нохагакуре столь скудна деньгами, — ехидно добавил я, — сказал бы Хокаге, денег нет. Пусть с трудом и не столь быстро, нашел бы клан Удзумаки средства, и сделали бы мы «дар», — выделил я тоном слово так, чтобы слышалась «милостыня», — Конохагакуре. Но нет, пренебрежительно говорил он, чему свидетели вы все, мол гроши это для Конохи, обсуждать нечего, — на что собеседники покивали. — Ну а что было — слышали вы. Прощения прошу у вас, почтенные, за гнев и эмоции свои. Не смог сдержать.
— Почтенный Удзумаки–доно, — взял речь Фугаку, — никто не осудит Ваш гнев, потому как оскорбили Вас, и незаслуженно. Клан Учиха, помня о чести, полностью и с лихвой компенсирует Вам потери, — тут загалдели остальные присутствующие, мол тоже денежку дадут. — И примите извинения мои, за оскорбление Вам в Конохагакуре нанесенное, — достаточно глубоко склонился Фугаку, а за ним, с легкой задержкой и остальные.
— Не склоняйтесь, почтенные, нет вины вашей в случившемся. Однако, с благодарностью в сердце, но вынужден отклонить Ваш благородный порыв. Контракт заключен, обязательства приняты и будут выполнены, невзирая ни на что. Клан Удзумаки ценит свое слово. Заказчик же в нем — Хокаге Конохагакуре но Сато, лишь от него я приму заслуженную плату за наши труды. Но не от лживого оскорбителя, — скорчил я гневно–страшную рожу, сменив же на обычную продолжил, — или же обойдемся мы без платы. Пусть обман и насмешка позором ляжет на совершившего их.
— Почтенный Удзумаки–доно, позиция ваша понятна, уважения заслуживает, однако, возможно, смягчите Вы её? — получив в ответ поматывание рожи с надменным выражением лица, Фугаку продолжил. — Что ж, как говорил я уже, позиция достойна и понятна. Благодарю Вас, почтенный Удзумаки–доно, за дружбу с Конохагакуре. И за рассказ Ваш примите благодарность.
На сем и распрощались. Артистичный я поперся домой, благо, были еще дела. Собеседники же группой отправились в куда–то, решать те же самые два главных вопроса.
Собрал троицу Эйка, Рэй и Харуку (последняя, в тяжкой и бескомпромиссной борьбе, отвоевала у Ацуко место на урановых рудниках близ меня). Уведомил собравшихся о окончательном их статусе, советников главы. Ну и с ходу огласил проблему с «силовиками».
Дамы призадумались, коварный же я уведомил, что оставляю вопрос на их хрупких плечах, сам же займусь «важными делами». От них же доклад завтра, по результатам. Ну и свалил в подвал.
А там посмотрим, сработаются или нет, найдут ли решение не самой сложной, но немаловажной задаче. Так–то мудрый я решение уже нашел. Но если решат — отлично и молодцы. А нет, так и потыкать их мордочками в некомпетентность и мое величие можно. И так хорошо, и эдак замечательно.
На связном артефакте от Орыча было «все по плану», впрочем, от развеявшихся клонов, я и так узнал. А вот Цунаде «страдала и мучилась», причем была уже в изрядном подпитии, да еще и в номере, что было ей несвойственно.
Возникала дилемма. С одной стороны, лучше чтобы она была в Конохе: и под присмотром, и дела найдутся. А вот с другой и психануть может, и лишний раз мелькать перед свергаемыми будет. Задачка на самом деле не из легких. Накарябал Орычу в связной артефакт суть дилеммы, спросил его мнения, ибо при всех прочих равных — знает он Цунаде долго и гораздо лучше меня. На что змеефил, минуты через три, накарябал в ответ: мол зови, займется делом, дурью маяться не будет, а чем занять найдем.
Ну, пусть так и будет, думал я, карябая тетушке–сестрице сообщение о желательности её присутствия в Конохе, правда написал что «желательно» а не «срочно».
Почти заснул, когда под одеяло ввернулась замученная Эйка. Только я пасть открыл, поинтересоваться, что мол решили — а она сопит в две дырочки. Чуть не рассмеялся в стиле Орыча, наконец–то почует ничтожную долю моих страдательств. Ну или нет, с учетом беременности, буду её потихоньку на «щадящий режим» переводить, так что пусть спит. И я посплю.
Примечание к части
Все ради всеобщего блага (лицимерно пищит гг–ой)
Именно–именно. А еще вославусотоны. (подтвержает автер)
лицимерно–благой старина Киберъ Рассвет
26. Фуин, деньги, джуньяхира
Проснувшись же, я задумался о несколько подзапущенном, а ныне очень актуальном вопросе «службы слухов». Так–то, джуньхиры и клоны позволяют иметь некоторую информацию. Только их, клонов, четыре максимум. И, даже два, вынуждают витала треть прироста чакры конвертировать в лечение мозга. Ну, положим, коррупционно часть части витал зажиливает, в своих интересах. Однако, скажем так, приемлемую и небольшую. И знает что я знаю.
Да и с сохранением духами разума «текстовой» информации из разговоров, вышло в результате неважно. От трети до половины слов духи не интерпретировали, передавали звуковое звучание, а там интонации, ударения, куча разговорных нюансов, что, учитывая сложность языка, делает понятным только общий смысл. Да и то, зачастую, и его искажает.
Так что, шпионская служба полуэффективна только джиньяхирами с трансляцией мыслей. Ну, а использовать её как службу новостей, такой себе вариант. Мысли поверхностные, да и наиболее интересующие прослушиваемого. Например, Орыч читал свиток о технике, о котором перед этим вполне отчетливо «думал». А в воспоминании клона — мысли о том, что ентот свиток надо почитать и разрозненные обрывки содержания.
То есть, понятно, что в быстрой памяти–то все есть, однако, доступным мне духам до туда не добраться и не синтерпретировать. Да даже «глубокие» обдуманные мысли фрагментарно воспринимают. «Предательство» выявить можно, но вот, например, «глубинные размышления» о нем уже вряд ли выйдет.
И выходит, в разговоре подмога немалая, а вот как мозгочтение шпионское — такой себе вариант. Ни толковой информации, ни глобальных планов. Ни тех же слухов–новостей в полном объеме. Варианты–то сделать «все красиво» есть, но расчеты, подопытные и эксперименты нужны. И время.
Ну а попечалившись, что облом мне с знанием всего, принялся я за завтраком теребить Ацуко, как старожила и достаточно социально активную даму. На тему сбора новостей, слухов и сплетен в более–менее вменяемом формате. Попросил–порекомендовал, кого–нибудь из новеньких в «круг общения» ввести, ну и, соответственно, эту задачу на него переложить. Ацуко вняла, сказала что «присмотрится», да и приведет пред мой светлый взор, что в общем–то, субординационно, верно и правильно.
А после завтрака, выслушал я свой Совет феминный, на тему как решить вопрос «боевого крыла». Ну, решение, конечно, не фонтан. Рей, позыркивая на коллег, выдала, мол «по человеку с медиков и учителей, и четырех поненужнее я уж отжалею, куда деваться». Причем взаимное недовольство дам можно было ножом резать, но контрпредложений не нашлось.
— Почтенный Совет, вот смотрю я на вас, и диву даюсь. Мое пожелание было каково? Решить проблему с охраной и защитой. Не отдать на веки вечные людей, нужных и важных для дел клана. А лишь решить вопрос. Рей–сан, в этом случае, более всех людей выделить должна. Но так и больше всех у неё. А главное, в бойцы не похуже нужны, а посильнее, — Эйка вроде поняла, Харука задумалась, ну тут ладно, не знает меня. Ну а Рей думать не стала и выразила лицом всю скорбь удзумачьего народа. — Итак, сколько у нас на данный момент шиноби с боевым опытом и способных вести бой, в ранге от чунина?
Стали считать и вышло, ожидаемо, одиннадцать человек. Харука, похоже, уже догадалась, смотрит с пониманием, но некоторой тоской, понимает что как сильнейший боевик приобретет дополнительный геморрой, волей–неволей. Рей же только выплыла из пучины страданий о обезлюдевших печатных рудниках и делает вид что думает. Блин, надо ей по мозгам дать, какой бы хороший мастер–организатор не была, советник — это в первую очередь забота о клане, и мыслить надо глыбже и ширше.
— Итак, уважаемый Совет, как мы поступим. На охрану кланового квартала посменно выступят три шиноби. Харука–сан от дежурств освобождена, однако руководство и назначение групп на ней, как и в случае неожиданностей она резерв. Один же человек будет запасом и заменяться по мере необходимости. Опять же, решение Харуки–сан, кто он будет и откуда. В целом, решение вы нашли, однако крайне, по мыслям моим, неудачное. Так что указание мое вам: в дальнейшем думать больше о пользе клана, нежели о количестве подчиненных. Закончим на этом и приступим к делам.
Ну и разбежались. Рей, безусловно, «великой мудростью меня» не прониклась, но явно о типах подхода к решению задач задумалась. Харука же изображала одной половиной лика скорбь, вторым — удовлетворение. Геморроя–то ей прибавилось, однако дела любимого не лишили. Ну а Эйка изображала чакрофонарь, потому как ни её, ни подчиненных ейных, «боевая группа» не затрагивала.
Ну и я, безусловно, доволен был, потому как настроение всем, кроме любовницы, испортил и тиранической деспотичностью себя наслаждался.
А насладившись, поставки джуньяхир в магазин приостановил, запас имеющихся и чакрометалл в уголок заныкал. Все на стену, джуньяхир больше нет, виновные известны. У Рей попросил мне в помощь пяток не самых умелых, а самых перспективных и в практике нуждающихся, выделить для стены. А прочим же мастерам сконцентрироваться на свитках среднего сегмента сложности и вот их в магазинчик как раз и гнать. Заинструктировал назначенных помогальщиков, да и пошли мы, с ликами печальными и суровыми, бобинами проволоки нагруженные. Подвиг подвижнический творить, да.
За стену принялись, выражение печально–гордых рож удерживали. Прибегал посыльный от Хокаге, но был просто проигнорирован, невзирая на поклоны и прыжки ритуального толка.
Шиноби на наши труды посматривали, ну и, соответственно, величием и принципиальностью проникались. Ну или ржали в кулак, что тоже вполне возможно.
На обед нам из квартала по тазику рамена и якисоб притащили, так что пахали мы в поте лица своего, до конца дней своих, аж до самого ужина. В принципе, даже в месяц уложимся, прикинул я.