Последний и начал «переговоры», удивленно вскинув брови на мой внешний вид: церемониальная катагина с иероглифом «четыре», в одной лапке свиток на изрядно дорогом стержне, в другой — церемониальный же меч. Причем халат и меч именно главкланские. Но еще не седой старик справился с удивлением, и все же осведомился:
— Удзумаки–сан, сообщите нам, явившимся по зову долга, чем вызван зов союзника в это тяжелое время?
— Сарутоби–доно, я, Хизуми Удзумаки, по чести и крови стал главой клана Удзумаки. В час опасности, явились в дом наш слуги каге, со словами ласковыми о готовности помочь и оберечь. В момент же, когда собрались мы вместе, дабы Биджу отпор дать, нанесли нам подлый удар в спину, — Данзо почти незаметно дергал веком и уголком рта, Сарутоби был удивлен, но разок покосился на старого товарища. Учихи же порадовали «ментовскими» реакциями, заломав масочников после моего жеста в сторону оных, — Спрашиваю я у Конохагакуре но Сато, презрен ли и разорван старый союз? — продолжил я, намеренно не смотря ни на кого конкретного. — Спрашиваю я, будет ли последний бой с бывшим другом? — на этих словах я слегка подразвернул свиток, что вызвало некоторое беспокойство знающих, в таких «тубах», бывало, запечатывалась редкостная гадость массового поражения. — Спрашиваю я, где Каге, пославший людей своих на смерть нам? Или, — обвел я взглядом всех присутствующих, — послал он вас, чтобы дело подлое закончить, убить детей в живых оставшихся? Хотя, — помедлив несколько мгновений, — не верю я в то, что шиноби столь достойные добивать союзника бывшего явились.
Ну а закончив сей спич я с одухотворенной рожей уставился в облака. Сарутоби, к слову, косился на свиток со скрываемым, но заметным опасением — в аналогичный дед Ашина запечатал биджудаму у него на глазах.
Ну а вид мой, одежда, как и речь ясно говорил, что вьюнош на нервах, родные мертвы, за спиной дети — в общем, стоит появится подозрению на нападение — рванет все нахрен.
Ну или возможно все так, в общем, вероятность большого неприятности была, и соответственно я был немного прикрыт, да и переговоры мог вести с своей позиции. Мои «гости» попереглядывались, но в «переговорщиках» оставили того же Сарутоби:
— Удзумаки–доно, прискорбно слышать столь печальные вести в страшный день атаки Биджу. Смею заверить, что Конохагакуре но сато чтит и не мыслит о нарушении союзного договора. Что же касается Каге, с прискорбием Вам сообщаю, что Йондайме Каге Конохагакуре но Сато пал в бою с Биджу.
— Не могу не верить Вам, Сарутоби–доно, однако сии слуги Каге обладают всеми присущими атрибутами, но если это лазутчики, прикрывающиеся славным званием АНБУ, то кто они и откуда? Клан мой мало что не истреблен, павшие вопиют об отмщении, на кого же должен направлен быть гнев?
Учихи «нежно придерживающие» масочников маски сковырнули, явив присутствующим рожи, одна из которых вполне была знакома реципиенту: токуджо, бесклановый но достаточно известный в Конохе. Ну и уставился я на Сарутоби, скептично задрав бровь, но молча.
— Очевидно, предатели, — стал выкручиваться советник–прошлый–будущий Хокаге, — Допросим их и выясним, кто истинный враг.
Молча кивнув и закинув церемониальный меч на плечо, что дало сигнал заинструктированной Ацуко деактивировать барьер. Жестом попросил присутствующих следовать за мной, подошел к двум трупам масочников и оные маски снял. Опять рожа знакомая. Да и второго, судя по гулу, опознали.
Ну а я озвучил спич, ради которого вся «подготовка» и велась.
— Сарутоби–доно, Шимура–доно, обращаюсь к Вам как к советникам и прошу не препятствовать моей просьбе. Здесь присутствуют те, кому по праву и статусу подобает вести расследование дел о предателях и лазутчиках, — о АНБУ умолчим, это гвардия Каге, корешков же «не существует», — Уважаемый Фугаку–доно, прошу Вас как главу Полиции Конохагакуре но Сато провести открытое и гласное расследование. Участие же иных лиц, кроме как наблюдателями, я сочту попыткой скрыть следы и виновника, при всем моем уважении к кланам Конохагакуре но Сато.
Сарутоби нахмурился, но кивнул. Корневищ рожей закаменел, ни да, ни нет. Учихи, начиная с Фугаку, просто кивнули — это реально их обязанность и правовое поле. Что подтвердили согласные кивки и высказывания как Хьюг, так и подтянувшихся к месту «народных гуляний» Абурамэ и Акимичи.
На сем я с группой товарищей распрощался, указав на необходимость погребения павших и поиска исчезнувших. Фугаку же вопросительно на меня уставился, ну, в принципе, логично, «снимать показания» с главы клана стоит такому же главе.
Оставив тройку подчиненных за воротами, главный Учих последовал за мной в гостиную усадьбы. Выслушал «пардоньте, что кровищей все заляпано», попросил перейти на нецеремониальный. Вот надо бы обдумать причины несоответствия писанных жестких правил и довольно вольной, практически родной мне, манеры общения. Я‑то ладно, но Хизуми, судя по памяти, не понимал этого нюанса, рубя свои речи «по–правилам».
Впрочем, свою историю я, за исключением подготовительных работ к «представлению», честно поведал. Да и Ацуко, с моего разрешения, дополнила, что творилось в люфте между моим уходом и её сном.
Наконец, уже фактически прощаясь, я решил «подкинуть дровишек»:
— Фугаку–доно, у меня есть к Вам вопрос, возможно, не вполне уместный. Однако в рамках моих наблюдений и случившегося, мне бы крайне хотелось его задать и не задеть Вас его неделикатностью.
— Удзумаки–доно, я предполагаю суть вопроса и отвечу до того, как задав его Вы поставите себя и меня в неудобное положение. В бою с Биджу клан Учиха участия не принимал, скованный прямым приказом Данзо Шимура–доно, оправданный тем, что «узор в глазах Лиса имел вид шарингана».
— Благодарю Вас, Фугаку–доно, за ответ на мой вопрос. В свою очередь хочу Вам поведать, что при задержании напавших, а также при произнесении моей просьбы о расследовании, Данзо Шимура–доно выражал лицом явную незаинтересованность в оном. Если же Вы, что вполне допустимо и понятно, усмотрите в моих словах оговор или следствие потрясений, прошу Вас побеседовать с членами Вашего клана. Я уверен, что кто–то из них видел главу клана Шимура, а общеизвестное свойство Вашего додзюцу позволит убедиться в правоте моих слов.
На что я получил заверения, что в «правоте слов уважаемого Удзумаки–доно» никаких сомнений нет. Однако видно было, что есть, и подчиненных пучеглаз допросит. Что и славно, потому как в паре моментов Данзо реально рожу не удержал.
Трупы утащили Учихи, Фугаку со мной раскланялся, а у меня была еще куча дел.
Так что в первую очередь, двинул я на рынок, да, опасно, да, деревня если не полу–, то на пятую точно разрушена. Однако как раз в связи с разрушениями и прочими последствиями нашествия Лиса «товар», необходимый мне, должен быть в достатке.
Так и оказалось, прикупил я для погребения «расходники», надо, что поделать.
Заскочил в администрацию Хокаге, выловил чиновника да и заказал конкретным, знакомым реципиенту лицам, миссию «по охране и сопровождению Эйки Удзумаки».
Вернулся в уже отмытый дом, Ацуко, видимо, постаралась. Причем, на ней сейчас не меньше, чем на мне, усадьба и дети — та еще морока, и ведь не забьешь — тоже надо решать.
Ну а пока все–таки посплю, как–то «насыщенно» я провел последние часы, как бы не чересчур. Да и витал молчит пока, так что спать.
Примечание к части
Вот, щаз гг–ой проспицо и будет решать *длинный многосписок чего будет решать гг–ой*. Как то автер сам вшоке, сколько у юного главы всякой фигни нарисовалось, прям вот не знаешь за что браться то.
неискренне сочувствующий гг–ою старина Киберъ Рассвет
Бечено.
4. Прекрасный, новый я
Проснувшись через пару часов, я встал перед серьезной проблемой, которая пункт два главного жизненного вопроса. Делать надо было все, еще вчера.
Впрочем, первая задача — безопасность. Во–первых, для отыгрыша роли «молодого главы, едва не уничтоженного клана». Во–вторых, и вправду ради безопасности, от нападения Биджу суток–то не прошло, деревня немало порушена, центральной власти нет. В общем, остатки клана может прибить кто угодно, от Корневища до залетных шпионов или затаивших нехорошее шиноби Конохи… Да от кого угодно, по сути.
Я не боец, Ацуко тоже, у нее клановая подготовка максимум на уровне выпускника академии. Ну печати знает, скорее всего, но уж явно не как боевик.
В общем, нужна охрана. Временно, до решения моего статуса как чакропользователя, или постоянно — покажет время, но нужна и уже сейчас.
Первыми в голову приходили Учихи — и клан–основатель, и договор о союзе подписан непосредственно с ними, и «самураистость» у них, пусть и несколько специфичная в голове.
Однако первое решение не лучшее. После моего демарша с требованием «расследования», на мои с Учихами «шашни» будут с пристрастием взирать все игроки Конохи, от кланов до советников. И если примут за «Учихского протеже» — будет не очень хорошо. Политически, экономически, куча причин, в общем, так что пучеглазы нет.
А вот вторые пучеглазы, которые белоглазы и Хьюги, скорее всего, да. С их додзюцу и особенностью кланового стиля они, в принципе, и востребованы–то в основном как телохранители, не без исключений, безусловно, но основной профиль охрана.
Ну и немаловажный фактор того, что Хьюги второй по влиятельности, а то и численности (с последним я уверен не был — ни обрывки канона в остатках памяти, ни реципиент точной информации не дали) клан, притом подчеркнуто нейтральный в политике.
Так что облачился я в походный (полный же был кромешным мраком, с макияжем и помянутым веером, сасимоно, эдаким флагом «из зада», и прочими помпонами и золотыми пуговицами с драконами) вариант одежки главного Удзумака, да и пошел в гости к соседям, на пожрать и на поговорить.
Канонный образ «японской аристократичности» Хьюг был несколько преувеличен. То есть да, безусловно, церемонное приветствие, приглашение в дом, чайная церемония. Но сразу же по выхлебыванию адской бурды — «не соблаговолит ли почтенный Удзумаки–доно оставить высокий стиль для обсуждения причин, приведшего благословенного к нашему порогу».