какивать люди и животные, закрыл переход.
А в следующий момент Эргезит, до этого покорно стоявшая возле колонны, дикой кошкой прыгнула внутрь. И две ее подручницы ринулись следом.
– Нет! – отчаянно закричала девушка, почти бегом поднимающаяся на вершину холма во главе отряда поселенцев. – Остановите её!
Глава двадцать первая
Стоя под низким серым небом, осыпающимся от каждого выдоха промерзлыми кристалликами, Эргезит ждала только одного – ответного действия проклятого дракона на свои намерения якобы разрушить все алтари. Она давно догадалась, что он беспрестанно следит за ними, и последнее нападение на неё только подтвердило и без того прочное убеждение в своей правоте.
И теперь ведьма от всей души надеялась, что несколько слов, оброненных в залах собственного дома, да небрежно прикрытое сознание одной из учениц сыграют роль ловушки. Ну, а селяне и воины, собранные из ближайших домов, своими молотами и заступами только окончательно убедят дракона в твердости ее намерений.
И едва над промерзшими сугробами неестественно громко прозвучало первое слово, сказанное ненавистным голосом аркстридского демона, Эргезит поняла: ее план удался. Сегодня она наконец-то за все рассчитается с наглым драконом, а раз так повезло, то заодно и с его новой игрушкой.
И даже готова ради этого пожертвовать некоторыми из учениц. Она специально отобрала в первую группу самых слабых, пояснив, что им требуется всего лишь на миг отвлечь внимание врага, а она в этот момент с помощью подручниц набросит на него связывающие узы.
Вот только изначально не собиралась старая ведьма делать ничего такого. У нее доставало сил, чтобы с помощью подручниц мгновенно обрушить купол круга и таким образом одновременно показать свою мощь осмелевшим селянам и покончить с драконом, постоянно путавшим все ее задумки и забирающим всех пленников.
А их было довольно много за последние годы, этих мохнатых зверушек, вполне хватило бы для осуществления очень неплохих вариантов мести. Однако дракон требовал, чтобы отдавали всех за всех, и случалось, что за пару-тройку искалеченных воинов уходило по полтора тула туглов.
Разносившиеся над притихшей толпой слова демона искушали сердца наивных гаран своей искренностью и печалью, но Эргезит только крепче сжимала тонкие губы, одним движением глаз направляя покорных ведущих ко всем входам в круг. Как бы ни был силен и хитер дракон, ему сразу не справиться с толпой одновременно ворвавшихся через все проходы магичек. Хоть несколько мгновений, да удастся урвать. А ей, Эргезит, как раз и нужно на осуществление своего замысла всего с пяток секунд. Заклятье сплетено и приготовлено, осталось крикнуть несколько слов. Она уже даже руки к груди подняла, готовясь выплеснуть на купол всю силу и ненависть, как произошло что-то непредвиденное.
Незримая связь с подчиненными оборвалась разом, ошеломив Эргезит неожиданным поворотом изменчивой судьбы, и, пока она пыталась внутренним зрением определить, что же там происходит, пронырливые крестьяне ринулись ко входам в круг. Её помощницы пытались остановить толпу, кого-то даже сбили с ног несложными заклятьями, но это только подогрело остальных. А когда и сообразительные собаки стаей бросились к дальним входам вслед за вожаком, старейшина поняла: первоначальный план нужно срочно менять.
И раз ей не удалось обрушить круг силы тут, она обрушит его там, в ненавистном чужом мире, который так хитро расписывал проклятый демон.
Она бросила подручницам короткий приказ и ринулась в круг, надеясь, что дракон не станет рисковать толпой селян ради того, чтобы остановить десяток ведущих. Он и не стал, но ведьма, вместо того чтоб оказаться в темноте чужого круга, выбежала на залитый солнцем пригорок, даже захлебнувшись на миг напоенным весенними запахами воздухом и синевой необъятного неба.
Он не соврал, этот проклятый аркстридский демон! Тут и в самом деле было тепло и зелено, и от этого лютая злоба только сильнее вскипела в сердце ведьмы, сразу понявшей, что ей никого и никогда не удастся увести из этого приветливого мира.
И потому она даже шагу не сделала по манившей нежной зеленью молодой травке, крепко прижалась к колонне и терпеливо ждала, пока не закроется переход между мирами. А едва между колоннами исчезла серая пелена, скрывавшая за собой происходящее в круге, ринулась внутрь, увлекая за собой подручниц.
Арсений, шагнувший навстречу теплу и солнцу полюбившегося мира, краем глаза заметил бросившиеся в соседний проход мохнатые фигуры, услышал отчаянный крик Риды и, резко развернувшись, кинулся назад.
Он почти успел, сбив с ног одну из подручниц, прыгнул на вредную старуху, но она всё же опередила. Подняв руки к своду, злорадно выкрикнула непонятную фразу, и не покорившиеся ни дождям, ни ураганам каменные плиты вздрогнули, приподнялись, а потом с грохотом обрушились внутрь смертоносным камнепадом.
Вспыхнувшая вокруг Арсения пелена защиты превращала в песок и огонь летевшие в него обломки, но несколько огромных камней обрушилось на алтарь, напрочь перекрыв выход истоку энергии. Землянин еще попытался приподняться, уползти прочь, однако сила иссякала с катастрофической скоростью. Он бросил на подпитку амулета все собственные запасы, но этого оказалось слишком мало.
Где-то неподалеку от Арсения послышался рычащий голос дракона, и в этот самый миг амулет вспыхнул последний раз и погас. В спину землянина раскаленной болью вонзился острый обломок громадной плиты, пришпиливая к полу, как игла – легкомысленную бабочку. Сознание зашлось в отчаянном крике – нет! И тут же угасло, унося в милосердную темноту небытия.
Аджарр опоздал всего на долю секунды. Полубезумная ведьма успела-таки бросить мощное заклинание, взорвавшее несколько опорных секций купола. Не поддерживаемые более ничем, каменные плиты неудержимо, как стронувшаяся лавина, посыпались в круг. Дракон моментально создал защитную сферу вокруг себя и упавших на пол людей, однако скудный запас сил, истраченных на затянувшийся перенос большой толпы людей, таял с каждой секундой.
И как назло, первые же рухнувшие плиты разбили алтарь, перекрыв поток энергии, сконцентрированный в тонкий луч. Дракон прекрасно видел, как слабела и истончалась без подпитки магии созданная им для Арсения защита, и все сужал свой купол, чтобы плиты, скользя по нему, падали по сторонам от силящегося подняться друга. Не знавшего того, что уже с предельной ясностью понял дракон.
Уже ни подняться, ни уползти Сену не удастся. И не столько потому, что землянин в шоке не почувствовал, как одной из первых плит ему перебило обе ноги, сколько оттого, что запас драконьей энергии должен был закончиться с минуты на минуту.
Подлая атака ведьм и обвал крыши слились в одно, почти молниеносное действо, и никто из людей, окружавших круг, даже не успел ничего понять. Да они и испугаться толком не успели, просто стояли и изумленно смотрели, как оседает и сыпется внутрь тяжелый купол, еще до конца не понимая, что стряслось и чем это им грозит.
Все осознал только Ророл, сбросивший к этому моменту надоевший собачий образ, тянувший к тому же уйму энергии. Но ни добежать, ни помочь дракону он уже не успевал, поэтому, не задумываясь, собрал в комок всю свою силу и швырнул ее в Аджарра.
Едва дракон почувствовал, как в его ауру вливается весомая добавка, он тотчас принял непростое, но единственно доступное в этот миг решение, на которое раньше не решался из-за нехватки энергии.
Убрал защитный купол, одновременно переносясь в безопасное место, туда, где над головой уже не было никакой крыши и не падали сверху обломки.
И в тот же миг его тело сотрясла ужасная боль, отголосок последней эмоции Арсения. Однако у дракона не было ни единого лишнего мгновения, чтобы остановиться и пожалеть себя или друга. Привычно телепортировав безжизненное тело землянина к себе, Аджарр прижался к раскрытому в последнем крике рту человека жесткими губами и влил в него жар драконьего выдоха. Лишь несколько существ в необозримом сонме миров знают, что драконье дыхание – это врожденный природный дар, надежнейший способ ненадолго, всего на несколько минут, вернуть с того света любое только что умершее создание. Однако далеко не всем дракон готов его отдать.
А уже в следующий миг Аджарр раскрыл телепорт в тот уголок чужого мира, который его друг так часто вспоминал в последнее время и считал самым надежным и безопасным.
– Ё моё, как больно… – простонал Арсений и открыл глаза.
Чтобы снова зажмурить, а потом ошеломленно открыть еще раз.
– Ну ничего себе… – потрясенно пробормотал Светкин голос, и Арсений уставился на сестру, возмущенно уперевшую в бока руки. – Ты кажись, братец, окраску сменил?
Вопрос был задан так же ласково, как иногда это делал он сам, и не предвещал ничего хорошего. Арсений скосил глаза и обнаружил, что сидит на руках у дракона, в свою очередь вольготно развалившегося на диване и прижимающегося губами к его лицу вполне недвусмысленным жестом. Парень осторожно шевельнулся, прекрасно помня ту жуткую боль, отголоски которой еще гуляли по взъерошенным нервам, и неверяще хмыкнул.
Никакой боли не было и в помине, только дикая слабость, словно он целую неделю провалялся с тяжелейшим гриппом. Арсений мешковато сполз с колен дракона на диван, и голова Аджарра тут же бессильно упала на его плечо.
Вот японский городовой, похоже, дракон вырубился напрочь, догадался Арсений, значит, всем несказанно повезло, что он сделал это уже после того, как собрал их тела в этом мире.
– Ну, и как это понимать? – в голосе сестрицы назревала гроза. – И откуда вы тут взялись?
– Ты чем там занимаешься? – Глаза гостя наконец привыкли к полумраку ненастного дня, а нос учуял знакомый запах.
– Первак развожу, – огрызнулась Светка. – Отвечай, не увиливай!
– Стоп! Не разводи! Я тебе сейчас всё объясню, только налей сначала самого крепкого первака вон в ту кружку! – Палец Арсения указал на хрустальную пивную посудину, стоявшую на нижней полке серванта.