Я однажды пытался разобраться, какое место полковник Седых занимает в системе охраны государства, но очень быстро понял, что сам ничего не пойму, а правду мне никто не расскажет.
Отдел Эдика по меркам структуры был не таким уж большим подразделением, вернее будет сказать, совсем крохотным, однако занимал целое здание на набережной недалеко от Арбата. Многие облизывались на такое лакомое помещение, но быстро получали по зубам, и продолжали облизываться уже втихаря.
Подчинённые Эдика получали зарплату согласно штатному расписанию, однако на Лубянке видели максимум трёх-четырёх человек и периодически считали, что остальные просто не существуют. Кроме того, Эдик был начальником отдела ещё при последнем генсеке Советского Союза, и всем руководителям государства его представляли лично.
Если честно, мне было бы очень интересно посмотреть на их лица, когда им сообщали, что помимо обычных граждан, в государстве живут ещё самые разнообразные существа, внешне похожие на людей, но внутренне совсем другие.
Самый интересный вопрос, который был непонятен, например, лично мне, а кто такой, собственно, сам Эдик. Одно только то обстоятельство, что он служит в госбезопасности уже неизвестно сколько лет, на мой взгляд, должно было вызывать у уважаемых людей жгучее любопытство. Однако, как мне кажется, никто этот вопрос до сих пор не задал, причём не потому, что неинтересно, а просто потому, что страшновато.
Сейчас же всесильный начальник специального отдела стоял передо мной донельзя уставший и жаловался на претензии от каких-то генералов. О времена о нравы! То ли бардак в стране, то ли Эдик всё-таки стареть начал…
Мысль была настолько неожиданной, что я даже не сдержался и фыркнул. Эдик посмотрел на меня таким взглядом, как будто увидел умалишенного.
— Андрей, я тебе поражаюсь, честное слово! — вздохнул он. — Садись в машину, поехали домой. Разговаривать с тобой все равно бесполезно.
До дома было недалеко, и, к моему удивлению, Эдик внезапно решил поменять свои планы и подняться вместе со мной в квартиру.
— Надо чуть-чуть передохнуть, — объяснил мой друг своё решение. — Чайку попью, Светлану успокою…
Если честно, то я сразу же начал подозревать какую-нибудь очередную каверзу. Эдик решил попить чайку и успокоить мою девушку, которая волнуется? Мир сошёл с ума? Или может быть это какой-то другой, параллельный мир? Впрочем, деваться некуда, не выгонять же его теперь? Пусть уж лучше он у меня в квартире тараканов разгоняет.
Дома меня встречали, как героя. Хорошо, что Алиска была в школе и не видела всего этого пафосного действа под названием «Богатыри возвращаются с войны!»
Плачущая Светка уткнулась мне в грудь и всхлипывала от счастья и облегчения. Мирон с серьезной рожей стоял рядом и повторял, как заведённый: «Всё хорошо, что хорошо кончается». Смущенно улыбающийся Эдик молчал и глубокомысленно вздыхал в перерывах. Не хватало только трущегося об колени кота или собаки.
— Ну вы даёте, — только и смог сказать я, наверняка покрасневший от смущения.
— Дурак, — опять всхлипнула Светка. — Я всю ночь не спала, переживала…
— Может быть хотя бы в душ пустите узника, освобождённого из неволи? — с трудом смог вымолвить я, честно говоря, растроганный столь тёплым приёмом. Мне казалось, что не произошло ровным счетом ничего выдающегося, по крайней мере, такого, что заслуживало бы парада в мою честь, но всё равно, было очень и очень приятно.
Наверное, именно по этой причине я и мылся гораздо дольше обычного. Надо было немного успокоиться и привести эмоции в порядок. Всю свою жизнь я о ком-то заботился и за кого-то переживал, но, когда получил в ответ такие же эмоции, оказался не совсем готов к этому.
Правда, когда я вышел из ванной, оказалось, что момент триумфа пройден, а в мире всё как обычно. Эдик с Мироном пили чай, Света хлопотала у плиты, а перед столом крутился домовой по имени Степан.
— Я, между прочим, всё видел, — сообщил он мне с довольной улыбкой, подтягивая явно великоватые ему шорты. — Ты так ловко этих громил раскидал! Они-то сначала подумали, что ты просто толстый увалень, а ты их так!!! Раз! Раз!
— Сам ты увалень, — беззлобно отозвался я, улыбаясь. — У меня просто конституция такая.
Выглядел сегодня домовой, что называется, по-домашнему. Помимо явно спёртых где-то шорт ярко-малинового цвета, на нём была подаренная когда-то мной пограничная тельняшка и бейсболка с логотипом футбольного клуба «Динамо». Единственной неизменной вещью в гардеробе Степана были растоптанные кеды, которые домовой со своих лохматых лап не снимал в любую погоду.
— Он уже десятый раз повествует о твоих подвигах, — чмокнула меня в щеку Света. — Ты голодный? Я котлеты разогрела…
— Куда ему котлеты, и так пузо висит, — втиснулся между нами домовой. — Лучше мне парочку.
— Эй, сгинь, нечистая сила! — возмутился я. — Это мои котлеты!
— Только тот вступает на благой путь, кто, следуя верному учению, поймет в порочном — порочное и в непорочном — непорочное, — подняв палец вверх, торжественным тоном продекламировал Степан.
На кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь гудением светильника с лампами дневного света на потолке. Мы с Эдиком изумленно смотрели на домового, Светка потихонечку начинала хихикать, а Мирон продолжал сидеть с абсолютно серьёзной рожей, как будто не произошло ничего особенного.
— Малыш, ты хотя бы сам понял, что сказал? — ласковым тоном поинтересовался Эдик, беря с тарелки очередной бутерброд с колбасой.
— Это меня Мирон научил, — тут же сознался домовой, показывая пальцем на напарника. — Сказал, что именно так говорят очень умные люди.
— Ты не совсем правильно подобрал изречение, — степенно проговорил нахватавшийся в отпуске разной всячины философ. — Здесь уместнее другая мысль. Пусть смотрит он не на ошибки других, на сделанное и не сделанное другими, но на сделанное и не сделанное им самим.
— Андрей, он болеет? — посмотрел на меня Эдик. — Или это не Мирон, а кто-то другой?
— Ты ж не в курсе, — рассмеялся я. — Он в отпуске по Азии путешествовал, и вот результат. Человек поймал дзен и пытается постичь просветление.
— Я такими темпами инфаркт с вами поймаю, — вздохнул полковник. — Один полицейских троллит, другой Будду цитирует. Ещё и домового с пути истинного сбили… Он же вообще забыл, для чего его боги создали.
— Почему это? — опасливо глянул на Эдика Степан. — С домом всё нормально, нечисти нет, проклятий ни на кого не насылали…
— Иди уже, — поморщился полковник. — А то я действительно проверять начну, как всё нормально. И не вздумай подслушивать. Понял меня?
— Понял, исчезаю, — и домовой выбежал из кухни.
— Котлеты верни! — крикнул я ему в спину, но уже было поздно. На тарелке осталась только гречка. Светка опять захихикала и положила мне ещё пару мясных вкусняшек, а затем демонстративно сняла фартук.
— Общайтесь, мальчики! Я же вижу, что вам опять какие-то проблемы обсудить надо.
В дверях кухни моя красавица всё-таки не удержалась и, обернувшись, строго погрозила Эдику указательным пальцем.
— Но смотрите у меня, если он опять в тюрьму попадёт, то я на вас очень сильно обижусь.
Мне показалось или господин полковник поёжился? Показалось, наверное…
Пару минут мы молча сидели, не говоря ни слова. Я был занят уничтожением котлет, которые после голодной ночи показались мне особенно вкусными, а Мирон с Эдиком, видимо, не хотели мешать моему пищеварению.
— Давай, полковник, выкладывай! — нарушил, наконец, тишину Мирон. — Какие мысли о произошедшем вчера?
— Если честно, мыслей много, конкретики мало, — вздохнул Эдик. — Вы лучше спрашивайте, а я буду отвечать.
— Лучше будет, если взамен тысячи слов ты отыщешь одно, но такое, что вселяет Мир, — торжественно изрёк Мирон, а я от неожиданности подавился котлетой.
— Друг мой, давай ты будешь по-человечески разговаривать, а то я точно кукушкой поеду, — отдышавшись, попросил я напарника. — Мне всё равно не догнать смысл твоих афоризмов, и не хочу даже думать, к месту они или нет.
— Я всего лишь хотел сказать, что у всего произошедшего есть общее, — абсолютно не смутился Мирон. — Таких совпадений не бывает. Скорее всего, вы с Эдиком ненароком разворошили осиное гнездо. Вот скажи мне, полковник, нападения прекратились?
— Прекратились, — согласился Эдик. — Но это ещё ничего не доказывает. Допустим, оборотни из той части действительно убивали людей. Судя по всему, это происходило исключительно для тренировки или развлечения. Допустим, почуяв в Андрее оборотня, они поняли, что их потусторонняя сущность раскрыта и решили на время свернуть активность. Ну и что?
— Как что? — торжествующе поднял палец вверх Мирон. — Перестав бегать по лесам, они задумали какую-то другую пакость и им для этого понадобились ингредиенты из лавки Моси.
— Понимаешь, какая интересная штука получается, — с досадой в голосе ответил нам Эдик. — Я перелопатил всю столицу, но ни йоту не смог приблизиться к разгадке. Магазин Моси действительно ограбили люди. Никто из потусторонних сущностей не имеет к этому никакого отношения. При этом преступники точно знали, куда и зачем они идут, а это вещь ещё более удивительная. Даже в Москве не так много людей в курсе, что именно можно найти среди товаров старого армянина. Здесь же украли хлам, за который, на мой взгляд, гораздо проще заплатить. Тем более, Мося его и не прятал.
— Ну, может быть, они совсем нищие, — предположил я, закуривая. Мне пока было не совсем понятно, в какую именно сторону идут рассуждения Эдика. Деталь, за которую он зацепился, конечно, интересная, но почему-то казалась мне не самой важной в расследовании.
— Магазин у Моси, к тому же, практически на отшибе находится, — продолжал тем временем рассуждать Эдик, как будто сам с собой разговаривая. — Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Даже Эксплорик ни одной камеры наружного наблюдения в округе не нашёл. Так что, если я всё понимаю правильно, то эти ухари всё сделали абсолютно верно.