Нельсон сроду не почувствует разницы. Просто сказать ему, что его глупые крендели делаются из полностью натурального экологически чистого сырья, поэтому могут казаться черствыми. За это, кстати, можно брать с него дополнительную плату. – Она повязала фартук. – Никогда не угадаете, кто позвонил мне вчера вечером, когда я добралась домой. Хэтчет. Он хотел назначить мне свидание. Сказал, что ему очень понравилось меня резать, но он этого больше делать не будет, раз мне это не по душе.
Мы с Кларой потеряли дар речи.
– Но ты же не собираешься с ним никуда идти? – осторожно спросила Клара.
– Думаю, нет, – сказала Гло. – Он какой-то психический вассал. Но это как раз и делает его по-своему интересным, хотя все эти штучки с ядовитыми змеями мне отвратительны.
– Готовь противни, – скомандовала я Гло. – Я запускаю кексы.
В десять часов, когда Гло обслуживала покупателя, Клара вынимала из печи хлеб, а я вытирала бак от сахарной глазури, в кухню ворвалась Деирдре Ээрли. Лицо выпачкано в грязи, взгляд дикий, одежда в ужасном состоянии, волосы грязные и нечесаные.
– Это подделка, – прямо с порога заявила она. – Подделка!
Мы с Кларой насторожились, а из магазина к нам прибежала Гло.
– Где подделка? – спросила я.
– Камень. Который подсунул мне этот мерзавец Хэтчет. Он сказал мне, что это камень Вожделения, но теперь-то я знаю, что это не так.
– А откуда ты это знаешь? – спросила я.
– Он не работает. Я ношу его с собой, но ничего не чувствую. А когда сегодня утром я наконец нашла выход из этого подземного лабиринта, со мной никто даже не хотел разговаривать. Если бы со мной был камень Вожделения, эти студентишки вешались бы на меня гроздьями, верно? Я имею в виду, с ним они бросались бы на кого попало.
– Ты выглядишь как пугало, – сказала Гло.
Ээрли оглядела себя с головы до ног.
– Выбраться из туннеля было нелегко. Там были пауки, крысы, и я все время проваливалась в какие-то ямы.
– А табличка у тебя? – спросила я.
– Только ее половина. Она сломалась, когда я упала, и в темноте мне удалось найти только одну часть. И дело не в том, что я не искала. Я все равно не могу прочесть эту белиберду.
– Если бы ты отдала ее мне, я, возможно, смогла бы найти человека, который разберется с текстом, – предложила я.
– А как тебе такой вариант: вы отдаете мне настоящий камень, а я даю вам то, что у меня осталось от таблички?
– А ты уверена, что твой камень ненастоящий? – снова спросила я.
– Я разбила его молотком. – Она вытащила из кармана растертый чуть ли не в порошок булыжник и швырнула его на пол. – Был бы он волшебным, разве разбился бы таким образом? Ну какой волшебный камень может вот так рассыпаться?
Мы пожали плечами.
– Это все Хэтчет, – прищурившись, медленно сказала Ээрли, сжимая кулаки.
В нашей кладовке на полках мелко задребезжали стеклянные банки, и все здание заметно задрожало.
– Нужно было прикончить его, как я прикончила Вульфа. Этого мистера Посмотри-ка-на-меня-детка-какой-я-сексуальный-и-могущественный. Он даже не позвонил мне на следующий день. У нас была одна грандиозная горячая ночь, а потом – ничего. Это как? Да все баскетболисты звонили мне на следующий день. Или уж по крайней мере цветы присылали. Нужно же иметь хоть немного уважения, согласны? Я ведь все-таки старалась. Приоделась, все шмотки были от «Ла Перла».
– Да, облом, – сказала Гло. – Действительно хреново. Я сама терпеть не могу, когда такое случается. А знаешь, что бывает и того хуже? Когда таких вот кадров кто-то пристреливает из гвоздевого пистолета, и они потом вообще не показываются.
Деирдре Ээрли растерянно огляделась по сторонам.
– Я что-то потеряла концентрацию. Зачем я сюда пришла?
– Кексы, – предположила я. – Тебе захотелось кексов.
– Нет, не то.
– Буханку хлеба, – сказала Клара. – Это же все-таки булочная. Люди приходят сюда за хлебом.
– Нет. Было что-то еще.
– Хэтчет? – сказала Гло.
– Точно! Ненавижу Хэтчета. Он обманул меня. Я и Вульфа ненавидела, но его я убила.
– Собственно говоря, он жив, – сказала я.
Она на мгновение замерла.
– Как это?
– Исцелился.
– Это просто невозможно! У меня вся его сила. Я могу яичницу жарить на ладони. Я слышу, как растет трава. Могу метать огонь.
– Я и не знала, что Вульф умел метать огонь, – сказала я.
– Нет, тут все дело в этой штуке, которую я приобрела по случаю, – сказала Ээрли, вытаскивая из сумочки от «Гермес» пропановую горелку. – Я покупала ее, чтобы карамелизовать крем-брюле, но поджечь ею можно что угодно.
– Твой особняк, например? – спросила я.
– Это был несчастный случай.
– А моя машина?
– На ней я практиковалась. А откуда на мне была вся эта мука? Что-то я не припоминаю.
– Мука? – удивленно спросила Клара. – Какая еще мука?
Я согласно закивала.
– Я тоже не помню никакой муки.
Ээрли нажала на курок, и – ууффф! – из трубки вырвался голубой факел длиной сантиметров тридцать.
– Ой! – вздрогнула Клара. – Тут намного больше, чем нужно для крем-брюле.
– Обожаю огонь, – сказала Ээрли, балуясь своим огнеметом, изрыгающим пламя.
– И что теперь? – спросила я.
– Полное господство над миром и всеобщий хаос. Не зря же мое имя – Анархия! – воскликнула она, размахивая горелкой и постреливая огнем в нашу сторону. – Так как меня зовут?
– Анархия, – хором повторили мы.
– Мне нужен камень, и достанешь его для меня ты.
Она ткнула рукой в мою сторону и подпалила мой белый передник. Я принялась хлопать по нему кухонным полотенцем, а Клара направила на нас струю воды из шланга на кране мойки.
– Боже ж ты мой! – вздохнула я, снимая передник и рассматривая прожженную в нем дыру. – Не могла бы ты поосторожнее обращаться со своим огнеметом? Хорошие передники, между прочим, на дороге не валяются.
– У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы найти камень, в противном случае я сожгу твой дом дотла, – сказала Ээрли.
Она направила горелку на пачку полотенец, и та тут же – пуффф! – вспыхнула.
– Камня у меня нет, – сказала я. – Камень у Вульфа.
Согласна, это отвратительно по отношению к Вульфу, но мне было все равно. В тот момент я была готова толкнуть его под автобус, лишь бы только отделаться от этой Ээрли, или Анархии, или кто там она была такая на самом деле.
– Будь осторожна! – пригрозила она. – Я приказываю тебе достать камень и принести мне. Ты начинаешь меня злить.
Пуффф! И она кремировала целый поднос сдобных кренделей.
– Не стоило этого делать, – заметила Гло. – С минуты на минуту появится мистер Нельсон, и эта картина приведет его в бешенство.
– Мне нужен этот камень! – вскричала Анархия.
– Конечно, – сказала я. – Нет проблем. Куда тебе его доставить?
Она вытащила из сумочки визитку.
– Здесь номер моего мобильного. В данный момент у меня нет постоянного места жительства.
– Ладно, – сказала я. – Может, хочешь кексик на дорожку?
– Я не ем кексы, – ответила она. – Неужели я похожа на человека, который может это есть? Не думаю. Я работаю над своими ягодицами и животом семь дней в неделю. У меня нет ни единой целлюлитной складки. Питаюсь я, как перуанская альпака: молодыми побегами и кресс-салатом.
– Тогда неудивительно, что ты такая злющая, – сказала Гло.
Пуффф, пуффф! Ээрли подожгла рулон бумажных полотенец и три буханки черного хлеба.
– Она не то хотела сказать, – вмешалась я. – Она имела в виду, что ты проницательная и сосредоточенная. Глаз как у орла. Очень ответственная женщина. – Я выразительно посмотрела на Гло: – Верно ведь, Гло?
– Ну да, – подтвердила та. – Именно это я и хотела сказать.
– Глаз как у орла, – повторила Анархия. – Это мне нравится. – Она снова оглянулась по сторонам. – Так зачем я сюда пришла?
Клара быстро упаковала буханку хлеба из нескольких видов злаков и протянула ей:
– Тебе нужен был хлеб.
– Ах да, – сказала Анархия, – спасибо.
И она ушла.
Клара закрыла дверь и заперла ее на замок.
– Она что-то совсем плохая. Я бы хотела ей как-то помочь, только не знаю, с чего начать.
– Да, проблема… – согласилась Гло. – Если попробовать поймать ее большим сачком для бабочек, как в сериале «Три бездельника», она просто подпалит его, и все.
На входной двери звякнул колокольчик, и Гло заглянула в магазин.
– Это мистер Нельсон, – прошептала она. – Что ему сказать?
– Скажи ему, что мы очень сожалеем, но одна партия его кренделей сгорела, так что на этой неделе у него будет небольшая недостача. И отдай все, что у нас есть, – сказала Клара. – Разницу покрой рогаликами.
– Как думаешь, она действительно сожжет мой дом? – спросила я у Клары.
– Она ведь сожгла свой собственный, так что, полагаю, она может сжечь все, что угодно.
Я вывалила сгоревшие крендели в мешок для мусора и понесла поднос в раковину.
– Я до сих пор чувствую, как пахнет жженым хлебом и передником. А теперь добавился еще и запах горелой резины.
БАБББАХ!
Мы с Кларой остолбенели.
– Что-то взорвалось у нас на стоянке, – сказала я. – Надеюсь, это рванула Анархия.
Клара осторожно открыла дверь и выглянула на улицу.
– Ты приехала на работу на машине Дизеля?
– Да, а что?
– Тебе нужно будет подумать, на чем добираться домой.
С места, где я стояла, уже был виден громадный столб огня.
– Это не есть хорошо, – сказала я Кларе.
Через час пожарные машины разъехались, и теперь у нас на стоянке чернели уже два остова обгорелых безжизненных автомобилей.
– Счастье еще, что я припарковалась на улице, – сказала Гло, глядя через заднюю дверь на эту груду металлолома. – Интересно, что сказал Дизель, когда ты сообщила, что его машину поджарили?
– Он сказал, что пешком спустился с холма в гастроном и купил на обед молока, сыра и холодную нарезку, но хотел бы, чтобы я принесла домой немного хлеба и датских плюшек с сыром.