— Отрадно, Удзумаки–доно, Конохагакуре но Сато, в лице Хокаге выражает Вам искреннюю признательность, — расщедрился на «спасибки» Огнетень.
Совет продлился еще с час, собравшиеся «пилили бюджет» восстановительных работ, хотя, возможно, мне это лишь показалось.
По окончании совета я короткими перебежками добрался до дома. Озадачил Масами и Ичиро «новой задачей, по созданию настоящих доспехов Удзумаки». Повозился с ними с часок, вполне сносно у них выходит. Обрадовал «много деньгами, при успешном завершении, лично вам, тратьте как хотите» кузину и кузена и оставил их пахать на благо клана.
А вообще как–то нервно и суетно все у меня. И ведь не забьешь на все, чтобы отдохнуть–подумать. Ну, будем надеяться, что вся эта беготня ненадолго, подуспокоится со временем.
Вот так неубедительно врал я себе, рисуя печать повышенной сложности.
Примечание к части
Чет гг–ой подзадолбался. И дней–то хрен, да не хрена прошло, а беготни, гемороев, сантабарбар, многочисленных геройских убийств и залетных смертобогов уже попом жевать можно. Надоб ему отдохнуть как нибудь, да только с отдыхом тяжко, сам помрет, да и Удзумаков прихватит, ежели расслабится. Ну по всему так.
озабоченый психическим здоровьем гг–оя старина Киберъ Рассвет
Бечено.
10. Телохранитель Генма и его друзья
Еле успел дорисовать печать, выдернули меня к входу. Тела павших Удзумаки доставили. Я задумался и решил, что раз уж все тут, будем похоронную церемонию проводить сразу. На закате, а то обилие трупов на территории усадьбы наводит на реалистичные мысли.
Перебежками добрался до уже поднадоевшей башни Огнетня и заказал «срочные курьерские услуги» по оповещению кланов о «прощании с главой клана Удзумаки и прочими на закате сего дня». Торопливо, но в рамках знаний Хизуми и читанного — вполне уместно.
Роль священника исполню я сам, собственно наш «божественный покровитель» самолично изволил побывать недавно, так что «благодать» из меня переть должна с силой немереной.
В общем, учитывая то, что до заката было часа четыре, успешно все сделал и очередные, ритуально–жреческие, одеяния на себя нахлобучил. Покойных у Удзумаки было принято сжигать, как и в целом по элементальным странам, так что все закончится здесь и сейчас.
Кстати, показательным было, что из значимых персон не явилась глава клана Сенджу. А так народу было на удивление много, все главы кланов изволили явиться, даже псина сутулая скорчила скорбное выражение морды. И человек тридцать за воротами квартала стояло.
Ну, а с заходом солнца, зажгли мы факелы, и начал я издавать заученные ритуальные звуки. Народ скорбел, Эйка с Ацуко натурально плакали. Впрочем, вся эта скорбная церемония в час уложилась, костры зажглись и благополучно догорели.
Искренне меня удивило, что все прощающиеся принесли конверты с деньгами, переданными Ацуко, как старшей после меня, занятого церемонией. Странные, конечно, у них традиции, хотя, в целом, весьма практичные.
Ну а Эйка, пролезшая под одеяло, опять полночи убеждала меня, что суйтон для Удзумаки норма, а не отклонение. Смех смехом, но и вправду надо поподробнее узнать в клановом архиве, а то, из–за печатей, решил, что «отсутствие стихийных склонностей».
С утра выкинул погребальщину из головы и решил, что в рамках выживания на моем пути шиноби надо мне в первую очередь разобраться со скоростью тела. Потому как четырехмерный я ей и так обладал, но вариант наблюдать, как тушку кромсают неведомые зложелатели, и не иметь возможности кромсание прекратить меня не прельщает.
Прихватил я свиток с описанием техники, да и отправился в подвал. Вообще, надо бы его расширить что ли, ритуалы и исследования проводить буду. Ну да дело, как всегда, будущего.
А заняться я решил, для начала, широко известной, но в использовании не слишком распространенной техникой телесного мерцания, шуншин но дзюцу обзываемой. Скрутив несколько фиг, пользователь этого мерцания провоцировал всплеск чакры, заряженной желанием «быстрее». Ну и быстрее становился, правда, как я понял, изрядно терял в управляемости и осознанности действий.
То есть, рядовое использование выглядело так: пользователь фиксировал точку прибытия, прикидывал маршрут, активировал технику и бежал. Не видя и не особо соображая. Чакра после всплеска расходовалась в секунду, не более, и охреневший пользователь приходил в себя на точке окончания маршрута. Ну а прихождение в себя после охренения вопрос опыта.
Управляемость и прочие кошерные вещи, были теоретически возможны, как мне кажется, при более корректном составлении мыслепосыла. Проверкой чего я и занялся.
Через полчаса практики витал перестал переключать фокус внимания с меня на свои дела, и возникало ощущение, что своим гудением транслирует то ли «Шайбу! Шайбу!», то ли «Ру–ко–суй! Ру–ко–суй!». Хотя результат появился и был, по–моему, вполне неплох.
И я не о выбоинах и кровавых пятнах на стенах подвала! И вообще со временем вытру. Наверное.
А вот по факту, посыл не просто «быстрее», а «быстрее–интересно» с успехом компенсировал невысокий (хотя вот хрен знает, какой у меня, тоже ведь проверить не помешает) контроль. Всплеск чакры захватывал все тело, включая голову, что позволило, не взирая на подлючие стены, «мерцать» не по–прямой, а закладывать дугу.
Правда, тут меня выручало исключительно четырехмерье, «быстро–интересно» разгоняла ЦНС тела до возможности отдачи корректирующих движение сигналов, обработать ту же визуальную информацию не выходило никак. Но в целом, опыт удачный, надо будет включить в еще не сформированную ежедневку упражнений. Как по мне, практика мерцания вполне подойдет для прокачки «скорости тела» во всех аспектах.
Контрабандой протащил в подвал тряпку и вытер последствия тренировки со стен. Очень уж художественные они у меня вышли, аж самого пробрало.
По здравому размышлению, подвал надо оставить для ритуалов. А тренировки проводить на полигоне, вот только полигон Удзумаки находился у самой стены, рядом с храмом Шинигами. Поход туда шел через пол–деревни, хотя в храм все же наведаться надо, да и маску одну к рукам прибрать. А храм пусть остается и ухаживать за ним буду, этакий памятник культурно–удзумачьего наследия.
Приняв это в высшей степени культурно–историческое решение, потопал я в означенный храм.
Отойдя от квартала метров на двести, обнаружил слежку за своей персоной. По крышам перемещались типы, довольно неплохо скрывающиеся от прямого взгляда, в плащах, очевидно экранирующих их от сенсоров. Интересно, охрана или наблюдатели? Впрочем, пофиг, сам факт слежки без предварительного уведомления есть акт агрессии в сторону самого меня. Благо «пьяно–медвежьих» танцев больше устраивать точно не буду, пусть и не обширный, но вполне приличный запас свитков с шадомахшиной, да и набор духов, засаженных мной в стальные четки, давал некоторый простор в деле издевательства и надругивания над ближним своим.
Так что собрался я внутренне, но все так же чесал в сторону храма, приглядывая из четырехмерья за своими будущими жертвами собеседниками.
Храм был атмосферен, вполне цел и визуально от канона ничем, кроме целостности, не отличался.
Этакий вполне себе синтоистский деревянный храмище, под скатной крышей во вполне японском стиле. Ну и маски носатых и противных рож, изрядно напоминающих лик друга моего, шинигамыча, занимали одну из стен кумирни. Которая маска из многих мне потребна — вопрос не стоял, в четырёхмерье одна из масок разительно отличалась от прочих. Снял я её, скомпилировал оставшиеся поровнее, да и направился на знакомство с полигоном.
Товарищи соглядатаи в храм за мной не полезли, но исправно в кронах деревьев мою персону дождались. Ну и, удерживая расстояние двинулись следом.
Меня же терзали смутные сомнения, мочить иль не мочить, вот в чем вопрос. По чести и традициям вполне можно было излишне любопытных товарищей и пристукнуть, в назидание прочим. Да и ряд печатей позволял накрыть наблюдателей техникой ранга эдак А, с почти гарантированной летальщиной. Однако было два фактора, которые меня останавливали.
Первый — это то, что если это охрана, пусть и непрошеная и изрядно нагловатая, я могу испортить отношения с пусть бесцеремонным, но доброжелателем. Второй же заключался в том, что мои планы на духовный шпионаж, практики некромантии и прочие вкусные, богатые информацией вещи накрылись Шинигами.
А вот получив в свое распоряжение тушку, ну или хотя бы неповрежденный мозг, я из него смогу надергать полезного–интересного. Массово так в Конохе не повеселишься, но если в результате выяснения «че надо, и с какого господа раёна» наблюдатели вдруг внезапно помрут — бестолковки ихние я постараюсь к ручкам прибрать.
Так что, добравшись до полигона, начал я ритуальные танцы, тренировку изображающие. Сам же тем временем подпускал духов и смещался поудобнее. Ну а подпустив и сместившись дал команду мелким духам заряда «жарить». Подпущенные команде вняли, и «вжарили», отправив парализованно–оглушенных наблюдателей на землю.
Добрался я до подергивающихся товарищей (никто не помер, что, в целом, неплохо) и обляпал их блокирующими движение чакры свитками. Ну и связал, чтоб мыслей дурных не появилось.
Оклемались мои сопровождающие изрядно быстро, несмотря на недействующую чакру, и один из них выдал спич на тему «Удзумаки–доно, не вели казнить, вели слово молвить».
— Ну, для начала, неплохо было бы вам, господа, представиться. Поведать мне, что за нужда заставила вас следить за мной, да и с какой целью также весьма занимательно.
— Хай, Удзумаки–доно. Мое имя — Генма Ширануи, мои спутники Райдо Намиаши и Иваши Татами. По приказу Хокаге, Сарутоби–доно, обеспечиваем вашу безопасность за пределами квартала.
— Хм, — пробормотал я, снимая с товарищей тканевые маски. Вроде, и вправду они, хотя странно все, вроде как телохранители Хокаге. Хотя потом обдумаю, — Положим, Генма–кун, я вам верю. Однако, в свете последних событий, уж не взыщи, пройдемся–ка мы до самого Хокаге, — на этих словах и так не радостная троица совсем поникла, — А вот когда свой приказ Сарутоби–доно подтвердит, возможно, и будет у меня с вами разговор. А пока