Было бы ошибкой полагать, что все это могло сойти венгерским властям с рук. И, тем не менее, история умалчивает о каких-то ответных мерах папы и Ордена по обузданию распоясавшегося единоверца. Есть лишь глухие упоминания о том, что тевтонцы просто ушли из этих мест не без некоторого сопротивления. Есть также письмо Гонория III от 10 июня в поддержку этого сопротивления, адресованное Герману фон Зальцу, со словами: «Вы не бросили эту землю, несмотря на угрозы и преследования»[124].
Трудно представить, что такой мощный орден, как Тевтонский, мог просто взять и отдать землю, в которую было вложено столько усилий. Невероятно и то, что папство, влияние которого в католическом мире было неоспоримым, могло оставить выходку Андрея II без ответа. Тем более что прецедент папской мести уже имелся.
Я имею в виду предыдущую попытку короля изгнать тевтонцев. Это случилось в 1221 году, когда вышел королевский указ, предписывающий возвратить Бурцеланд короне. Тогда, впрочем, король пошел на попятный. Вот как описывает причины этого странного шага Анри Богдан: «Этот первый конфликт был непродолжительным, король даже увеличил с 1222 г. привилегии, предоставленные ордену. Справедливо и то, что в тот момент над Венгрией нависла угроза со стороны татар, и Андрей II осознавал необходимость объединить все силы, дабы обеспечить защиту королевства, тем более что куманы, находясь под постоянной и непосредственной угрозой со стороны татар, пытались укрыться в Венгрии. Папа Гонорий III (1216–1227) ратовал за компромисс, и в этом его поддерживали Герман фон Зальца и маркграф Тюрингии Людовик»[125].
Надо же! Всегда, когда появляются «татары», увеличиваются преференции ордену и папе. Совершенно очевидно, что «татарами» здесь именуются те же тевтонцы. На это указывает и «постоянная и непосредственная угроза» куманам со стороны «татар». Но никакого логического объяснения этой угрозе вы нигде не найдете. Зато известно, что куманы находились под постоянным прессингом ордена.
Кстати, а что за «татары» могли объявиться в 1221–1222 году в этих краях? Ведь даже согласно традиционной истории они в это время дрались с аланами на Северном Кавказе и были крайне истощены. Трудно представить, что от них тогда могла исходить какая-то угроза Венгрии. Похоже, русские описания монгольских походов были Анри Богдану неизвестны.
И, тем не менее, его рассказ – чистая правда. Подставьте на место призрачных «татар» реальных тевтонцев и вы увидите связную картину устрашения венгерских властей со стороны папы и ордена, увенчавшуюся преференциями в их адрес. Будьте уверены: эти «татары» появятся и впредь, когда возникнет необходимость проучить зарвавшегося самодержца.
Так и случилось. В 1240 году тевтонцы, то бишь «татары» поквитались с королевством. Правда, королем был уже не Андрей II, а его сын Бела IV. В виде «татар» предстали тевтонцы и в битве на Калке. Данная битва являет собой как раз один из эпизодов борьбы «братьев» с язычниками-куманами, по поводу которой в истории Венгрии есть лишь глухие упоминания.
Кстати, после этой битвы русские князья, так же как двумя годами ранее венгерский король, побежали на поклон к представителю папы в Ригу, что как раз и выводит на тевтонский след. «Тогда король смоленский, король полоцкий и другие русские короли отправили послов в Ригу просить о мире. И возобновлен был мир, во всем такой же, какой заключен был ранее», – написано в «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского. Согласно традиционным взглядам, сделано это было для того, чтобы развязать руки для борьбы с татарами. Но ведь в тексте об этом ничего не сказано. Это всего лишь придумка историков. Если же следовать логике, а не традиции, то князья запросили мира у тех, от кого и потерпели поражение.
То есть не о том, чтобы развязать руки для борьбы с татарами, мечтали князья, а как раз о том, чтобы от этой борьбы устраниться, вымолив у папы прощение за необдуманный поступок.
Здесь же, в трансильванской эпопее ордена, можно обнаружить разгадку странного отношения «татар» к половцам, как к своим «холопам и конюхам». В самом деле, как могли пришельцы из монгольского «далека» обнаружить здесь таковых? Даже если бы половцы и жили когда-то неподалеку от Монголии и были для них рабами, какое отношение к этому имели венгерские куманы? И вообще, по каким признакам могли определить монголы своих давних кровников? Ведь даже называли их здесь по-другому – куманы, а не кипчаки, как в Азии.
Но послушайте, что пишет Анри Богдан: «Наряду с этим прекрасно организованным свободным населением (германскими колонистами. – Г.К.) в Бурцеланде имелось небольшое количество крепостных, то были куманы, захваченные в плен во время боев, которые вел орден на куманской земле. Как правило, их использовали в качестве пастухов»[126].
Вот вам и разгадка: это у тевтонцев были куманы «холопами и конюхами», а не у мифических «монголо-татар»!
Надо бы венгерским историкам заняться изучением русской истории, а русским – венгерской. Может тогда, наконец, мы получим связное повествование о «делах давно минувших дней».
Впрочем, «холопы и конюхи» – не совсем точная редакция. Наверняка под «конюхами» в источнике подразумевались «конники», «конница». Это и есть первоначальное значение, ибо «куман» (кун), как было установлено выше, есть искаженное русское «комонь», т. е. конь, всадник, а отнюдь не конюх.
Да и «холопы» – это не совсем то, что мы сейчас понимаем под этим словом. Ближе к оригиналу будет вариант «служащий», а не «раб». Савельев по этому поводу замечает: «Другое значение имело в то время, чем теперь, и слово холопы – служилый, военный народ. Холопство – служба»[127]. «Боевыми холопами» на Руси в свое время именовалась дружина служилого боярина, игравшая ту же роль, какую на Западе играли сервиенты рыцарей.
То есть, «холоп» – это славянская калька латинского слова «серв», что далеко не всегда означало раба, а во многих случаях – сервиента, служащего, сержанта.
Близок к нему по написанию и по смыслу «восточный» термин «кул» (к = х), который также многие стараются перевести как «раб», но который на самом деле означает наемного профессионального воина. Кулы, наряду с мамелюками составлявшие гвардии в государствах Халифата, и, в конце концов, захватившие в некоторых из них власть, никак не могли быть рабами. Никто и никогда не позволил бы рабу продвигаться по служебной лестнице. Да и не мог раб быть настолько преданным хозяину, чтобы ему не хотелось, улучив минуту, улизнуть в родные пенаты. Это отмечает и Л.Н. Гумилев: «Адекватно ли мы переводим слово «кул» как раб, хотя оно несомненно отражает определенную зависимость? Не случайно, что китайцы эквивалентом слова «кул» считали не «nu», а «tch’in», что Бичурин Н.Я. переводит «вассал», а Ст. Жюльен – «sujet» – подданный. К счастью, некоторые тексты орхонских надписей дают возможность уточнить значение слова «кул» и внести в проблему ясность. В большой надписи Кюль Тегину говорится: «…табгач будунка баглик уры оглын кул болты, силик кыз оглын кюнг болты…», т. е. «…народу табгач стали они [тюрки] «кулами» своим крепким мужским потомством и «кулынями» своим чистым женским потомством». Но в это время тюрки жили в степях южнее Гоби своим бытом, пользовались многими привилегиями сравнительно с китайским населением империи Тан; участвуя в походах, делали блестящие служебные карьеры и привозили в свои юрты полные торока добычи. Налицо был лишь факт подчинения иноплеменному государю без какого то ни было социального угнетения»[128].
Вырисовывается следующая картина. Костяк Тевтонского ордена в Трансильвании составляли «служилые» всадники-куманы. Возможно, какая-то часть из них была пленными и использовалась на вспомогательных работах. Основная же масса служила католикам «за гроши и сукна». Кто-то из хронистов, описывая эту ватагу, употребил вместо слова teotonic его синоним tutor. Попав в чуждую языковую среду, – а среди куманов были как тюркоязычные, так и славяноязычные, – tutor превратился в «татар» и стал новым именем куманов. «Тевтонский орден» стал «татарской ордой». Кроме куманов здесь были венгры (те же куманы, только давно окатоличенные, оседлые). Их этноним (могоры) трансформировался в «моголы», а затем – в «монголы».
Так и появились «монголо(моголо) – татары», т. е. могоро-тевтонцы (татань).
Но здесь возникает вопрос, предпосланный написанию третьей главы: почему русским историкам не удалось правильно идентифицировать это воинство? Ведь Тевтонский орден был им хорошо известен по вторжениям на Русь в районе Пскова и Новгорода. Почему в Новгород и Псков вторгались тевтонцы, а в Южную Русь – «монголо-татары»?
Дело в том, что состав ордена, размещенного в Трансильвании, существенно отличался от состава его прибалтийского филиала.
Кадровая политика Тевтонского ордена вообще была уникальной. Имеется в виду широкое использование им в военных действиях лиц, не являющихся постоянными членами ордена, из-за чего его состав выглядел весьма пестро. Здесь и союзники ордена, и «гости» – иностранные крестоносцы, и феодальное ополчение, и зарубежные наемники, и полубратья-служебные, привлекаемые из лиц неблагородного происхождения, а также из местного населения. Число бойцов, не являющихся постоянными членами ордена, было весьма значительным в сравнении с количеством братьев-рыцарей, занимающих в ордене руководящие должности. Более внушительным по сравнению с другими орденами было и количество служебных братьев (полубратьев). В Тевтонском ордене на одного рыцаря их приходилось восемь человек. Полубратья, как и рыцари, являлись непосредственными членами ордена и могли занимать в нем низшие административные должности.
Логично предположить, что при таком подходе в армии трансильванского филиала должно было оказаться много тюркских и славянских солдат. Ведь именно тюрки со славянами составляли основную массу населения Трансильвании и Балкан. Из них рекрутировались полубратья-служебные (кнехты), из них состояло феодальное ополчение, из них же формировались роты наемников. И только братья-рыцари, составлявшие весьма незначительную часть этого воинства, набирались преимущественно из германских земель – Франконии и Швабии.