Ну, значит точно что–нибудь сделаю. На худой конец отсутствие мозга Цуме перепрошью нафиг. Решил я, да и принялся тесты брать да мысли думать.
Цуме срулила с группой Инузука, искать беглеца. Я же, в тайне, Орыча оповестил (ржал Змеетень долго, впрочем, после описания подробностей, ногу за ногу закинул и проникся), да и выпускал псину сутулую в бордель, через день. В хенге и под негласной охраной, мдя.
А вот у меня, помимо жутко–семейно жизни псины сутулой, изначально был свой интерес. Было мне любопытно посмотреть, как «зверскость» Инузучная на деструктивную инь–программу действует. Ну и, в процессе придумок решения «цумского вопроса», убедился в правоте изначальных предположений. Когнитивные процессы просто рубились, в критических ситуациях Инузуки работали на инстинктах и отработанных связках. Вроде и не очень, для разумного, эффективно, но, с учетом деструктивной инь — вполне неплохой выход. По сути, эффективнее чем додзюцу Хьюга справляется. Так что наблюдения я сберег и схоронил. Пригодится.
А для пса сутулого, придумал я такую биопанковскую фигулину, как железы и костяные жала в фаланги пальцев. Три штуки, седатив, афродизиак и мышечный релаксант. Сразу предупредил сутулого, тыкнет в кого не надо — Цуме в «норму» придет, а то и «поласковее станет», что, в принципе, несложно регулировалось. Правда дал я сутулому «три права на ошибку». Да и в «кого надо», пробники примерно определяли состав, ограничивая впрыск.
Так что, встречал поисковый отряд с Цуме во главе, наш Ой довольно бодрый и заинструктированный. В морду от супруги получать не пожелал, на кунай насаживаться тоже. Заломил, подержал заломленной пару минут, да и на плечо взвалил. Ну и в квартал псин сутулых добычу поволочил. Добыча по спине стучала, но все мягче. Так что, в целом, все вроде получилось.
Через неделю, в гости вщемилась лютая лыба, метров трех в размахе. Под лыбой жалко притулился Ой, скороговоркой меня поблагодарил, сунул какую–то когтеобразную тыкалу, чуть ли не легендарную, бутылку, опять же, пафосного саке. Ну и срулил вслед за лыбой. Подозреваю — размножаться.
Да и судя по отсутствию его присутствия в госпитале — вполне успешно.
Так что, поправив съезжающий нимб, принялся я за дела и делишки свои. С кланом выходило и хорошо, и плохо. Хорошо, что почти все «свободные» дамы себе кавалеров нашли, и даже засланцев всего два обнаружилось. Да и беременных немало было, так что клан множился всячески и прибавлялся.
Плохо было то, что несмотря на письма разносимые по всем странам, в Коноху никто так и не пришел. А данные по «свободной популяции» приходили негативные. Но тут, как я уже себе не раз говорил, я им не доктор, а у меня и так орда под рукой, за которую и отвечаю и вообще. Мотаться по элементальным странам, с «кровником», да еще и с наградой немалой, а ну его нафиг.
Супруга моя, Эйка, поломалась, но согласилась от беременности воздержаться и так у нас погодки, надо хоть в пару лет перерыв сделать, а то банально воспитание не вытянем.
Ну и будущий год меня тревожил. Как ключевой точкой явления Обито, так и тем, что кузина Масами Академию закончит.
И вот что ей делать, я не вполне понимал. С одной стороны, учиться в клане и заниматься клановыми делами. А вот с другой, хорошо бы ей в команду Конохи попасть. Все же, некоторая интеграция должна быть, да и других плюсов для девчонки немало может быть. В общем, задачка та еще. Впрочем, думаю ближе к выпуску с Орычем и Цу поговорю и решу что и как.
Кстати, последняя где–то надыбала пузо, трехмесячное. Я сначала думал, нашла кого, но Орыч просветил, затребовала генный материал Ямато. Так что, мать–одиночка в самом что ни на есть прямом смысле. Не очень хорошо «социально», но последняя в клане. Ну, дело, впрочем, её. Более того, со спиногрызом мы поможем, благо, в традиции такое будет, взаимоотношений Удзумаки и Сенджу.
Ну, а по моим миньонам, все выходило более–менее сносно и по планам. Шин, несколько расстроенный тем, что «Хизуми–доно» таскает его за собой, а толку от него нет, стал «молить дать возможность изучить техники, в бою пригодные, на печать согласен и любые клятвы». Подумал я, да и плюнул на «закрытость» цепей чакры, выдал свиток Шину. Тот, соответственно, обрел свои щупала и с энтузиазмом ими овладевал.
Я же про себя подхихикивал, о боевом крыле «ураганных тентакледемонов». Тысячелетней смерти, да.
Кстати, на удивление мое искреннее, пал как–то, уже в ноябре, мне в ноги Игорь. Взмолился дать дозволение, стать консортом Рэй. Советницу я призвал, допросил, да и выяснил такой презабавный факт.
Последний раз, я посылал Шина с Игорем не в «бордель» а по бабам. Добавив «приказ главы». Шин поперся к супруге, а Игорь, понарезал по усадьбе круги, да и наткнулся на Рэй.
Последняя, какие–то расчеты делала, а он к ней, пардон, подкатил. Причем, не в стиле «сударыня, позвольте вам впердолить», а спросил, что за расчеты. Ну и произвел на даму благоприятное впечатление, благо гонял я его всячески в науках разных, а если совсем честно — сам гонялся, из меня информацию тягая. В общем, Рэй впечатлилась, Игоря под лапу прихватила, да и оттащила к другим расчетам, в комнате у неё прибывающим. Причем, все расчеты они вполне закончили, разговорились, да и поведал Игорь о печали своей, мол «Мастер Хизуми–доно по бабам отправил». Рэй, будучи дамой не старой, присмотрелась к Игорю, да и решила бедолаге помочь.
И помогала, до собственной (от которой меня уже подергивать начинает, ибо все в кого не плюнь) беременности. И вот, просят два этих деятеля науки благословения.
Поднял я лапу, хотел сказать «Да залюбитесь!», но передумал. И пожелал совета, да и соответствующих гормональных отклонений.
Несколько одурев от всей этой романтики, розовых соплей и массовых беременностей, решил я смотаться к противным амфибиям на подольше, щупалы свои поднавострить. Да и с печатями поковыряться, ибо фраг, на которого я собирался пасть разинуть, появится в течении года, а то и полугода. И прямо скажем, лютее будет этот фраг и Корневища, да и Ооноке покруче, судя по всему.
А самое неудобное, что нужен мне этот отбитый фраг непременно живым. Да и была у меня идея одна, тоже проверить не помешает.
Так что, создал я клона версии два–ноль, точно безвольного и безличностного, да и скакнул на Мёбоку. И опять, блин, к Гамамаре в обиталище угодил:
— А–а–а, не хаосит, ну здравствуй, с чем пожаловал? — проквакал несколько нетрезвый амфибий, с чашкой, в которой утопить минимум пять Хизуми можно было.
— Да я, вообще–то, мимо пробегал, — честно признался я, обнаружив в уголке под тазиком гамамариным тело. Дрыхнувшее.
— Пить будешь? — сконцентрировал на мне разнонаправленные буркалы мудрила, — А то этот, — махнул Гамамару лапой в сторону тела, — сломался похоже.
— Ну немного можно, — протянул я, призывая пиалу из «походного набора». — Но немного, дел невпроворот.
— Наливай, — подставил пиалу мудрила, тыча в лютую бутыль, в десять меня.
Ну, вот и тренировка щупал. Взял я, да и Жабычу налил, да и себе в пиалу каплю поймал. Уселся и вопросил, а с чего, собственно банкет?
И просветил меня Жабыч, что с месяц Джирайя пьянствует, о доле своей тяжкой всем жалуется, что мол женщины непостоянны, а любовь его, Цунаде, от другого понесла. Выслушал я этот феерический бред, выматерился громко и вслух шесть раз, а потом грязно выругался. И тут меня сопливщина и бредятина догнала.
Вылакал залпом саке (кстати, неплохое было) да высказал правду–матку:
— Знаю я и любовь его «всей жизни», да и его знаю, а уж наслышан вообще, сверх меры, — злобненько начал я, — за полтора десятка лет, сей «страдалец», — сделал я фирменную морду, слегка протрезвив мудрилу, — ни разу своей любви слова ласкового не сказал, кроме «священных сисек». При том, за каждой юбкой у неё на глазах бегал, непотребщину всякую писал. Если и «предал» его кто, то его же голова дурная, — безапелляционно констатировал я, — кстати, проспится это, передай мои слова, — на что Гамамару кивнул, — да, кстати, еще вот что передай. Нет отца у её дитя. Плод ирьёниндзюцу она носит. Хоть и не нравится мне это, — обличительно тыкнул я в это пальцем, — но родственница моя сама выбирать должна. Так что, пусть подойдет и спросит, тряпка–кун пьяная, — на тряпку–куна жабыч похихикал, — да, и главное, передай, увижу его, ждет его тысячелетие смерти, мучительное и продолжительное, — с этими словами встал я и срулил.
Вот реально, дебил какой–то. Впрочем хрен бы с ним, меня ждет виртуальный мастер Всунь Уд и культивация щупал моих ненаглядных.
Так, пару недель и покультивировал. С щупалами, потихоньку, становилось лучше. То есть, мог с точностью сантиметров в десять предметы шевелить, в двадцатиметровом радиусе. Дальше, правда, похуже, какой–то мозговой затык, потому как пофиг щупалам, нет ни расстояний ни размеров. Но, судя по царапинам на скале, люфтовали щупалы аж на метр, правда и не больше, вдали. Ну и с печатями повозился, вполне успешно.
Была мечта вынести все шодо в четырёхмерье, но не тянул, один раз до кровищи из ушей допробовался. Причем и в четырехмерном уме кровоизлияния были. Витал, конечно, поправил, но перестал я форсировать тренировки, да и делал все по заветам Всунь Уда.
А по окончании культивации, да по прибытию в Коноху, развеял я клона. Да и озадаченно поперся к Орычу.
— Приветствую, Оро–кун. Слушай, а чего от нас Кумо–то понадобилось? — озадаченно спросил я.
— Привет, Хизу–кун, вообще–то мир заключать, — ехидно ответствовал Змеетень.
— Это… А мы, собственно, с ними воюем? — на что Орыч ехидно кивнул, — что–то я и не в курсе как–то. С каких пор–то? — офигело спросил я.
— Ну вообще–то, с объявления войны, третьей мировой войны шиноби, — ехидствовал Огнетень, но увидев мой тотальный афиг смилостивился и объяснил. — Ну не воюем, Хизу–кун, мира, по сути, нет. Мы мирный договор не заключили, до сих пор у Эйя «согласовывали», вот наконец, — хмыкнул Орыч, — разродились.