…нет документов, опыта, сил и умения постоять за себя, зато доверчивости и наивности, которыми не преминет воспользоваться какой-нибудь скот, — на дюжину!
Искра смотрела на него снизу вверх. Лицо сердечком, прозрачная кожа, выразительные медовые глаза, непокорные кудри, пухлые губы и сводящая с ума высокая грудь — гувернанткой такую не наймет ни одна здравомыслящая жена, а горничной Искра проработала бы дня два, не дольше, — ровно до пощечины хозяину, схватившему ее за аппетитный зад. А потом оказалась бы либо на улице, либо с задранными юбками и заломленной рукой у стола.
Видение было таким ярким, что бурлящая после беседы с Королевой сила рванулась наружу, обожгла кончики пальцев.
…даже не будь она Источником…
Скрипнув зубами, Александр заставил себя выдохнуть, потом глубоко вдохнуть, унимая сердцебиение и пламя.
— Твоя подруга так и не ответила?
— Нет…
Я утешала себя тем, что, может быть, Мэри еще не получила письма. Или слишком занята — в конце концов, я сама почти месяц собиралась, чтобы написать!
О том, что она не захотела отвечать или что ей запретили родители, старалась не думать.
— То есть в Эденбурге тебя никто не ждет, я правильно понимаю? — спросил Александр. — Тогда оставайся здесь, в моем доме.
— Это неприлично! Что о нас подумают? — уперлась я в его плечи. Одно дело зима на двоих, хотя так тоже неправильно, даже если мы поженимся, и совсем другое…
— Кто подумает, Искра? Один? Эллиллон? — поднял брови маг. — Здесь никого не бывает, а для мистера и миссис Ллойд ты маленький подменыш, они любят тебя.
— Но…
— Никаких «но», — жестко сказал Александр. — И никакого Эденбурга, ясно? …Этансель, я могу купить тебе дом, найти компаньонку, но я рехнусь, думая, каково тебе приходится в чужом городе, — добавил он. Прищурился: — Или нарвусь на еще одно проклятие. Ты ведь не хочешь этого?
— Нет! — испугалась я.
Упаси, Триединый! Если с Александром что-то случится из-за меня, я никогда себе не прощу!
— Значит, ты останешься здесь, в поместье? — спросил Райдер. — Будешь меня ждать? Искра?
— Да… — решилась я. — Да, буду.
Маг заметно расслабился и улыбнулся своей безумно обаятельной улыбкой, на которую невозможно не ответить.
— Документы я тебе выправлю, как только окажусь в Ландоне, — сказал он, смешно потершись своим носом о мой. — Они нам с тобой пригодятся.
Слова Александра заглушил сильный удар по стеклу. Райдер резко развернулся, закрывая меня плечом и зажигая на ладони сгусток огня, но опасности не было — упираясь лапами в раму, за окном беззвучно выла Снежная.
Приезд Уилбера и безмолвный, так напугавший меня разговор будто подтолкнули весну — словно сама природа хотела скорее нас разлучить. В низинах еще держался снег, но на холмах, вдоль южной стены коттеджа сугробы резко осели, стали ноздреватыми, рыхлыми, потекли мутными ручейками, унося к реке скопившийся за зиму сор. Сосульки закапали, истончились, но растаять до конца не успели — сползший с крыши наст, обвалившись, утащил их с собой. На старом дубе, на кустах жимолости в саду набухали почки, из-под бурой прошлогодней травы выглянули острые ростки подснежников, вздувшаяся река поднялась так высоко, что почти касалась настила моста, а однажды ночью мы открыли глаза от оглушительно звенящих хоралов и яркого света, залившего спальню.
— Что это? — села я.
— Эллиллон проснулись, — нахмурился Александр и, нехорошо поблескивая глазами, потянулся за брюками.
— А почему мы их слышим?
— Потому что эти засранцы снесли заглушку, — буркнул маг, застегивая ремень.
Я тоже сползла с кровати, щурясь, выглянула в окно из-за спины мага.
— О-о!..
Из холмов били ослепительные снопы света, уходящие в самое небо. Густо-желтые у основания, на высоте они светлели, белели, разбиваясь о звезды, осыпались бриллиантовой моросью; сияющие капли смешивались со стелящимся по саду туманом, превращая его в волны перламутра.
— Это потрясающе! — выдохнула я и сама себя не услышала — хоралы эллиллон взмыли ввысь, наполняя душу тревожным ожиданием чуда, которое вот-вот случится, а я все пропущу!
Александр заматерился — я и не знала, что он так умеет! — и прикрытая дверь спальни громко хлопнула перед носом, а с ладоней мага сорвалась струя огня.
Пламя опалило оконный проем, распороло туман, голодным зверем понеслось вверх по холму за рекой, замыкая в кольцо десятки фигурок. Эллиллон сгрудились внутри, не смея приблизиться к разожженному магом костру; на фоне ослепительно-желтого света, бьющего из самого сердца пустоши, их кости казались по-птичьи хрупкими.
Пение стихло. Не смолкло совсем, но я вдруг осознала, что Алекс выливает пламя только одной рукой, а другой крепко держит меня под мышкой, не подпуская к подоконнику.
— Очнулась?
Я кивнула, сообразив, что едва не стала одной из тех, кого заманили под холмы, и прижалась щекой к груди мага.
— Дракон предпочел нам смертную женщину? — Мелодичный голос раздался прямо в голове.
Трое эллиллон появились за мостом, в паре сотен футов от нас, но я видела их так четко, словно они стояли в двух ярдах. Широкие рукава простых белых платьев спускались к земле, терялись в жемчужно-радужной дымке, пряди распущенных золотистых волос трепетали на ветру, приоткрывая заостренные уши Старой крови.
— Я никогда ничего тебе не обещал, Риан.
— О да, ты слишком умен для обещаний, — засмеялась эллиллон. Я так и не поняла, кто из них говорил. — Убери пламя, Ddraig. Девушки нет в договоре, я в своем праве.
— Она моя, — в голосе Александра прорезался рык.
Лицо эллиллон вдруг приблизилось, закрыв собой ночь. Немигающие изумрудные глаза в частоколе ресниц пристально уставились в мои, а губы вдруг сложились в изумленный овал:
— Ffynnon!
— Твоя Королева знает о Ffynnon, Ddraig?
— Если Она узнает о ней от твоего народа, я очень сильно расстроюсь, Риан. Если моя Искра исчезнет — я расстроюсь еще больше.
— Я услышала тебя. Что я получу за сохранение тайны?
— Пять путников за каждый год, что Ffynnon здесь.
— Щедро. Очень щедро. Я рада, что ты выжил.
— Ты проверяла меня?
Смех.
— Будь гостем под моими Холмами…
Туман, клубясь, отступил из сада, перекатился через мост — на секунду мне даже стало жаль, что от жемчужного великолепия, затянувшего двор, ничего не осталось, — и только тогда кольцо огня на холме опало.
Я больше ничего не слышала, но Райдер и эллиллон явно говорили о чем-то перед ее уходом.
— Что значит Ffynnon? — Спросить я хотела совсем не это, но на большее не решилась.
— Ffynnon это Весна, — ущипнул губами кончик моего носа маг, — на Зиму ты совсем не похожа. [Здесь игра слов: Ffynnon — Источник на валлийском, а по англ. Источник (Ручей) и Весна звучат как Spring] — Мы с Риан обменялись любезностями, можно сказать, я вписал тебя в договор, но все же остерегайся туманов, хорошо?
— Ты давно знаком с… эллиллон? — все-таки задала я мучающий меня вопрос.
— Давно, — ровно ответил маг, восстанавливая окно. — Меня познакомил с ней дед. Испугалась?
— Нет… — сама удивилась я. Было что угодно, но только не страх. Умиротворение, восхищение идеальной красотой Старой крови, желание присоединиться к ним — оно до сих пор тянуло наружу, хотя и далеко не с той силой.
— Стерва, — пробормотал Александр. — Извини, — тут же погладил он меня по щеке. — Праздник Весны у эллиллон скоро закончится, а зов нужно перетерпеть. Первая неделя самая сложная, потом перестанешь его замечать.
Перетерпеть…
Последнюю неделю я только и делала, что старалась перетерпеть и перетереть гложущие меня сомнения. Правильно ли я сделала, согласившись остаться? Может, стоило все-таки настоять на Эденбурге? Я бы работала и ждала Александра, у меня бы появились друзья, может, я бы встретилась с родными Мэри-Агнесс — Алексу будет приятно, что я не просто девушка с Хэмпстеда…
…невеста без кольца, жена без благословения, два года и, может быть, дольше! Это же неприлично, неправильно! Позор, если кто-то узнает! Меня не примут, от меня опять отвернутся, тетя рассказывала, семья отказалась от мамы только за то, что мисс Лилиан Кэмпбелл вышла замуж за инженера! А что случается с женщинами, кто вот так, без мужа, я насмотрелась в Уайтчепеле!
За эти мысли потом было стыдно. Его Светлость Александр Райдер — Гончий, наследник Короны, он сможет защитить меня, закрыть собой и своим именем. И лучше, если о его жене не будут знать совсем ничего, чем пойдут неясные слухи. «Вроде бы гувернантка из Эденбурга, но вы же знаете этих гувернанток!» — и обмахнуться веером… — «Где, говорите, она училась? О, помощница моей портнихи из той же школы, и она не помнит никакой Этансель Хорн!»
А еще я не хочу заставлять его беспокоиться, Александру хватит волнений на службе. Я привыкла к этому дому, к креслу перед камином, к мягкому свету в гостиной, к спинету, отзывающемуся на легкое прикосновение пальцев. Здесь даже сад есть! Кажется, с розами, и точно с тюльпанами и нарциссами — все, как я мечтала! Нужно просто перетерпеть…
Александр тоже не находил себе места. Он был здесь, со мной, но мыслями — в Ландоне, с Королевой и Сворой. В городе, где его похоронили, во дворце, где он воскреснет и получит причитающееся по праву.
Забравшись в кресло с ногами, обняв колени, я смотрела, как маг переговаривается с другими Гончими и приводит в порядок перед отъездом заброшенные за год дела: проверяет отчеты, читает письма поверенных, листает какие-то подшивки, украшенные штемпелем с каравеллой. Оказывается, у меня очень богатый жених — Александру принадлежали акции судостроительных компаний и оружейных заводов, он владел доходными домами в Ландоне, четырьмя угольными шахтами в Уэльсе и несколькими сотнями акров плодородной земли где-то в Америках. Может, по герцогским меркам это немного, но когда я случайно увидела цифру годового дохода, долго не могла прийти в себя… Ушла на кухню, заварила свежего чаю, а он даже не заметил, что меня нет, появился только через час, когда все совсем остыло, а мои глаза опухли и покраснели.