не испытывала раньше. Я хотела увидеть его в последний раз, сказать ему, что он мне небезразличен, что это было не просто развлечение. Именно так влияют на человека по-настоящему роковые ситуации.
Несмотря на страх, мне захотелось рискнуть. Безрассудство и раньше приводило меня к неприятностям. Именно так я впервые попробовала наркотики. После этого благодаря им мой разум перестал беспокоиться, не возникало ощущения, что я делаю что-то не так. Затем я встретила Винсента, и он сказал, что любит меня.
После этого я делала для него все, о чем он просил. Позже на терапии я поняла, что была молода и легко поддавалась влиянию. Многих молодых девушек постигла та же участь, но это не означало, что мы виноваты сами, это не означало, что я должна была позволить моим отношениям с Винсентом определять меня.
Чувство вины и стыда способны окружать душу, затягивая в свои сети, однако мы должны сопротивляться. Этому научил меня Кейд. Он позволил мне дышать, позволил быть настоящей версией себя. И я пообещала себе, что если выберусь отсюда, поблагодарю его за это.
Зарычав от досады на свое затруднительное положение, я схватила воду, которую похититель принес вместе с едой. Залпом выпила половину, и мой организм обрадовался, что получил хоть что-то.
В комнату вошел другой мужчина, и я поднялась, чтобы посмотреть на него. Это он вколол мне наркотик. Грязные джинсы и рваная рубашка свидетельствовали о том, что он сам был наркоманом. Он даже не вымыл лицо, и в том месте, где я его поцарапала, запеклась кровь.
– Мой босс не знает, что с тобой делать. – Он подошел ближе и сжал мой подбородок. – Я сказал, что могу быстро получить нужные ответы.
– Не знаю, каких ответов ты ждешь. – Я пожала плечами, не дрогнув от его прикосновения.
– Ты перехватила данные, и нам нужно знать, что ты нашла, малышка. Мы хотим убедиться, что ты не проболтаешься.
Ненависть – уродливое и злое чувство, оно долго кипит в душе, словно питается из преисподние. Она может быть токсичной и длиться бесконечно, а еще способна поддерживать человека на плаву. Я ненавидела этого человека за то, что он отнял у меня мою силу, и почувствовала, как ненависть выплескивается из меня, когда я ответила:
– И как вы собираетесь заставить меня молчать? В конце концов, я Неприкасаемая.
Он прищурился и посмотрел на мою руку в поисках кольца. Придурки явно были сбиты с толку. А я еще явно обескуражила их своим фальшивым признанием. И все же, если делая вид, что связана с Кейдом, я могла выжить, то я избрала верную тактику.
– Живешь одна, без Арманелли? По-моему, не похоже на Неприкасаемую.
– Хочешь выяснить наверняка? – я приподняла бровь, дразня его.
– Такая храбрая, да? – Ему не понравилась моя дерзость. Он пошел к двери и крикнул: – Алтео, принеси ведро.
Его друг принес белое пластиковое ведро, из которого при каждом шаге выплескивалась вода. Судя по выражению лица, его терзали сомнения.
– Дион, не уверен, что нам стоит…
– Свяжи ей руки за спиной, – приказал Дион.
Бороться было бесполезно, поэтому я помогла Алтео, убрав руки за спину. Если наладить контакт хотя бы с ним, можно было попробовать выбраться отсюда живой.
– Предлагаю дождаться отца и…
Дион оттолкнул Алтео и сам встал позади меня, а потом прошептал мне на ухо:
– На колени.
От его близости и отвратительного намека внутренности скрутило. Но я послушалась, потому что у меня не было особого выбора.
Схватив меня за волосы, он быстро окунул меня в воду и удерживал так долго, что включился инстинкт выживания. Я сделала вдох и закашлялась. Пыталась бороться. Максимально широко развела руки в стороны, безрезультатно пытаясь избавиться от стяжки на запястьях.
Он поднял мою голову и спросил:
– Теперь хочешь поговорить?
Меня переполняли разные чувства: гнев, беспомощность и ощущение неудачи. Но все они горели ярко.
– Поговорить с тобой, Дион? Да я лучше умру, – выплюнула я и повернулась, чтобы посмотреть через плечо.
Он зарычал и снова окунул меня в воду.
Я снова боролась с ним, однако он продолжал удерживать меня под водой, и мне стало казаться, что я могу потерять сознание и захлебнуться.
Когда он, смеясь, отпустил меня, я рухнула на пол, хватая ртом воздух. Его смех был веской причиной для того, чтобы я с удовольствием лишила его жизни. В тот момент ненависть к нему усилилась, и я приняла ее. Осознала, что мои эмоции могут принести боль и привести к разрушению, даже погубить кого-то. Попадая в критическую ситуацию, начинаешь принимать себя такой, какая ты есть.
Я поднялась с пола, а когда он, обведя взглядом мое тело, улыбнулся еще шире, вздернула подбородок. Даже его похотливый взгляд не заставил меня струсить. Я порадовалась, что на мне были шорты, но понимала, возникни у них желание позабавиться, и они не станут преградой.
– Ты правда Неприкасаемая? Что тебе известно? – спросил он сквозь стиснутые зубы.
– Ты не получишь ответы, если не дашь мне поговорить с вашим боссом. – Он сильно ударил меня по лицу, и, упав на цементный пол, я почувствовал во рту привкус крови.
– Мужик, мы ведь должны были обеспечить ей нормальные условия, – заныл Алтео.
– Без проблем. – Дион пожал плечами. – Вы оба понимаете, что после того, как твой отец поговорит с ней, она достанется мне. Тогда-то я научу ее хорошим манерам. – Он наклонился ко мне. – Начнем с того, что мне не нравится, когда дама огрызается. А до этих пор ты останешься без еды.
Он поднял с пола еду, будто выиграл.
– Я все равно не стала бы есть ваши подачки, – хмыкнула я, что было мелочно и глупо, я явно напрашивалась на новую порцию ударов.
Дион не разочаровал, он пнул меня ногой в живот. Я была готова ко второму удару, но из меня вышибло дух. Я с хрипом хватала ртом воздух и каталась по полу, пока он пытался нанести еще несколько ударов.
Когда ему наконец удалось загнать меня в угол, он рассмеялся.
– Отлично, теперь я вижу, что тебе страшно. В следующий раз. – Он наклонился ко мне, и я почувствовала запах табака в его дыхании. – Не заставляй меня вытягивать его из тебя, и мы оба получим намного больше удовольствия.
Перед тем как уйти, он разрезал стяжки на запястьях, достал из кармана шприц и бросил его на пол.
Лязг замка металлической двери больше походил на лязг замка моей личной камеры в преисподней.
– Вдруг она переосмыслила свое отношение к воздержанию, а, Алтео? – Он махнул рукой своему другу, который явно был недоволен увиденным. – И учти, я уронил шприц случайно, когда выходил. Он поможет тебе сделать нашу жизнь менее невыносимой. Еще одна возможность испытать кайф. И эта доза сильнее той, которую я тебе дал. Позже зайду тебя проверить.
Он отвернулся, и Алтео вышел вслед за ним, хмурясь так, словно чувствовал за собой вину. Я провела руками по грязному полу, стараясь не касаться капсулы смерти.
Проше всего было покончить со всем сейчас. Винсент показал мне пример, как сделать это. Поддаться страданиям и уничтожить себя было менее болезненно, чем продолжать жить. Я понимала, что это все равно что пережить самую холодную зиму в надежде все же увидеть лето; тонуть, но продолжать стремиться к поверхности в надежде выбраться на солнечный свет, к воздуху и жизни.
Я хотела жить. Желала избавиться от бремени зависимости.
Но после часа сидения на полу все-таки взяла шприц и посмотрела на него. Я держала его в руках так, как привыкла, и уверенно прижимала к коже.
Я балансировала на грани.
Легла на грязный цементный пол и посмотрела на дозу. Интересно, что сказал бы Лукас? Посоветовал бы послать все к черту и в последний раз испытать кайф? Или бы советовал бороться?
Я знала ответ. Он верил в меня и мои силы.
И все же, находясь в этой комнате, я смирилась со смертью. Позволила грязи испачкать волосы, пока плакала, понимая, что застряла в этой комнате. И никогда не увижу Лукаса.
Не скажу Кейду, что люблю его.
Не раскрою факты фальсификации выборов и не дам семье повод гордиться мной.
В таком состоянии меня и нашел Кейд.
Глава 27
Кейд Арманелли вошел в комнату, где меня держали похитители так, будто я не оказалась в неизвестном месте, будто у него были на это полномочия, словно это место принадлежало ему.
Я обратила внимание на его дурацкий костюм. Он выглядел идеально, как будто только что пришел с работы, и единственное, что выдавало какие-то изменения, – выражение его лица. Он подошел ко мне, но заметив, что у меня в руках, резко остановился и нахмурился.
– Что ты здесь делаешь? – прошептала я, не скрывая, что сражалась здесь за свою жизнь… борясь не только с похитителями, но и с самой собой. Я боролась с жаждой покончить со всем этим.
Он посмотрел на меня так, словно я была полной тупицей.
– В каком, нахрен, смысле, что я здесь делаю? Отдай мне шприц. Сейчас же.
– Ты спасаешь меня? – спросила я дрожащим голосом, игнорируя его приказ. – Мы в безопасности? Потому что Дион…
– Мы в безопасности. Алтео пропустил меня к тебе после того, как я взломал его банковский счет, и счет его отца. Последний скоро приедет поговорить со мной обо всей этой неразберихе.
– Неразберихе? – я сжала шприц. – Это не неразбериха.
Он резко оборвал меня, в его глазах пылала ярость.
– Иззи, я в курсе. – Он протянул руку. – Дай мне шприц.
– Зачем? – Я посмотрела на грязный пол и облизала потрескавшиеся губы. – На данный момент я обхожусь без наркотиков лишь один день…
– Восемь лет и тридцать дней.
Я удивилась… откуда он знал точное число? Он тоже не сводил с меня взгляда.
– Нет. – Я покачала головой, мои грязные спутанные волосы колыхались из стороны в сторону. – Они отняли это у меня.
– Куколка, я знаю, что именно так ты считаешь, – он сказал это с нежностью, но слезы все равно собрались в уголках глаз. – Я взломал твой телефон. Ты действовала правильно, сделав запись, и я услышал тебя. И мне чертовски жаль. – Его голос надломился, а затем он прочистил горло, как будто мог заплакать, словно был расстроен всем этим и ему было не все равно.