Рык, вой, пронзительный — детский?! — крик.
— О Господи…
Я оглянулась на светящийся в темноте коттедж — не услышат, а если услышат, все равно не успеют, — и плохо представляя, что буду делать, начала спускаться вниз, держась за смерзшиеся метелки чертополоха. Сделала три осторожных шага и ахнула: клубок налетел на валун и распался. Искристо-белое, скулящее, откатилось в сторону. Рычащее серое — Один! — встал, закрывая собой волчицу с располосованным боком. Зверей, урча и повизгивая, по-детски смеясь, окружали пять… семь… девять… Триединый, двенадцать! — существ, похожих на огромных крыс в сорочках из паутины. Сизое марево колыхалось, тянулось за ними, отмечая резкие не то скачки, не то перемещения из стороны в сторону.
Гвиллион!
Один вдруг ощерился, взвился в прыжке, и от пронзительного визга заныли зубы. Волк мягко опустился на четыре лапы, мотнул головой, перекусывая самую нетерпеливую гвиллион пополам, швырнул ее к ногам сжимающей кольцо нежити. Гвиллион зашипели, забормотали, застыли, покачиваясь из стороны в сторону. На секунду мне даже показалось, что они сейчас исчезнут — я обрадовано нарисовала на лбу знак Триединого. Но руку опустить не успела. Гвиллион завизжали и скопом бросились на Одина, сбили его с ног, покрыв живой черной массой тел и паутины.
Они же его загрызут! И его, и волчицу!
А у меня ни ножа, ни даже иголки…[по англ. легендам, гвиллион боятся железа. Достаточно показать им гвоздь, чтобы они исчезли.]
— О Господи…
Голос тетушки я услышала, как наяву.
— Мисс Этансель Хорн, не смейте! Не вздумайте! Даже не пытайтесь!.. Чарли! Дэвид, Лилиан, вы только взгляните на свою дочь!
Я прогнала назойливый призрак и стянула перчатки, дрожащими пальцами расстегнула тяжелое пальто, оставила его на сугробе. Обломила верхушку заледеневшего чертополоха — он треснул пистолетным выстрелом. Пятясь, поднялась на гребень и, выдохнув, распорола ладонь острым сломом.
Дом далеко внизу светился желтыми окнами. Успею. Должна успеть!
— Эй! — Эхо отразилось от холмов, запрыгало, перевирая мой голос. — Эй, я здесь!
Я обмакнула сосульку в горячую кровь и швырнула ее вниз, молясь, чтобы алое не стерлось о снег. Одна, затем вторая, третья гвиллион спрыгнули с Одина, принюхиваясь, поползли к ледышке.
— Я здесь! — снова выкрикнула я и, не оглядываясь, скользя на крутом спуске, во весь дух понеслась к дому.
Потому что для нечисти нет ничего слаще человеческой крови.
— Мистер Райдер!.. Мистер Райдер! Алекса… — Морозный воздух резал легкие, заталкивал крики обратно. Гвиллион перевалили через холм и теперь стремительно догоняли меня — я слышала их довольные визги. — Алекс! Алекс!
Капор свалился, повиснув на лентах, бил по спине. В ушах свистел ветер. Давай, Тини, еще треть мили, ты сможешь! Представь, что сзади Джереми!
— Алекс!
За холмом раздался протяжный вой, в котором отчетливо слышалось «Ду-у-ур-а-а-у-у…»
— Алекс!
Краем глаза я заметила темное пятно и резко затормозила. Каблуки ботинок ковырнули наст, застряли. Потеряв равновесие, я взмахнула руками и неуклюже упала на спину — это спасло: нацелившаяся в горло тварь пролетела в пяти футах надо мной и зарылась в сугроб.
— О Господи… Алекс, ну где же ты… Алекс!
Семьсот футов.
Шестьсот.
— Алекс!
Гвиллион были совсем рядом, в пяти шагах, может быть, в десяти.
— Алекс! Алекс!
…а если он не выйдет? Не захочет выходить? Я ведь сама прогнала его! Ударила, оскорбила!
— Алекс! — Голос сорвался, перешел в рыдания. — Алекс…
Гвиллион окружили меня, когда до дома осталось три сотни шагов. Я уже видела дверь, металлическую оплетку окон, мигающие огоньки свечей за стеклами, кажется, даже миссис Ллойд, а потом нечисть отрезала мне дорогу. Вместо крика из горла вырвался всхлип.
— Алекс…
Гвиллион гаденько захихикали, потирая не то руки, не то передние лапы. Мертвенный лунный свет заиграл на длинных когтях, на острых зубах, запутался в саванах.
— И-и-и…
— Хи-и-и…
— Хи-хи-хик!
Смеющаяся гвиллион исчезла, оставив тающие клочья паутины, и появилась у меня за спиной. Зашипела, рассекла когтями воздух — я отскочила в сторону
— Алекс!
понимая, что меня загоняют в ложбину. Чтобы пир не было видно из окон.
— Алекс!
— Хи-хи-хи-и-и-И-И-И!
Смешки перешли в визг, от которого заложило уши. Гвиллион вспыхивали факелами — одна за другой, как лампы в доме Уилбера. Только смеющаяся шипела и хныкала, вздернутая за заднюю лапу невидимой рукой.
— Мне кажется, вы забыли, кто хозяин этой земли, — негромко сказал появившийся из темноты Райдер. — Я вам напомню. — Его глаза светились красным.
— Алекс! — Я бросилась к магу, повисла на нем, заливая рубашку слезами. — Там Один!.. Они на него… и на волчицу!.. А я… кровью… а они за мной! А я… я… я… — рыдала я, обнимая его за шею.
Александр осторожно снял мои руки с плеч.
— Все закончилось, Этансель. Все хорошо.
Прохладные пальцы легли на мои виски, надавили и исчезли. Райдер кивнул, снял с себя полушубок и завернул меня в жесткую овечью шерсть.
— Идите в дом.
Я замотала головой:
— Там О… О-дин, — икнула я сквозь слезы. Успокоиться не получалось. — Его покуса-са…а…
— Я все понял. — Александр развернул меня и подтолкнул к желтому прямоугольнику входа. — Идите. Миссис Ллойд ждет.
Невысокая коренастая фигура действительно маячила на ступенях коттеджа. Вытирая мокрые щеки ладонью, я побрела к ней, потом побежала, загребая снег. Обернулась только раз, услышав визг последней гвиллион, но что происходит, не разглядела.
Миссис Ллойд хлопотала надо мной, как над цыпленком. Отвела в дом, прикрикнула на брата, велев ему наполнить низкую бочку для купания — «Заледенели совсем», — заставила выпить молока с медом, добавила дров в очаг, прогревая кухню, помогла раздеться, заахала над порезом на ладони, а потом, когда я сидела по горло в горячей воде, перевязывала руку. Я думала, она будет ругаться после моего рассказа — тетя точно бы отчитала за глупый риск, — но валлийка ни словом не упрекнула меня, только морщины на ее лице стали резче и глубже.
Хлопнула дверь, загремела мебель в гостиной.
— Кипяток! — услышала я Райдера. — Иглу, бинты, нитки!.. Джейн, Мартин!
— Я сейчас, — погладила меня по волосам валлийка. Обжигаясь, перелила воду из чайника в глубокую миску, отнесла магу. — Волка нашел, — сообщила миссис Ллойд, вернувшись. — А я вашу сорочку, — положила она валик желтоватой ткани на табурет.
— Как Один?
— Порвали сильно, передние лапы сломаны. — Увидела, что мои глаза наполняются слезами, и успокаивающе добавила: — Выживет. Мистер Александр его и не такого вытаскивал.
Я шмыгнула носом и поднялась из воды, закрываясь руками. Миссис Ллойд помогла мне вытереться, найти рукава в ночной рубашке.
— Вы нас очень напугали, мисс Хорн, — тихо сказала женщина.
— Простите…
— Не отходите далеко от дома, — попросила миссис Ллойд.
— Я больше не буду, — легко пообещала я. Меня до сих пор знобило — уже не от холода, от нервов, — а в голове не укладывалось, что я сама подставилась нечисти. О чем я думала?!
…об Александре. И о том, что он любит своего зверя.
Миссис Ллойд сняла с себя пуховую шаль и набросила ее мне на плечи, а потом вдруг коснулась моего лба сухими губами.
— Вы храбрая безрассудная девочка, мисс Хорн, — улыбнулась валлийка.
— Тини, — смутилась я. — Меня зовут Тин.
— Зовите меня Джейн. Идемте, я провожу вас в спальню.
Я вышла из кухни вслед за валлийкой и ошарашено уставилась на разгромленную гостиную. По комнате будто прошел ураган: опрокинутые стулья валяются у стены, массивный диван, который не под силу сдвинуть и пятерым, каким-то образом оказался под лестницей. На его месте сейчас стоял обеденный стол, а в грязной окровавленной тряпке на полу с трудом угадывалась скатерть.
Над столом склонились мужчины. Мистер Ллойд сводил вместе лоскуты, в которые превратился волчий бок, а Райдер ловко накладывал швы.
— Этансель, сядьте в… — поднял голову Александр. Обвел взглядом комнату и осекся. — Куда-нибудь сядьте. Я закончу с Одином и займусь вашей рукой.
Удивительно, но боль в распоротой ладони я почувствовала только сейчас, когда Райдер заговорил о ней. А до этого почти не замечала — подумаешь, царапина от ледышки. Это же не дыра в палец глубиной от ржавого гвоздя… Кутаясь в шаль, я забралась с ногами на диван — чтобы оказаться за спиной у Ллойда, — и положила забинтованную руку на колени. Губы сами собой разъезжались в улыбке: Алексу не все равно!
От десятка плавающих под потолком плазменных шаров в гостиной было светло как днем. Даже, пожалуй, светлее, и в их агрессивно-белом сиянии Один казался безжизненным творением чучельника. Свисающий со столешницы хвост не шевелился, глаза закатились.
— Он будет жить, мистер Райдер?
— Будет, — ответил маг. — Сейчас он спит, не переживайте.
Хорошо.
— А волчица…
— Удрала.
Я кивнула и замолчала, наблюдая за Александром. Ноготь на мизинце мага вырос, заострился. Райдер, как бритвой, провел им вдоль жуткой рваной раны на боку волка, стряхнул на пол клоки шерсти. Мистер Ллойд смыл кровь, и маг положил ладонь на глубокий укус гвиллион. Из-под пальцев Райдера полилось мягкое желтое сияние, а спустя несколько секунд на его правом предплечье, открытом подвернутым рукавом рубашки, проступила чешуя.
Триединый!
Кажется, я вскрикнула. Ллойд недовольно оглянулся на меня, но Александр даже не моргнул.
— Зашиваем, — сказал он.
Процедура повторилась еще дважды, и когда волка, наконец, перевязали, а на лапы наложили лубки, предплечье мага оказалось в броне из черной глянцевой чешуи. Получается, каждый раз, когда Райдер обращается к дару, проклятие набирает силу?! Я вспомнила все наколдованные цветы, все сброшенные мне в руки фрукты и пирожные, сожженных гвиллион, и в животе похолодело.