Я должна научиться вычленять из игры то, что нужно. Как при переводе. Отсечь то, что мешает четко и доходчиво сформулировать мысль.
Я должна отбросить эмоции. Быть мудрой и жесткой. Не обращать внимания на разные нюансы. Не ныть и не жаловаться.
Моя главная цель – правда.
Я должна быть спокойной и хладнокровной, потому что, возможно, через год у меня появился шанс. Я должна узнать, что случилось с Кириллом.
Правда, что для этого делать, я пока не поняла.
Глава 19
После визита к Элле и собственной решимости я успокоилась. Даже смогла быстро сосредоточиться на переводах.
На работу вышли все коллеги, даже беременная Зоя. В перерывах мы, как обычно, пили кофе, иногда с бутербродами или пирожками. Мне казалось, каждый что-то скрывает. Я старалась отвлечься от подозрений. Но получалось плохо. Я ничего не могла с собой поделать. Неужели так теперь будет всегда?
Борис традиционно посматривал на меня и ловил взгляд, который я упорно отводила. Примерно в половине третьего он заглянул в мой кабинет.
– Если нам завтра дадут отгул, не хочешь прогуляться? Мы могли бы сходить в кино.
– Давай, – я решила согласиться. Кино поможет развеяться.
– Я позвоню?
– Да, только не рано. Хочу выспаться.
– Хорошо, хорошо.
Борис так явно обрадовался, что я тут же поняла – никуда с ним не пойду. Зачем я только согласилась! Ну, какая дура! Да еще и фраза про «выспаться». Тоже хороша! Ведь у меня самая что ни на есть бессонница. Надо было отказаться, конечно. А, может, и не надо. Ладно, посмотрим.
Я закончила переводить последней, около девяти вечера. Домой не хотелось. Завтрашний отгул не радовал. Как только я вышла в теплый майский вечер, утренняя решимость пропала. Я снова начала погружаться в сомнения. Меня обступили демоны собственных мыслей, полных пессимизма, отчаяния и растерянности.
Кто мог испытывать ко мне, тихому, стеснительному, беззлобному и абсолютно неконфликтному человеку, такую сильную неприязнь? А, может, ненависть?
Кто устроил жестокое представление с сообщениями и молчанием в трубку. За что? Кому и когда я перешла дорогу? Я – не второстепенная героиня того, что происходит. Все не просто так.
Я села на ту же скамейку, что и утром, и принялась вспоминать свою жизнь. Ничего особенного не припоминалось. К окружающим я относилась открыто и доброжелательно. В нашем доме всегда было шумно и людно. Родители радушно принимали моих друзей и приятелей.
Я ничего не вспомнила. Ничего подозрительного. Вывод из размышлений получился таким. Меня ненавидел кто-то, с кем не было открытого конфликта. «А вдруг, – неожиданно подумала я, – здесь замешана девушка? Влюбленная в Кирилла и безнадежно отвергнутая, потому что Кирилл выбрал другую?» Версия понравилась. Но вот как проверить?
Потом я вспомнила о коллегах. Если, и правда, пишет кто-то из них, для меня новость будет ударом. Ведь мы замечательно дружим, у нас отличные отношения.
А Лариса? Ей ведь так нравится Борис. Может она ревновать до такой степени, чтобы придумывать разные пакости? Нет, невозможно. Абсолютно нереально. Лариса – неплохая женщина, без всяких выкрутасов. Она что думает, то и говорит.
«Да, – приземлила новая мысль, – Если в «Ифине» работают друзья, которые замечательно дружат, тогда откуда у Экис номера моих телефонов?»
Я просидела на скамейке до темноты. Главное, куплена зелень для Джины. Наличие другой еды уже давно меня не волновало.
Я встала со скамейки и направилась к дому. Вокруг горели фонари. По аллеям гуляли люди, многие с собаками. Я медленно шла по дорожке, погрузившись в мысли. Я не заметила, что произошло. Слишком задумалась. Левая рука будто переломилась на две части. Будто в ней что-то взорвалось. Я схватилась за руку, но от прикосновения стало еще больней. Я вскрикнула. Потом остановилась и огляделась. Я никого не увидела рядом. По боковой дорожке быстро удалялся невысокий мужчина в джинсах и темной рубашке.
На главной аллее, по которой шла я, было оживленнее. Неподалеку я заметила несколько пенсионеров и мам с колясками. А ведь я даже не заметила, как эти люди шли навстречу и прошли мимо.
Я стояла посередине парка и ничего не понимала. Я кого-то задела? Или меня ударили по руке? Намеренно? Ведь не могла же рука заболеть без причины? Глотая слезы боли и обиды, я поплелась домой. Хорошо, что стемнело. Рука болела так сильно, что казалось, ее сломали. Даже если это просто ушиб, синяк обеспечен знатный.
Глава 20
Во двор подышать весенним воздухом высыпали соседи. Они громко обсуждали сериал. Когда-то я не любила их вечерние посиделки. Но в последнее время, когда соседи сидели у подъезда, я чувствовала себя лучше. Более уверенно.
У двери меня снова окутало уже ставшее почти родным чувство тревоги. Слишком отчетливое, оно заставило оглянуться вокруг. Три соседских двери были спокойны и молчаливы. Никакого шевеления. Одна квартира пустовала. Обитатели двух других, пенсионеры, сидели у подъезда.
Может, я сумасшедшая? Почему мне все время страшно? Особенно дома.
Я осторожно открыла дверь и вошла в квартиру. Мы никогда не зашторивали окна. Зачем? Вокруг нет домов, только деревья. За окном светила луна, загадочно отражаясь в двойном стекле. Тонкий отблеск падал в центр комнаты.
Я подошла к окну и посмотрела вниз. В парке, раскачиваясь на ветру, горел одинокий фонарь. За ним я увидела силуэт. Я инстинктивно сделала шаг назад, хотя увидеть меня из парка невозможно. Показалось? Или там, и правда, кто-то стоит? Сердце колотилось. Я глубоко вздохнула и посчитала до двадцати, стараясь ни о чем не думать. Кажется, помогло.
Я покормила Джину. Потом проверила замки, закрыла балкон и только после этого влезла под душ. Вода всегда меня успокаивает. После душа я почувствовала себя лучше.
Левая рука болела все сильней. Я осмотрела предплечье. Здесь красовался огромный синяк черно-синего цвета. Гематома. Я помазала ее кремом и выпила анальгин. Стало чуть легче. Жаль, что я не заметила того, кто меня ударил. Вряд ли такой сильный удар был случайным.
Я налила чай и отправилась на балкон. Это – центр моей жизни. Уютное убежище, в котором я чувствую себя спокойно. Я точно знала, меня никто не видит. У балкона были боковые перегородки и навес.
Диск полной луны насыщенным желтым пятном пробивался сквозь густую листву, придавая пейзажу таинственность. Небо усеяли звезды. Потягивая чай, я старалась абстрагироваться. От всего. Ни о чем не думать. Не беспокоиться. Ничего не вспоминать.
Но у меня не получалось.
Вверху опять затарахтел вертолет. И чего они разлетались в последнее время? Да еще и по ночам.
Я посмотрела на часы. Даже не знала, что так поздно. Почти полночь. Хотя, чему удивляться? Если только около девяти я закончила переводить, потом сидела на скамейке, медленно шла, принимала душ. Время пролетело совсем незаметно. Раньше я ощущала его лучше.
Я сделала глоток и поставила чашку. И тут же раздался звонок домашнего телефона. Будто кто-то за мной наблюдал. Специально дожидался, пока я допью чай.
Что ж. Началось время Экис. Уже десять дней самые важные события в моей жизни происходили в полночь.
Номер не определялся. Экис?
Мне стало жарко. «Не надо, не бери трубку, не бери», – шептало что-то внутри. Но ведь я решила использовать каждый шанс.
Я сняла трубку.
– Алло, – сказала я.
В трубке молчали. Слышалось тихое дыхание, будто едва сдерживаемое.
– Алло, – повторила я, хотя уже понимала, что зря.
То же дыхание, но теперь чуть погромче. Будто стало трудно его сдерживать. Я молчала и старалась не дышать. Как я жалела о том, что взяла трубку! Зачем? Ведь понимала же, кто звонит. Но раз уж взяла, ни за что не повешу первой.
Наше противостояние продолжалось минут пять. Но показалось, прошла вечность. Я вслушивалась в тяжелое напряженное дыхание, Я старалась услышать посторонние фоновые звуки. Но ничего не слышала.
– Я тебя уничтожу, – неожиданно сказал механический голос.
В ухо ввинтились гудки. Все. Отбой. Трубку повесили.
Я почувствовала слабость в ногах и опустилась в кресло, слегка облокотившись о спинку. Левая рука вспыхнула от резкой боли. Только тут я заметила, что простояла все время, сжимая больной рукой пульт от телевизора. Я думала, держу мобильник. Смартфон остался лежать на балконе. Руки дрожали.
«Кто это? Кто? Что происходит? – билось в висках. – Что ему надо?»
Потом пришла другая мысль: «Удар по руке – это угрозы в действии? Или начало обещанного уничтожения?»
Приближалась паника. Я почувствовала. Вскочила. Сделала несколько шагов по комнате, стараясь глубоко дышать.
«Я не сдамся, – подумала я. – Ни за что. Не поддамся».
Я не могла больше сдерживаться и тихо заплакала.
Глава 21
Беспокойство разбудило меня в понедельник около одиннадцати. Вчера, точнее уже утром, я все-таки выпила снотворное и отключила оба телефона, домашний и мобильный. Родителей я предупредила. На работе дали отгул. Никто не должен хватиться. Самое время отдохнуть.
Включать телефоны было страшно. Минут пятнадцать я ходила по комнатам, на балкон и обратно. Мой самый популярный маршрут.
– Как хорошо без телефона, – сказала я фотографии Кирилла.
Я еще немного походила туда-сюда, пока не поняла, что готова снова окунуться во внешний мир. Я включила телефоны. Они молчали. Даже в ватсапе не было никаких сообщений, только открытка «С добрым утром!» от мамы.
Ушибленная рука ныла, но не посинела и не распухла. Это обнадеживало. Значит, перелома нет. Но что-то меня беспокоило. Я не могла понять, что.
В дверь позвонили. Прозвучало резко и неожиданно. И тут я вспомнила. Когда я спала, в дверь тоже звонили. Звонок был четким, громким и достаточно долгим. Или он приснился? Дверь я не открывала и к ней не подходила. Или подходила?
Звонок повторился. Я подошла к двери, посмотрела в глазок и не поверила тому, что вижу. На лестничной площадке стоял сосед со странным голосом, которого на днях я встретила в магазине. Сосед говорил по телефону и смотрел на мою дверь. Он был одет в красный спортивный костюм. Я открыла и почувствовала запах дорогой туалетной воды. Интересно, как она сочетается со спортивным костюмом?