся к изучению таблички.
Миссис Донован вздохнула, показывая, что ей не привыкать к причудам мужа, повернулась и, шелестя юбкой, вышла из комнаты.
Несмотря на показной скептицизм, Инди был заинтригован. Более того, он был почти уверен, что надпись на табличке — не вымысел. Уже сам факт ее существования был важным открытием, а что вытекало из этого факта — об этом он даже боялся думать.
Он совершенно забыл о том, как попал сюда, это уже не имело значения. Табличка и надпись на ней поглотили все его внимание.
— Невозможно остаться равнодушным, — заметил Донован, чувствуя пробудившийся интерес гостя. — Местонахождение святого Грааля описано в мельчайших подробностях. Просто поразительно!
Инди пожал плечами и вновь напустил на себя научно-скептический вид, с которым обычно читал лекции в университете.
— А что нам это дает? В надписи говорится о пустынях, горах, каньонах. В мире полно пустынь — Аравийская, Сахара, Калахари — и горных хребтов — Урал, Альпы, Атласские горы… С каких из них вы собираетесь начинать?
Затем, ткнув пальцем в верхний отбитый угол таблички, продолжал:
— Возможно, будь надпись полной, было бы о чем говорить, но ведь весь верх отсутствует.
Донован, однако, не выглядел обескураженным. У него такой вид, подумал Инди, будто он знает больше, чем говорит — много больше.
— И все же, доктор Джонс, мы уже предприняли попытки найти Грааль.
Инди нахмурился и покачал головой.
— Так значит табличка уже была переведена?
Донован кивнул.
— Тогда на кой черт тащить меня сюда? Чтобы я подтвердил результаты? Вы знаете, кстати, что я могу обвинить вас в похищении, — сказал он откровенно грубым тоном.
— Можете. — Донован поднял руку. — Но не думаю, что будете этим заниматься. А сейчас — главное. Но сначала я хочу рассказать вам еще одну «сказку», доктор Джонс. После того как Грааль попал к Иосифу из Аримафеи, он исчез почти на тысячу лет. Лишь во время первого крестового похода его нашли три крестоносца, три брата, если быть точным.
— Эта сказка тоже не нова, — прервал его Инди и продолжил сам: — Через сто пятьдесят лет после того, как нашли Грааль, двое из трех братьев покинули пустыню и отправились домой. Но добрался только один. Перед тем как умереть, глубокий старик поведал эту историю одному францисканскому монаху.
Донован кивнул, довольный, что Инди знает легенду.
— Отлично. А теперь я хочу показать вам кое-что.
Он прошел в другой конец комнаты и вернулся с каким-то древним фолиантом в кожаном переплете. Он осторожно открыл его: страницы в книге были очень хрупкие.
— Послушаем, что рассказывает этот францисканец — это его записки. — Он с минуту помолчал, давая Инди время осознать всю важность момента. — Местоположение Грааля здесь не указывается, но рыцарь сообщает о двух предметах, которые помогут его отыскать
Он кивнул в сторону таблички.
— Это, доктор Джонс, один из них. Надпись доказывает, что сведения верны. Но, как вы верно заметили — неполны.
Он замолчал. Инди стоял, затаив дыхание, и почти физически ощущал, как течет время. Наконец Донован снова заговорил.
— Второй предмет погребен вместе с его братом-крестоносцем. Специалист, который работал с нами все эти годы, уверен, что гробница находится где-то в Венеции.
— А как насчет третьего брата, того, что остался в пустыне? О нем что-нибудь говорится в манускрипте?
— Третий брат стал хранителем Грааля. — Донован осторожно закрыл книгу. — Как видите, доктор Джонс, мы почти у цели. Двухтысячелетний поиск близок к концу. Только один шаг отделяет нас от разгадки тайны.
Инди улыбнулся.
— Чаще всего именно в этот момент исчезает почва под ногами.
Сквозь сжатые губы Донован глубоко втянул в себя воздух и резко выдохнул, давая понять, что он и сам не свободен от сомнений.
— Возможно, вы ближе к истине, чем думаете.
— Как так?
— Возникли непредвиденные обстоятельства. Исчез руководитель, направляющий наши поиски, и с ним все документы. Мы получили телеграмму от его коллеги. Доктор Шнайдер понятия не имеет, где он и что с ним случилось.
Донован поглядел на манускрипт, затем поднял на Инди невидящий взгляд, словно, вопреки законам физики, пытался проследить вдали судьбу исчезнувшего коллеги.
— Я хочу, чтобы вы взялись за это дело, доктор Джонс. Найдите человека, и вы найдете Грааль. Может ли быть более благородная задача?
Инди поднял вверх обе руки и, издав короткий неуверенный смешок, покачал головой. Благородная задача — одно дело, а идиотизм — совсем другое. И потом, как насчет обязанностей в университете? Нельзя же просто улизнуть, никому ничего не сказав, тем более, что он и так несколько припозднился с возвращением из своей последней насыщенной событиями поездки.
— Боюсь, вы обратились не к тому Джонсу, мистер Донован. Почему бы вам не связаться с моим отцом? Я уверен, что табличка его заинтересует, и он сможет оказать вам помощь.
— Нисколько не сомневаюсь. Но дело в том, что человек, который исчез, и есть ваш отец.
Глава седьмаяДНЕВНИК ДОКТОРА ГЕНРИ ДЖОНСА
«Форд» Инди на бешеной скорости несся по затененному деревьями бульвару. На поворотах машину заносило, и один раз Инди чуть не сбил пешехода, рискнувшего выйти на проезжую часть.
— Инди, ради Бога, потише. Пощади мое больное сердце, — взмолился Броди, сидевший рядом.
Через квартал Инди резко нажал на тормоза. Машина остановилась у обочины. Он посмотрел через ветровое стекло на дом, полускрытый зеленой изгородью и разросшимися деревьями.
Это был двухэтажный особняк со множеством окон и живописным двориком. В таком доме могло бы жить какое-нибудь счастливое семейство с кучей ребятишек. Они прогуливали бы в садике своих четвероногих любимцев, а по воскресеньям жарили шашлык. В общем, обычная семья, которой у Инди никогда не было.
Особняк совсем не походил на дом, в котором когда-то Инди жил с отцом, но как ни странно, он вызывал в нем те же чувства — неустроенности, тревоги. А ведь он почти два года здесь не появлялся.
Но что бы там ни было между ним и отцом, сейчас это значения не имело.
Он выскочил из «форда» и уже был на полпути к дому, когда его догнал Броди. Старик тяжело дышал, его лоб прорезали морщины.
— Мы с твоим отцом старинные друзья. Ты рос на моих глазах, и я видел, как вы с отцом все больше отдаляетесь друг от друга. — Он поднялся на крыльцо вслед за Инди. — Но никогда прежде ты так не беспокоился о нем.
Инди подошел к входной двери.
— Отец — теоретик, книжный червь. Пойми, подвиги на поле брани не его стезя, Маркус. Вот я и волнуюсь…
Заметив, что дверь приоткрыта, Инди умолк на полуслове. Они с Броди переглянулись. Инди весь подобрался и осторожно приблизился к входу, готовый к любым неожиданностям. Он легонько толкнул дверь, скрипнув, она'отворилась. В лицо им ударил холодный воздух, какой бывает в нежилых помещениях.
— Папа?
— Генри? — крикнул Броди, войдя вслед за Инди.
Их голоса гулко разносились по дому. Беспокойство Инди росло. Он снова позвал отца, быстро пересек холл, заглядывая по пути в пустые комнаты, которые совсем не изменились с тех пор, как они с отцом перебрались сюда из Юты, когда ему шел шестнадцатый год. Мебель, правда, была получше, вещей стало побольше, но воздух остался таким же безжизненным и безрадостным, как и в прежнем доме, где умерла мать.
В тишине громко тикали часы, гудел холодильник. Неестественное спокойствие комнат раздражало. Что могло случиться, подумал Инди, отдергивая занавес, отделяющий холл от гостиной.
Челюсть у него отвисла. «Боже мой!» — прошептал Броди.
Сказать, что в комнате был беспорядок, значило сильно преуменьшить то, что предстало перед удивленным взором Инди — все было перевернуто вверх дном. Ящики вынуты из стола и свалены кучей на полу, полки н гг стене первозданно чисты, диванные подушки вспороты и разбросаны по комнате, кругом валяются книги, письма, конверты…
Довольно долго Инди стоял не двигаясь, переводя взгляд с одного предмета на другой и пытаясь понять причину разгрома. Наконец он наклонился и поднял с пола альбом с фотографиями. Несколько карточек выпали и валялись рядом. Он подобрал их и взглянул на ту, что лежала сверху. На ней был изображен мальчик, стоя-щий рядом с серьезного вида мужчиной, чья борода только начала седеть. Оба, и мужчина и мальчик, держались очень скованно, явно чувствуя себя неуютно. Казалось, они были бы рады оказаться где угодно в другом месте, лишь бы не стоять вместе перед камерой. И так было всегда, с горечью подумал Инди, даже в то время. Никогда они не могли найти общего языка, и теперь нахлынувшие воспоминания заставили сердце сжаться.
Эта фотография была сделана на следующий год после смерти матери. Отец был в глубокой депрессии весь год. Инди знал, что все его мысли были о женщине, которая сумела перекинуть мостик между отцом и сыном. Когда она умерла, мостик исчез. Отец никогда не говорил о ней. Если Инди упоминал мать или что-то к ней относящееся, он лишь бросал на сына ледяной взгляд и старался сменить тему или отсылал его по делам.
А потом началось это постоянное унижение. По сто раз на дню ему повторяли, что никогда он не сможет стать таким же, как отец. Ни выдержки у него нет, ни решительности, ни ума. Конечно, он любознательный мальчик, ну и что с того? От его любознательности одни неприятности.
С годами возмущение и чувство обиды росли. И однажды qh сказал отцу, что еще покажет, на что способен. Он станет археологом, и даже получше некоторых. Его решимость стать таким же знающим, казалось, росла пропорционально упрямству отца и его уверенности, что ничего путного из сына не выйдет.
На лестнице раздались шаги Броди, которые вернули его к действительности. Дурные предчувствия, наполнявшие Инди, вдруг сменились ощущением огромной вины перед отцом. Ведь было время, когда он не хотел его больше видеть, когда даже желал ему смерти. Конечно, отец упрям и неуступчив, но теперь все изменилось. В тот момент не было в мире никого, с кем Инди так хотелось бы увидеться.
— Его нигде нет, — сказал Броди.
— Я и не надеялся, что он в доме.
На лице Броди застыло выражение беспокойства.
— Во что этот старый дурак влип?
— Понятия не имею, но боюсь, что влип он по уши.
— И все же я не могу поверить, что Генри стал бы сотрудничать с кем-то, кому он не доверяет. Посмотри, они рылись даже в его письмах.
Инди уставился на ворох разодранных бумажек и конвертов и вдруг вспомнил о письме.
— Ну конечно же, Маркус, письмо!
Он пошарил в карманах и вытащил пухлый конверт, который таскал с тех самых пор, как ушел из университета. Еще раз глянул на иностранную марку, покачал головой.
— Венеция, Италия. Господи, какой же я идиот!
Броди выглядел ошарашенным.
— Я не понимаю, о чем ты, Инди?
Инди вскрыл конверт и вынул из него небольшую записную книжку. Он полистал ее. Страницы были покрыты записями и рисунками — что-то типа дневника или журнала.
Броди заглянул Инди через плечо.
— Это — от Генри?
— Думаю, что это дневник, кудй папа заносил все сведения о святом Граале.
— Но почему он послал его тебе?
— Не знаю. — Он поднял голову и обвел взглядом разгромленную комнату, затем снова посмотрел на дневник. — У меня такое чувство, что они здесь искали именно это. Кому-то он очень сильно нужен.
Все-таки отец доверял мне, подумал Инди. Он легким движением погладил кожаный переплет. Наконец-то он дал понять, что несмотря ни на что, верит в меня.
— Можно я посмотрю? — спросил Броди.
— Конечно. В этой книжке — труд всей жизни.
Броди листал дневник, морщины на его лице становились все отчетливее.
— Он был страстным исследователем, Инди.
— Я знаю. Послушай, Маркус, ты веришь в эту сказ-, ку? Ты веришь, что святой Грааль действительно существует?
Броди стоял, разглядывая вклеенную в дневник картинку с изображением распятого Христа, кровь которого стекала в золотую чашу в руках Иосифа из Аримафеи.
Наконец он поднял голову и убежденно произнес:
— Поиски Грааля — это прежде всего поиски божественного в каждом из нас.
Инди кивнул, стараясь запрятать подальше свой скептицизм. Однако его снисходительная усмешка не ускользнула от внимания Броди.
— Да, да, я знаю. Тебе нужны факты. Но у меня их нет, Инди. В мои годы я уже научился принимать кое-что на веру. Я просто чувствую, где истина, хотя и не могу доказать свою правоту.
Инди не ответил. Он молча изучал висящую на стене картину, на которой были изображены несколько крестоносце», камнем падающих с высокой скалы. Лишь одному из них не грозила смерть: он парил в воздухе, держа в руках святой Грааль.
Он вспомнил, как в детстве отец заставлял его читать «Парсифаля» Вольфрама фон Эшенбаха, в котором рассказывалась легенда о Граале. Ничего ужаснее нельзя было придумать, особенно если тебе всего тринадцать лет и у тебя летние каникулы. Правда, через год, когда отец потребовал, чтобы он прочел это произведение по-древненемецки, прошлогоднее испытание показалось пустяком. За этим последовала опера Рихарда Вагнера «Пар-сифаль», написанная на сюжет Эшенбаха.
Каждый день отец задавал ему вопросы по прочитанному, чтобы удостовериться, что он понимает, о чем идет речь. Если он не мог ответить хоть на один вопрос, то должен был вернуться назад и еще раз проштудировать соответствующий кусок текста. Отец намекнул, что по окончании его ждет приятная неожиданность.
Он долго думал над тем, чтобы это могло быть. Неужели они поедут в Египет смотреть пирамиды. Или, может, в Афины, чтобы полазить по Парфенону. Или в Мексику, на Юкатан, посмотреть разрушенные храмы майя. А может быть, они посетят государственный музей, где выставлены мумии.
Мечты, мечты… Приятной неожиданностью оказалась серия легенд о святом Граале из цикла о короле Артуре. Первым «сюрпризом» стала книга Томаса Малори «Смерть Артура». Он прочел ее сначала по-французски, потом по-английски. За ней шли «Королевские идиллии» Теннисона. Действительно неожиданность, ничего не скажешь! Но несмотря на его глухую ненависть к этим заумным книжкам и обиду на такой «приятный» подарок, он навсегда запомнил рыцарские подвиги Парсифаля, Гавейна, Фейрифса из «Парсифаля», и Артура, Ланселота и Мерлина из легенд о рыцарях Круглого стола. Сейчас он вдруг понял, что, в действительности, эти книги оставили значительный след в его жизни.
Так как Инди все еще молчал, Броди, откашлявшись, добавил:
— Если твой отец верит, что Грааль существует, значит, так оно и есть.
В этом Инди не был уверен, но то, что надо начинать поиски отца, сомнений не вызывало.
— Позвони Доновану, Маркус. Скажи, я еду в Венецию искать отца.
— Хорошо, пусть закажет два билета. Я еду с тобой.
На роскошном лимузине в сопровождении Уолтера Донована они с шиком прикатили в аэропорт.
В университете Инди взял отпуск по семейным обстоятельствам. Правда, когда он обратился к декану о этой просьбой, тот сначала и слушать его не захотел. Какой отпуск, если он и так пропустил неделю! Но как только Инди объяснил, в чем дело, отношение мгновенно изменилось.
Декан с серьезным видом кивнул головой, поглядел в окно и рассказал Инди историю, которую тот слышал и раньше, но без подробностей. В ней шла речь об одном из коллег доктора Джонса, человеке высокомерном и не терпящем возражений, который устраивал выставку своих археологических находок. Так как он был очень влиятельной персоной в академических кругах, эту выставку должны были посетить ученые и археологи из нескольких университетов. Многие приезжали не потому, что уважали его, а из боязни испортить отношения.
В самый ответственный момент, когда гостям предложили осмотреть жемчужину коллекции — глиняный горшок, который, как утверждалось, превосходил по древности все, когда-либо найденное в Новом Свете, доктор Джонс вышел вперед, взял горшок, разбил его об пол и заявил, что все это просто мошенничество. Охранники быстро вывели его из зала, но то, что осталось на полу, ясно доказывало, что он был прав. Авторитет ученого тирана был бесповоротно подорван.
Декан отвернулся от окна и посмотрел на Инди.
— Тот профессор был моим руководителем. Мы разошлись с ним в датировке кое-каких предметов старины, и он уже собирался исключить меня из университета. Так что косвенно ваш отец решил мою судьбу и спас карьеру. Обязательно поезжайте и отыщите доктора Джонса. Человечеству необходимы такие люди, как он.
По пути в аэропорт Инди заново прокрутил в голове все, что он знал об исчезновении отца. К сожалению, фактов было немного. Больше всего он боялся, что страстная увлеченность легендами о святом Граале заставила того решиться на необдуманный шаг — самому отправиться на поиски чаши. Возможно, отец сознавал, что в его возрасте это будет последняя и единственная попытка.
Черт бы побрал старика с его закидонами!
Если бы они так не конфликтовали, этого никогда бы не случилось. Чувство вины не покидало Инди. Его всегда раздражало все, связанное с отцом. Но сейчас… сейчас он полон решимости исправить положение. В будущем все будет по-другому.
Лимузин остановился у обочины напротив входа в аэропорт. Донован протянуд Броди руку:
— Ну что ж, Маркус. Счастливо!
Причем здесь счастье? — подумал Инди.
— Спасибо, Уолтер. — Броди нервно кивнул. — Как только мы прибудем в Венецию…
— Не волнуйся. Доктор Шнайдер встретит вас. У меня квартира в Венеции — она к вашим услугам.
— Еще раз большое спасибо.
Броди вылез из машины. Инди уже собирался последовать за ним, когда Донован, коснувшись его плеча, сказал:
— Будьте осторожны, доктор Джонс. Не доверяйте никому. Вы понимаете меня?
Инди твердо посмотрел ему в глаза.
— Я собираюсь сделать все возможное и невозможное, чтобы найти отца.
Самолет взмыл ввысь, в сияющую синеву, в которой плыли белые колечки облаков. Внизу расстилался Атлантический океан — слепящая водная пустыня без начала и конца. Но Инди этого не видел. Большую часть пути он был занят изучением дневника отца.
Он внимательно прочитывал каждый абзац, каждую страницу, пытаясь найти, за что бы зацепиться.
«Древнефранцузское слово Грааль произошло от латинского градуала, что значит шаг за шагом, постепенно», — прочел он на одной из первых страниц. «В поисках Грааля существует шесть этапов. Каждый обозначен каким-то животным».
Ворон символизирует посланника Грааля. Это «перст судьбы», первый этап, с которого начинается поиск.
Павлин обозначает второй этап — стремление к бессмертию. Он также указывает на творческую природу поисков.
Третий этап представлен лебедем, так как тот, кто предпримет поиски Грааля, споет лебединую песню своему эгоизму. Чтобы добиться успеха, нужно преодолеть свои слабости, освободить ум и сердце от пустых привязанностей и мелких обид.
Четвертый этап олицетворяет пеликан — птица, которая, чтобы выкормить птенцов, разрывает собственную грудь. Это символ самопожертвования и служения людям.
Лев является знаком пятого этапа. Он означает решительность, силу, желание достичь высших целей.
И, наконец, последний, шестой этап обозначен орлом. На этой стадии ищущий Грааль получает знания и могущество, необходимые для осознания пройденного пути.
Инди оторвался от записей и, поерзав, уселся поудобнее. Это было вполне в духе его отца излагать все с помощью символов, метафор и разных заумных абстракций. Ему пришло в голову, что разгадать смысл отцовских записей будет, пожалуй, не легче, чем отыскать сам Грааль.
Упоминание о животных вызвало в памяти один эпизод, о котором он почти забыл. Когда ему было восемнадцать лет, он, путешествуя по юго-западу Соединенных Штатов, познакомился с одним стариком-индейцем из племени навахо. Под руководством этого индейца Инди провел своеобразный эксперимент: он взобрался на гору с плоской вершиной в Нью-Мексико — один, без пищи и воды. Там он построил себе укрытие и стал ждать.
Старик уверил его, что через некоторое время он увидит какое-нибудь животное или птицу, и с тех пор это существо будет его защитником и духовным наставником.
Прошло два дня — желудок Инди был пуст, горло пересохло. Больше всего на свете ему хотелось спуститься в долину и отыскать хоть глоток воды. Он встал на ноги, подошел к краю и взглянул вниз. Чего ради он залез на эту верхотуру? — мелькнуло в голове.
Он уже был готов начать спуск, как вдруг ему показалось, что он слышит голос индейца, который просит его подождать. Он вздрогнул и обернулся. Никого! Значит, от голода и жажды начались слуховые галлюцинации. Но все же вместо того, чтобы слезть вниз, он пошел назад, в укрытие.
Он успел сделать всего несколько шагов. Неожиданно сверху на гору слетел орел — красивая, могучая птица. Он скользнул низко над скалистой поверхностью и опустился на укрытие, построенное Инди. Теперь Инди знал, кто будет его защитником. Когда он рассказал об этом индейцу, тот кивнул головой и заверил, что отныне орел всегда будет руководить им.
Инди очнулся от воспоминаний — стюардесса коснулась его плеча и спросила, не хочет ли он пить. Инди кивнул и повернулся к ней. Из дневника вылетела бумажка и медленно опустилась в проходе. Стюардесса подняла ее и подала ему вместе с питьем. Он поставил стакан на поднос и развернул листок.
Он сразу узнал рисунок — это был оттиск с таблички Донована. Сверху было оставлено пустое место для недостающей части текста.
— Посмотри, Маркус.
Он протянул листок Броди, но увидел, что его попутчик заснул.
Он свернул бумажку и уже собирался снова вложить ее в дневник, как вдруг заметил рисунок на случайно открывшейся странице.
Это было витражное окно с изображением крестоносца. Снизу стояла подпись: «Венеция». Опять Венеция — совпадение удивило его. Тогда он даже не мог себе представить всей важности этой находки.