Прощальный взгляд змеелюба, впрочем, был «взвешивающим–оценивающим», как и у меня на него. Надо бы подкинуть при встрече какую нибудь полезность, а то совершит что–нибудь противоестественное, все–таки исследователь.
Но, в целом, вышло удачно. Орочимару озлоблен на верхушку, вполне закономерно, его принимают за гриба, а не змею. С Цунаде чуть посложнее, «Учитель», несмотря на резоны, ей не безразличен, и что накрутит её не самый здоровый разум, «оправдательно–извинительного» толка, только духи разума и знают. Хотя, не знают даже они.
Ну, на самый крайний случай, «кнопка выключения саниннов» у меня есть, от комы до летального исхода. Будем надеяться, что не понадобится. Да и то, что малые конгломераты духов гарантированно прибьют медиков и пользователей сен–чакры, тоже не факт, к слову говоря.
Так что будем надеяться на разум. А если все пойдет «совсем плохо», клан Удзумаки покидает Коноху хизушином, минуты в две, не более. Начнем в другом месте, благо стартовые условия выйдут гораздо лучше, чем с которых я начинал.
Успокоив таким образом паранойю, добрался до особняка. Вкушая запоздавший ужин, получил от Эйки уведомление, что «у Карин будет братик или сестренка».
Ну в принципе, ожидаемо, пока мы были втроем, Эйка блокировала возможность зачатия, что более чем разумно. А по появлении членов клана, груз дел и ответственности уменьшился и размножательные порывы были размножением и вознаграждены.
Хм, надо бы покопаться в бумагах насчет беременности и внутриутробного развития чакропользователей, да и помочь, возможно, чем–нибудь будущему спиногрызу. Не очень вовремя, конечно, но дела всегда будут, а спиногрыз — это помимо массы недостатков изумительный букет потенциала развития.
Так что выразив Эйке одобрение в стиле «Молодец боец Удзумаки», утащил её в спальню главы, для углубления и расширения форм благодарности.
Примечание к части
Уф, совещание в смертофилях написано, благодарный сам знает кто, за сам знает что, Автор.
благодарственный старина Киберъ Рассвет
23. Беседы заполночь
На следующее утро завертелась подготовка к коварному плану. Навестил Фугаку, Хиаши, Шиби, показал принцип и плюсы отклоняющего атаки, а не запечатывающего барьера. Потом, проделал те же изощренные манипуляции с прочими главами кланов.
Время совета пока не назначили, но понятие «безопасность дома» была господам главам близка, да и демонстрация дело вполне сделала. Так что в этом вопросе я был относительно спокоен, совет будет, а его срок подкорректирую чуть позже.
Вставал вопрос возможного противостояния «команды Тобирамы». Однако, полазив по документам филиала Банка, я окончательно убедился, что если Цунаде не проговорится, то подозревать в «разграблении награбленного» её будут в последнюю очередь. В первую друг друга. Или, кстати, того же Корневища Шредингера.
Так что, все противостояние, с высокой долей вероятности, выльется в «где же денюжку надыбать?», желательно не из своего кармана. Есть вариант войны… но это просто не вариант. От окончания прошлой не прошло и года, заставить деревню воевать просто не смогут. Нет времени и подготовки для масштабной провокации, а на «мы воюем туда» и каге и советников просто пошлют. Туда же.
В остальном, перед встречей и расстановкой точек над «Ё» с Орычем, сидел и просеивал нормативщину. Ну мало ли, упустил договор какой с Дайме, который по щелчку пальцев каге решит вопрос финансов?
Однако, законных препятствий «банкротству деревни» не предвиделось. И варианты обеления имени кивками на «воров», «Намикадзе» и чертей в ступе не проходили, бюджет был бюджетом, с отчетностью и документами. Проще штурмом брать банк, но тогда проще там же и денег взять.
В итоге, обогащенный тоннами нафиг не нужных особенностей работы бюрократов деревни, постучал я в двери подвала магазинчика, которые и были «вратами в лабораторию вивисектора». «Врата» распахнулись, не дав мне постучаться в стиле «Орыч, открывай, Удзумак пришел!» и небезызвестная Митараши взялась сопроводить меня до «Орочимару–доно».
По дороге думал, а делать ли Орычу «подгон» знаниями? По логике, вообще–то, не стоит… Вполне может быть воспринято «как слабость» попытка откупиться. Надо не прямо как нибудь.
Анко завела меня в «проходную», которая являлась сканирующей шодо–конструкцией. Хм, фигвам, уважаемый, подумалось мне, в процессе разрушения целостности круга. После акта вандализма, попал я в уже знакомый шпионскому мне кабинет.
— Хизуми–кун, добро пожаловать! — приветливо прошипел Орыч, внимательно следя за мной. — Кстати, с твоей стороны было бестактно разрушать сканирующую печать.
— И тебе здравия, Орочимару–кун, как и с твоей заводить гостя в неё.
Взаимопризнавшись в собственной бестактной природе, перешли к деловым вопросам.
— Хизуми–кун, будь любезен, озвучь свою настоящую цель. У меня, последние годы, — Орыч поморщился и неопределенно помахал рукой, — аллергия на неполную и недостоверную информацию. А Цу ты, очевидно, сказал не все, если вообще не обманул.
— Не обманул, вранье вообще не так эффективно, как принято считать. И цель, озвученная мной, вполне соответствует моим планам. На первом этапе. Я, Орочимару–кун, смотря на свитки о тысячелетии войн, перестал верить в разумность шиноби. Однако, мне бы хотелось жить долго, счастливо и интересно. Ну и для детей своих от того же я бы не отказался.
— И к чему ты ведешь? Под такими желаниями подпишется каждый первый, исключений единицы. А в оценке разумности я с тобой согласен.
— Я веду к тому, что заявленная Хаширамой концепция баланса сил будет работать только с разумными. А в реальном мире, — Орыч ухмыльнулся, и облизал глаз. Свой, — нужно чтобы присутствовала сила, доминирующая над всеми. Задающая правила игры, и если эти правила удовлетворят большинство — вот тогда осуществление моих «целей» станет возможным.
Орочимару задумался и выдал в принципе верный вывод:
— Хочешь построить империю, указывающую деревням шиноби правила игры?
— Не вполне так. Во–первых, сами по себе скрытые деревни — не самый удачный способ самоорганизации. Внутри них уже достаточно противоречий для того, чтобы любой план по контролю или правилам провалился. Во–вторых, «указывать» можно только до определенного момента, потом последует взрыв, невзирая на его последствия. Правила игры должны быть таковы, чтобы в неё было выгодно играть.
— Занятно, ки–ки–ки. И что же ты хочешь сделать?
— Для начала — сделать Конохагакуре той самой доминирующей силой. Возможно, потребуется несколько «акций», для указания бесперспективности нападений. А впоследствии — реформы, простым указом ничего не изменить. Займет это не один год, а возможно, не один десяток лет. Но, как по мне, способно принести результат. Впрочем, пока это мечты, сейчас мои цели — вытащить свой новый дом из ямы, где он находится.
— Хм, кстати, не боишься, что, став Хокаге, я начну давить на тебя?
— Не очень. Ты достаточно разумная личность, чтобы оценить достоинства симбиоза, а не паразитирования, — Орыч кивнул, показывая что согласен с аналогией. — А прямое агрессивное противостояние, с заложниками, шантажом и прочим — вероятность как проиграть, так и уничтожить источник пользы и, возможно, информации. Зачем, если можно сотрудничать? Кроме того, я думаю ты оценил джуньяхира?
— Если ты о приостановлении старения, да. Признаться, с трудом удерживаюсь от захвата тебя, чтобы извлечь твои знания, — последовала очередная демонстрация выдающихся достоинств змеефильского языка. — Однако ты прав, сотрудничество смотрится перспективнее.
— Кстати о нем, не поделишься, какой разработкой ты хочешь привлечь внимание совета Джонинов?
— Почему нет, смотри, — Орыч извлек коробочку с пилюлями. — Принудительно перенасыщают ткани тела янь–чакрой, эффект несколько схож с «Восемью вратами», знакомая техника? — я ответно кивнул. — Пять минут повышенной силы, скорости, регенерации. Отличие же от аналогов — отсутствие интоксикации и побочных эффектов.
— И подойдет только для джонинов, минимум — сильный токуджо, в противном случае — повреждения на клеточном уровне? — довольный Орочимару кивнул. — А отсутствие побочных эффектов… Хм, источник — шиноби?
— Ки–ки–ки, угадал. Или шпионишь? — прищурил змееглаза лыбящийся Орыч.
— За тобой — нет, — честно соврал я, — возможно только пока, — отразил я змеиную лыбу санина, — причем, при сотрудничестве, это и не понадобится. Впрочем, ответ на поверхности, не находишь? И, кстати, надеюсь ты не переводишь на изготовление шиноби? Это было бы несколько, — помахал рукой я, — расточительно.
— Немного меднинов пришли бы к столь «очевидным» выводам. Ты, как я вижу, спокойно относишься к моим экспериментам?
— В документах, изученных мной, есть источники твоих подопытных. Шпионы, диверсанты, преступники. Их и так, и так ждет смерть, так не лучше ли за счет смертника спасти жизни многим? Другое дело, нужно чтобы грань между необходимым и желательным не нарушалась.
— Поясни? — заинтересовался Орыч.
— Смотри, берем например Кенджо Шато, как–то, — поморщился я, — запомнился мне этот тип из документов. Вырезал две деревни, вырезал каждую недели две, что делал с жителями — опустим, — Змеефил кивнул, я знал что сей приятный тип был в его закромах. — Этот шиноби — очевидная раковая клетка общества, её необходимо устранить, а если вместо уничтожения её пустить на изготовления лекарства, то вред, нанесенный им, хоть сколько бы то ни было компенсируется. Это — необходимо. Возьмем обычного не слишком выдающегося шиноби. У него есть какое нибудь полезное, возможно даже не реализованное свойство, — собеседник задумался и кивнул, — желательно бы его изучить, это принесет пользу. Однако методы изучения приведут к его смерти или увечью. При том шиноби честно выполняет свой долг, но не слишком полезен. Казалось бы, баланс выгоды и пользы говорит нам исследовать его, ради блага всего «организма», — согласный кивок, — однако он здоровая клетка. А уничтожение здоровой клетки приведет к цепной реакции, критерий «пользы» неизбежно сместится. И, в итоге, приведет к тому, что исследователь сам станет раковой клеткой.