Внезапно позвоночник Порка пронзило неприятное жжение, и Тиа сморщилась, как от зубной боли.
Призыв!
Побери ее, Бездна, призыв! Кто-то из Шести хочет связаться с нею. Жжение усилилось, перекинулось со спины на плечи, затем на шею, начало подбираться к затылку.
Тиф, конечно, знала, кто этот «кто-то».
Рован.
Только его призыв жжет, словно яд красного скорпиона или сильный ожог. Трижды проклятье! Что потребовалось этому могильному червяку?! Они не часто разговаривали и старались быть друг от друга как можно дальше. Чахотка - опасный противник. Особенно сейчас, когда Проклятая лишилась большей части своих возможностей. Рован с радостью воспользуется случаем, чтобы уничтожить ее. Жжение усилилось.
Рован не собирался сдаваться. Он требовал разговора, и с каждой уной сопротивляться ему было все сложнее. Раньше Тиф могла просто отмахнуться от его назойливости, разорвав плетение, но не теперь. Силы на это не хватало, а проклятый могильный червяк не унимался. Теперь жжение перешло в боль. Рован то усиливал, то внезапно ослаблял натиск, и в тот момент, когда тело расслаблялось, происходил очередной болезненный «укол». Так «дергает» края плохо заживающей раны. Только в десять, в сто раз больнее. Из глаз Порка катились слезы, и Тиа в какой-то момент поняла, что эта жалкая оболочка просто не выдержит такого издевательства.
Она заставила дурачка встать и на дрожащих ногах поспешила к реке. Упав на колени у самой воды, огляделась. Никого. Что есть сил ударила кулаком по водной глади. Взметнувшиеся в воздух брызги повисли в воздухе, замерцали серебром в неровном свете половинки луны, затем слились друг с другом, и перед Проклятой появилось широкое плоское зеркало. Оно было полупрозрачным, но, повинуясь приказу, засияло тусклым светом, и Тиф увидела своего собеседника.
Рован полулежал на мягких атласных подушках, в беспорядке разбросанных по дорогому сдисскому ковру. Рядом валялись начищенная до блеска кираса и меч с дорогой рукоятью, чуть дальше - заваленный бумагами стол. Горело достаточно свечей, чтобы Тиф могла разглядеть: один из Шести находится в шатре.
Рован Ней - Владыка Смерча, Сын Вечера, Топор Запада - по прозвищу Чахотка, казался старше Тиа на пять лет. У него было породистое, немного бледное лицо, большие карие глаза, надменные тонкие губы и идеально прямой нос. Очень светлые волосы и брови, аккуратно подстриженные борода и усы. Пушистые длинные ресницы, которым позавидовала бы любая женщина, и ослепительная улыбка. Выше среднего роста, достаточно широкоплечий и мускулистый, чтобы казаться внушительным. Узкие изящные ладони, длинные пальцы, редко встречающиеся у хороших воинов. А между тем в мастерстве обращения с оружием Рован мог заткнуть за пояс любого из смертных. Раньше с ним мог поспорить только Ретар.
Сейчас Чахотка был одет в распахнутую на широкой груди шелковую рубаху черного цвета и точно такие же свободные штаны. Никаких украшений, никакого оружия, никакой обуви. В его ногах примостилась невысокая и еще совсем молоденькая женщина из народа йе-арре. Ее можно было бы назвать красивой, даже если учитывать бритую голову, но одно из белоснежных крыльев было сломано и, судя по всему, - недавно. Летунья не сводила обожающих глаз со своего повелителя. В отличие от Проклятого, у нее на поясе висел небольшой нож, но она не собиралась им воспользоваться. Обычное явление. Рован наслаждался чужой болью. Возводил ее в разряд преклонения, удовольствия и ежедневной необходимости. Любил мучить, ощущая страх жертв. Любил слушать, как его молят о пощаде, захлебываются слезами, ползают в ногах. Но больше всего Чахотка любил подчинять. Превращать боль в слепую любовь, обожание, рабство. Он магией и болью ломал чужую волю и перековывал ее на свой лад. Превращать гордецов в льстецов и ничтожеств, врагов - в слуг и мертвецов. О! Никто на свете, как Рован, не умел окружать себя мертвыми телами и испытывать от этого настоящее наслаждение!
- Ты не спешила отвечать, - сказал он вместо приветствия. - Не слишком вежливо по отношению к друзьям. Не находишь?
- Как вижу, ты не удивлен, увидев меня в таком виде. - Она проигнорировала вопрос и заставила Порка растянуть губы в улыбке.
- Представь себе. - Рован едва шевельнул пальцем, а йе-арре уже протягивала ему кубок с вином. Вышколенная девочка. - Хотя позволь сказать тебе - раньше ты выглядела значительно лучше.
На это Тиф могла лишь мило улыбнуться. Или хотя бы попытаться. Сейчас она была занята куда более важным делом - лихорадочно соображала, почему могильный червяк столь спокоен, насмешлив и даже бровью не дернул, увидев вместо привычного лица Тиа, тупую рожу деревенского пастуха. Ответ мог быть только один - Рован знал о том, кого увидит, еще до вызова.
Проклятая Тальки!
- Чего тебе надо? - хмуро спросила она.
- Что за тон? Не рада меня видеть?
- Хватит! - вспылила она. - Говори, что нужно, или убирайся!
- Я смотрю, в нашем мире кое-что не меняется. Ты все так же невежлива, Тиф. Даже в этом теле. А я всего лишь хотел сообщить, что скоро прибуду.
- Куда, если не секрет?
- В Альсгару. Спешу, что есть сил.
- Насколько я помню, ты увяз на востоке.
- У тебя устаревшие сведения. Мне и Лею удалось преодолеть Перешейки Лины. Он отправился к Окни, затем встретится с Аленари и пойдет к Лестнице, а я с частью армии собираюсь взломать сладкий орешек.
Рован ослепительно улыбнулся и провел рукой по щеке йе-арре. Та затрепетала от восторга.
- Я не узнаю тебя, Сын Вечера. Ты никогда не был столь неоправданно легкомыслен. Орешек сладок, но тверд. Или ты считаешь, что восхищенные твоей красотой, стены упадут, а ворота распахнутся? Тебя будет встречать армия имперцев. К тому же носителей Дара здесь нисколько не меньше, чем в столице.
- Мои полки опрокинут армию в море. - Рован беспечно пожал плечами. - Не смотри на меня так, Скачущая на урагане. Я знаю, что они хорошие воины, но бои не пошли им на пользу. И их гораздо меньше. Разведчики-сдисцы отлично поработали. Скоро я сокрушу Воронье Гнездо, и откроется прямая дорога на Альсгару. Как тебе моя подружка? - неожиданно спросил он.
- Ты же предпочитаешь мальчиков.
- Клевета. - Его глаза смеялись. - Во всяком случае, не чаще, чем женщин. Так как?
- Мила, - сухо ответила она. - Ты хорошо ее воспитал.
- Воспитание - это то, чего тебе никогда недоставало. Она пойдет на все, чтобы доставить мне удовольствие. Хочешь, она умрет?
- Мне все равно.
- Да, пожалуй, ты права. Я еще не наигрался. Желаю, чтобы ты порезала себе лицо, - резко бросил он рабе.
Та с готовностью обнажила нож и, не колеблясь ни уны, провела им от виска, к углу глаза, затем через щеку, задев губу, к подбородку. Потекла кровь. Много крови. Йе-арре, не замечая ее и не чувствуя боли, улыбалась. Она была счастлива, что угодила господину.
Тот не обратил на крылатую ровным счетом никакого внимания. Все это время он пристально наблюдал за Тиа. Та оправдала его надежды, и Порк скорчил презрительную физиономию:
- Я всегда удивлялась, как у такого мерзкого могильного червяка, как ты, был такой замечательный брат, - с горечью произнесла она.
Красивые черты Рована мгновенно исказились, в карих глазах полыхнуло бешенство:
- Ты! Мразь! Не смей трогать моего брата! - взревел он, вскочив на ноги, и схватился за меч. - Ретар был лучшим, и он умер из-за тебя! Тупой! Недалекой! Смазливой! Девки!
Его бледное лицо покраснело, и он выместил ярость на йе-арре. Голова несчастной закатилась под стол, тело рухнуло на пол, забило крыльями, заливая кровью атласные подушки и дорогой ковер. Рован стоял над ней, тяжело дыша, и пытался справиться с собой. Это ему удалось. Он провел рукой по лицу, швырнул окровавленный меч в самый дальний угол и ногой отпихнул от себя мертвую. Сел и сказал, цедя слова:
- Вернемся к нашему разговору.
- Ты больной извращенец, Рован, - покачала головой Тиа. - Но мне жаль, что твоя игрушка испортилась.
Он через силу улыбнулся:
- Пустяк. Добуду себе еще одну.
- Можно подумать, что йе-арре у тебя целый полк. - Она намеренно уводила разговор в сторону.
- Ну… до какого-то времени это было именно так.
- Как это понимать?
- Летающие перешли на нашу сторону. Их старейшины продали свой народ с потрохами.
- Это новость.
- Да. Они оказали нам небольшую помощь на Перешейках, когда ударили имперцам в спину. Но несколько дней назад случилась маленькая неприятность - птички крепко повздорили с шей-за'нами. У них свои игры. Сжегшие просили крови. Я посчитал, что шей-за'ны важнее пернатых. Так что сейчас численность йе-арре несколько… скажем так, подсократилась. Но я что-нибудь себе найду.
Тиф скрипнула зубами. Какой же идиот! Он дуреет от запаха крови и мертвечины! Как Лей мог доверить ему руководство целой армией? Нельзя было стравливать два некогда единых народа и лишать себя новых союзников! Теперь следующие, помня о том, какая участь постигла йе-арре, десять раз подумают, прежде чем перейти на сторону повелителей.
- Я хочу, чтобы ты помогла мне с Альсгарой, - внезапно изрек Рован.
- Мне показалось, или ты действительно это сказал? - Тиф не знала, что и думать.
- Не заставляй меня просить дважды. - Светлые брови сошлись.
«Это было бы неплохо», - про себя подумала Тиа, но лишь сказала:
- Чего ты хочешь?
- Чтобы ты пробралась в Альсгару до того, как до них долетит слушок, что я иду в гости. Откроешь мне ворота.
- Одни упавшие ворота ничего не дадут. Стен в городе много.
- Я что-нибудь придумаю. Просто сделай.
- Чего ты хочешь? - повторила Проклятая.
Он какое-то время сверлил ее взглядом, затем сказал:
- Книга.
- Не поняла. - Слышать такое от Рована было в новинку.
- Не корчи из себя дуру. Мне нужно то же, что и Тальки, иначе Проказа не послала бы тебя сюда, да еще в таком виде. Мне нужна книга. Книга. Ты усвоила, или мне следует повторить еще раз? Книга! Я хочу знать, где она лежит, до того момента, как начну штурмовать город. Будет очень обидно, если мы по незнанию спалим библиотеку. Ты согласна?