Над парком пролетел вертолет. Я традиционно подумала, видит ли меня летчик. Побродив по аллеям, я вернулась к дому. Строй соседей у подъезда не уменьшился. Жаль, что они не сидят тут по ночам. Я бы чувствовала себя уверенней.
Я поднялась в квартиру. Джина встретила меня радостным повизгиванием. Я подлила воды в поилку и положила листья салата.
Почти одиннадцать вечера. Я выждала примерно полчаса. Потом, не зажигая свет, вышла на балкон и посмотрела вниз. В тусклом свете фонаря, за деревом, виднелся крупный силуэт. В тот момент я решилась. Я зажгла свет в квартире, спустилась по лестнице и вышла из подъезда. Соседи уже разошлись, как я и предполагала.
Я обошла дом и выглянула из-за угла. Я смотрела на акацию. Я действительно увидела под ней большой широкий силуэт. Человек стоял и курил. Голова поднята вверх. Он что, смотрит на мои окна?
Первая мысль была о муже. Но силуэт казался более крупным, чем у Кирилла. Нет, точно не он. Хотя почему я так уверена? Я ведь Кирилла целый год не видела. Казалось, на фигуру что-то накинуто сверху. Весь облик был ровным, без углов и выпуклостей. Будто в накидке.
Такого страха я не испытывала даже тогда, когда под дверью ночью стоял страшный мужчина. Тогда, когда я заметила наполовину выпавший из замка ключ, открытую балконную дверь, которую я точно закрывала, или пустую клетку Джины. Было не просто страшно. Меня охватил ужас. Я застыла и не могла двинуться с места. Сердце дергалось и билось так громко, что казалось, его слышно за километр вокруг.
Получалось, передо мной Экис. Интересно, чего он хочет? Когда уходит отсюда? Не проводит же он здесь целую ночь? Какой ему смысл так стоять? Он все равно меня не видит. Хочет напугать? Но ведь он не знает, что я его заметила. Или знает? С балкона силуэт видно, только если перегнуться через перила и посмотреть вниз. Но я никогда так не делаю. Откуда я вообще узнала, что он там стоит? Откуда-то узнала. Сейчас уже не вспомнить. Но не сама разглядела. Уж точно.
Я вернулась обратно. Потушила свет в комнате. Вышла на балкон и уселась в кресло. Толстый месяц ярко освещал парк. Да и ночи летом не такие уж темные. Не очень приятно сознавать, что за тобой наблюдают. Именно в тот момент, когда об этом не подозреваешь. И хотя снизу меня не рассмотреть, ситуация очень напрягала. Я боялась шевельнуться, но упорно сидела. В горле першило. В носу чесалось. Аллергия. Голова раскалывалась от мыслей. На какое-то время я отвлеклась и даже забыла о том, что видео со мной (якобы со мной) висит в Интернете.
Я долго бездумно смотрела в темноту и, наконец, вспомнила – темный силуэт под деревом заметил Антон. Правда, не под этим, а чуть дальше, под березой, недалеко от фонаря. Мне только казалось. Но Антон сформулировал. Да, точно. Поэтому теперь я знаю, что какой-то человек, как безумный, по ночам стоит под моим балконом, курит и смотрит вверх. Но зачем? В чем смысл странного стояния?
И тут в голову пришла неожиданная мысль: «Почему я решила, что силуэт смотрит на мой балкон?» И правда? Почему? Может, это поклонник какой-то соседки? Почему я всегда считаю, что все связано со мной? Мысль мне понравилась.
Неожиданно звякнул телефон. Я вздрогнула. Новое сообщение. Ах, ну да, я и забыла. В полночь я всегда получаю разные новости.
Признайся! – было написано в смс.
Ничего нового. Подобное уже было. Мысль о том, что Экис исчерпал все свои аргументы, подтверждалась. Неужели скоро жуткий прессинг закончится? Как же я тогда ошибалась!
Проверив задвижку на двери, я выпила снотворное и легла в постель. Крепкий сон без сновидений – вот, что мне сейчас нужно.
Глава 67
Я спала очень крепко. Но без снов не получилось. Мне снилось, что я узнала о Кирилле что-то хорошее. Обнадеживающую новость. Но я не поняла, какую. Потом во сне все резко поменялось. Я искала документы Кирилла, но ничего не находила. Я откуда-то знала, что документы забрал неизвестный.
Экис.
Когда я проснулась, выключенный телефон лежал на полу. Странно. Я не помнила, чтобы выключала его. Хотя иногда я могу во сне отключить звук, если хочу выспаться. Наверное, мобильник звонил и мешал спать. Я выключила телефон, не просыпаясь, затем столкнула на пол. Да. Скорей всего так и было.
Часы показывали десять. Как ни странно, несмотря на волнительный сон, я прекрасно выспалась. Я чувствовала себя бодрой и полной сил, что в последнее время случалось очень редко.
Раз уж телефон все равно выключен, я решила пока его не включать. Лучше спокойно выпить кофе и покормить Джину. Но долго я не выдержала. Без связи с внешним миром я чувствовала себя неспокойно. Тревожно. Я продержалась минут двадцать. Потом ситуация начала меня напрягать. Телефон я включила. Не зря.
Звонили примерно с восьми утра. Методично. Каждые пятнадцать-двадцать минут. С незнакомого номера.
Меня волновали только родители. Так я определила свои главные жизненные приоритеты. Лишь неприятности с ними могли уязвить по-настоящему. Конечно, вокруг существовало еще достаточно людей, которые были мне дороги, но после потери Кирилла первое месте, самое главное, принадлежало маме и папе.
В телефоне записаны контакты всех соседей в Старочеркасской. Но номер, с которого звонили, не принадлежал никому из них. А значит, звонок не имеет отношения к родителям. Не буду перезванивать. Вдруг это Экис? Перезвонят, кому надо.
Неожиданно я вспомнила о том, как вчера вечером наблюдала под балконом крупную ровную фигуру без выпуклостей, как пробиралась из подъезда, пряталась за домом и подглядывала. Утром, в свете яркого солнца, все казалось нереальным. И фигура. И мой поступок. Что за ерунда! Кому надо простаивать часами под балконами? В чем смысл такого стояния? Почему я решила, что оно как-то связано со мной? Бред! Я вспомнила, какой страх испытала вчера.
Время шло. Никто не перезванивал. Ну, и не надо. Значит, ничего срочного. Я налила вторую чашку кофе и устроилась на балконе. Как странно! Видео с моим участием висит в Интернете, а ничего не происходит. Ни-че-го! Правильно сказал Антон, мало ли что в Сети болтается.
Это значит, я победила, а противник проиграл. Ура! Экис проиграл! Знал ли он, что все так и будет? Ведь ему, наверное, хотелось другого. Странная мысль пошатнула радость. Вдруг пока рано радоваться? Лучше подождать пару дней. Посмотреть, что будет. Окончательно убедиться – на видео с моим мнимым участием нет никакой реакции. Но провокационное торжество начинало затапливать меня, сменяя волнение.
«Нельзя, – остановила я себя. – Нельзя радоваться».
Я прекрасно усвоила, стоит только подумать о чем-то хорошем, обязательно случится наоборот. Но я ничего не могла с собой поделать. Казалось, еще чуть-чуть, совсем немного, и я спасусь. Вырвусь из своих кошмаров.
Я узнаю, что случилось с Кириллом. Как сегодня во сне. Вдруг он приснился не зря? Вдруг он вещий? Ведь во сне я обо всем узнала. Для меня это самое главное. Цель жизни. К которой я все никак не доплетусь.
Чтобы больше не думать о видео, я принялась размышлять о том, кто мог звонить. Почему никто не перезванивает. Я включила телефон примерно полчаса назад. Значит, тот, кто хотел пообщаться, уже должен видеть, что я в Сети.
Медленно наплывало волнение. Но, несмотря на это, звонить сама ни за что не буду. Очень не хочется выглядеть полной дурой, нарвавшись на Экис.
Глава 68
Телефон затрезвонил так неожиданно, что я чуть не выронила чашку. Звонили с того же незнакомого номера. Брать трубку было страшновато. Отвечать я боялась.
– Ой, Яночка, Яночка, – плакала в трубку тетя Зина, наша соседка по даче. – Ой, горе-то какое! С родителями плохо. Юрия Григорьевича скорая забрала, а Томочка с ним поехала. Поручила тебе позвонить. У нее телефон разрядился. Их в больницу повезли, к вам, в Ростов.
– Что с папой? – спросила я, чувствуя, как сердце проваливается вниз.
– Так он со ступеньки упал, с крыльца. Ему совсем плохо было, когда они уезжали.
– А какая больница, не знаете?
– Так Скорой помощи. Томочка сказала, которая в вашем районе.
– Сейчас еду, – хотелось скорей бежать.
– Я тебе все утро звоню, телефон не отвечал. Рада, что хоть дозвонилась. Ну, беги, беги, детонька!
Тетя Зина повесила трубку.
Поразительно, как все может измениться в один миг. Пять минут назад я пила кофе и радовалась, что победила Экис. А сейчас уже не чувствовала ничего. Сердце замерло и боялось биться.
Не помню, как я вылетела из дома, добежала до проспекта, поймала первую попавшуюся машину. Чувства, эмоции отключились. Ожидание пугало. Напряжение мешало дышать. Дорога до больницы показалась бесконечной, хотя не было пробок, и машина доехала минут за десять.
Я не помню, как обращалась в Справочную, как бежала по коридорам, пропахшим лекарствами и хлоркой. Все действия, мгновения сплелись в тугой клубок, который многотонной гирей давил внутри.
Зачем я радовалась, что все обошлось с видео в Интернете! Я же знала! Еще рано. Обязательно случится что-нибудь плохое!
Поплутав по коридорам, я вбежала в палату. Мама сидела у кровати, на которой спал папа.
– Тс-с, – она приложила палец к губам и улыбнулась.
Я увидела мамину улыбку, и напряжение резко спало. Я напомнила себе резиновый мяч, который лопнул и сдулся.
Мы вышли в коридор.
– Ясенька, все хорошо, не волнуйся, – сказала мама. Она обняла меня и крепко прижала к себе, как в детстве.
Я дрожала.
– Что случилось?
– Папа оступился на лестнице. Представляешь? Ты же его знаешь! Вечно сто дел переделать надо! С утра пораньше тащил ящик с инструментами, держал перед собой. Ничего не видел. Перепутал ступеньку и ступил не туда, куда надо. Ступенька треснула. Головой сильно ударился, но сотрясения мозга нет. Ушиб сильный. Ногу повредил, но тоже не так серьезно оказалось, как мы думали. Больше никаких травм нет. В целом обошлось.
– А что врачи?