Я встала и покормила Джину. Рука почти не болела. Синяк изменился, переливался разными цветами и напоминал радугу. Я сварила кофе и достала перевод, который вчера распечатала в офисе. Затем я устроилась на балконе и принялась перечитывать текст, обдумывая каждое слово.
Перевод был верным. Так казалось. Но вдруг я не права? Потом выяснится, что в переводе много ошибок. Больше я себе не доверяла. В последнее время то, что видели мои глаза, не всегда совпадало с тем, что видели чужие. Неприятное ощущение!
Мне очень хотелось отправить перевод Кире, чтобы она проверила, нет ли в нем ошибок. Но я сдержалась. Вчера показалось, Кире не очень хочется проверять чужое творчество. Я понимаю. Мне бы тоже не понравилось. Наверное.
Спокойно думать о переводах, исчерканных красным, было невозможно. Я никогда не смогу. Никогда не пойму, как могла такое сотворить. Я знала, что теперь обречена по сто раз проверять собственные переводы и сомневаться в каждом слове. Мне всю жизнь будет стыдно! Если бы я только знала тогда, что может быть хуже в тысячу раз!
Я хотела на работу. Я должна пойти, чтобы Гурин не подумал, что я сдалась. Обязательно. Я не испугалась. Я должна исправить его мнение о себе, которое пошатнулось. Подозреваю, что такие мысли были лишь предлогом. Дома я просто сошла бы с ума. Возможно, здесь и заключалась главная причина стремления в «Ифину».
В подъезде опять пахло котлетами. На этот раз запах показался аппетитным. Я подумала о том, что давно не ела котлет. Раньше я жарила их почти каждую неделю. Кирилл любил котлеты есть, а я готовить.
Жизнь снаружи встретила меня утренним солнцем, легким ветерком, запахом травы и цветов. На клумбе у подъезда росли анютины глазки, нарциссы и тюльпаны. (Гордость наших пенсионерок). Но главной была сирень. Ее тяжелый сладкий аромат побеждал все остальные запахи.
Как обычно в последнее время, вне дома стало легче. Я шла медленно и старалась глубоко вдыхать ароматный воздух. В нашем парке всегда замечательно дышится!
Глава 28
Тот день я помню до мельчайших подробностей. Никогда не забуду!
Как ни странно, в офис я пришла вовремя, что в последнее время происходило нечасто. Круглые черные с белым часы напротив входной двери показывали ровно девять. Я вспомнила, что рано встала.
Лариса не подняла головы и не поздоровалась в ответ на «Доброе утро!» Еще чуть-чуть, и мы перестанем разговаривать. Неужели из-за Бориса? Я хотела сказать что-нибудь резкое, но сдержалась. Прошла мимо. Как говорится, не буди лихо…
Вокруг было тихо и пусто. Двери закрыты. Для нашего офиса нетипично. Здесь всегда движение, разговоры, суета. Кабинеты закрываются только в периоды срочной работы. Я прошла дальше по коридору и выглянула в окно, не сидит ли кто-нибудь в беседке во дворе. Там курили Римма и Оксана из Недвижимости. Римма, как всегда, была ярко одета и вызывающе накрашена.
Наверное, я ошиблась со временем, на самом деле еще рано. Я вошла в кабинет и включила компьютер. Посмотрела на часы. Четверть десятого. Неужели теперь опаздывают все, кроме меня? Или я чего-то не знаю? После аврала Гурин отменил утренние планерки. Режим работы снова превратился в относительно свободный. Но все сотрудники не могли одновременно отпроситься, чтобы поработать дома. В офисе не могла находиться одна Лариса. Я точно что-то пропустила.
Было слишком тихо, и я чувствовала себя неуютно. Не хватало шума, хоть отдаленного, любого. Тишина начинала напрягать. Я прошла на кухню. Кофеварка была включена и еще теплая. Получалось, кто-то пил кофе. Лариса не в счет, она пьет чай и у нее свой чайник. За все время никто не попался мне на глаза. Но еще больше удивило то, что никто не пришел на запах кофе, как обычно. Офис будто вымер. Я постучала в кабинет Киры, потом Бориса. Никто не ответил. Ну и ладно. Значит, так.
«Вот и хорошо, – сказала я себе. – Спокойно поработаю».
Я села за компьютер и надела наушники. Ничего не должно отвлекать. Перспектива остаться без работы выглядела реально. Надо стараться.
Я установила мобильник у компьютера, подперев словарем. Хотя я уже поняла, что ждать новых сообщений о Кирилле бесполезно, не могла отказаться от телефона даже на время работы. Будто он меня околдовал. Зависимость злила и раздражала. С самого начала не надо было вестись на глупые сообщения. Переживать, ждать новостей. Так сказал бы любой. Но я знала, почему оказалась слишком доверчивой. Я ждала любую зацепку, самую ерундовую, которая позже могла привести к мужу.
Я не перевела и десяти предложений, когда передо мной возникла Кира. Я заметила, что она подошла, только увидев экран мобильного телефона.
– Как понимать? – строго спросила Кира, не здороваясь.
– В смысле? – не поняла я.
– Понимать как? – повторила Кира и требовательно добавила: – Читай!
«Ты – проститутка! Ты кого из себя корчишь?» – прочитала я вслух и удивилась:
– Кира, что это?
– Как это, что? Вот я тебя и спрашиваю.
– Не знаю.
Я не понимала.
– Ты мне сегодня прислала. Ночью. В два. Вот уж не знала, что ты ко мне так плохо относишься.
– Я?
– Да, ты! Пришло с твоего адреса.
– Но я тебе ничего не писала!
Я пока еще не осознавала, что происходит.
– Не только мне. Все наши получили от тебя письма.
Она вздохнула:
– И шеф.
– Какие письма?
Кира потрясла смартфоном:
– Они здесь.
– Ты хочешь сказать, я написала письма? – еще раз уточнила я.
Она кивнула и неопределенно пожала плечами.
– Но это не я.
Я почувствовала, что слова звучат наивно и даже немного фальшиво. Как у нашкодившего ребенка. Я повторила их несколько раз. Хотя понимала, что Кира не верит. И не поверит.
– Знаешь, что ты написала Гурину? – продолжала Кира, не обращая внимания на мой лепет.
– Что?
Во рту пересохло. Язык почти не двигался.
«Старый козел, тебе пора на пенсию».
– Но я ничего не писала. Это не я!
Я твердила одно и то же. Я чувствовала, как привычно покрываюсь холодным потом. Руки, тоже привычно, начали мелко дрожать. То, что происходило, казалось нереальным. Невозможно осознать. Мозг отказывался. Хуже, чем ошибки в переводах. Намного.
– Никто не хочет с тобой разговаривать. Все закрылись в кабинетах, – резко сказала Кира.
Так вот почему офис казался безлюдным! Вот почему Лариса со мной не поздоровалась! Теперь понятно. Что же делать? Ведь я точно помнила, что не писала никаких писем.
Я почувствовала, как заболела рука. В том месте, где был синяк, что-то неровно пульсировало. Я постаралась вспомнить. Вчера я пришла домой, приняла душ и покормила Джину. Затем я позвонила родителям, сказала, что ложусь спать и утром позвоню сама. Потом я выпила снотворное, завела два будильника, потому что боялась проспать, и заснула. Больше я ничего не делала. Я не переводила и ничего не писала за компьютером. Вчера и сегодня утром я даже его не включала!
– Это не я, – по инерции повторила я, понимая, что отрицать бесполезно.
Я чувствовала, как сердце колотится все быстрей и быстрей. Ощущение краха переполняло. Я падала в пропасть. Больше я не выкарабкаюсь.
– Яна, письма отправлены с твоего электронного адреса, – четко, внятно выговаривая слова, сказала Кира. Она будто говорила с сумасшедшей. – Ты меня слышишь?
– Это не я. Вы не можете поверить, что я.
– Поверили, Яна.
– Не может быть. Мы ведь дружим. Мы очень хорошо друг к другу относимся, – лепетала я.
Я говорила больше для себя. Старалась успокоиться. Но ничего не получалось. Постепенно захватывала паника. Я была не готова жить без «Ифины» и своих коллег. Я боялась потерять их. Остальных. После Кирилла.
– В каждом сообщении видно, что тот, кто его писал, лично знает того человека, которому писал. Он знает слабые стороны каждого. Не поверить невозможно, – внушительно сказала Кира.
Я понимала, она права.
– Но ты? Ты ведь мне веришь?
– Допустим, хотя очень неприятно читать оскорбления.
Кира отодвинула словари и села на подоконник. До меня донесся сладковато-цветочный аромат духов.
– Конечно. Кому хочется получить подобное письмо? – поддакнула я.
– А вот ты получила? – подозрительно спросила Кира странным голосом, будто знала ответ заранее.
Я открыла почту.
– Нет. Ничего нет.
– А знаешь, данный факт против тебя. Ты единственная не получила письмо с гадостями.
Правда. Как я не подумала? Доказательство против. Может, соврать? Мысли трусливо заметались. Как же выкрутиться? Но шок от того, что произошло, был таким огромным, что быстро придумать ничего не получилось.
– Кто-то мог вскрыть почтовый ящик, – беспомощно прошептала я, чувствуя, как мир рушится.
Я не могла противостоять. Никак. По взгляду, который бросила на меня Кира, я поняла, что любое оправдание бесполезно.
В коридоре послышались голоса. По офису поплыл запах кофе. Я поняла, что еще долго не смогу войти в кухню, когда там будут находиться коллеги.
– Яся, что происходит в последнее время? Что-то случилось после годовщины Кирилла? Что? Ты должна рассказать.
Кира отодвинула от себя упаковку бумаги. Каждое ее действие казалось мне подозрительным.
– Я вижу, с тобой что-то происходит. В последнее время ты кажешься странной. Забывчивой. Ты ошиблась в переводах, хотя такое невозможно. Все знают, что ты никогда не ошибаешься. Написала мерзкие письма. Как будто через год произошло что-то еще.
Возникла пауза.
– Что я написала Борису? – не выдержала я.
В ответ Кира молча протянула лист бумаги. На нем 14 кеглем было написано: «Ты – урод и импотент! Ты ничего не добился в жизни!»
– Я знала, ты спросишь, поэтому подготовилась заранее. Не хочу даже произносить всякие гнусные слова, – сказала Кира.
– Борис больше не захочет со мной общаться. Точно. Он и без того дулся последнее время. Но я никогда не смогла бы так сильно обидеть человека. Для меня невозможный поступок. Я совсем так не думаю. И потом, я всех вас люблю. Вы – как моя семья.