— Ты почему прячешься?.. Искра, ты плачешь?
— Нет… — всхлипнула я и отвернулась.
— Искра-Искра…
Александр привлек меня к себе, утешая, погладил по волосам, по спине, а потом поднял на руки и понес наверх.
— …Ты будешь приезжать? — спросила я, лежа у него на груди.
— Не знаю. Первый год я постараюсь, но обещать не могу.
Под утро я проснулась от душного ужаса и собственных криков.
— Алекс! Алекс! Алекс! — Меня трясло, голос срывался, я рыдала, пытаясь предупредить мага — что-то черное, страшное подползало к нему, тянуло щупальца к голове, а Алекс этого не видел, не знал, беспечно смеялся, а я билась в прозрачную стену, умоляя его обернуться и выставить щит: — Алекс! Алекс! Пожалуйста, Алекс…
— Я здесь, здесь… Здесь, — повторял Александр, покрывая мое лицо поцелуями, — здесь, Искорка… Это сон, просто сон, — зашептал он мне на ухо. — Никто тебя не тронет, никто не обидит, слышишь?
Я замотала головой и зарыдала еще громче.
— Я… Я… Ты…
— Господи, да что ж такое… Выпей, — протянул он мне чашку холодной воды.
Зубы заклацали о фарфор, я подавилась, закашляла.
— Допивай, — велел Александр, легко постучав меня по спине. — Все допивай. …А теперь рассказывай. — Маг, как маленькую, поднял меня под мышки и усадил к себе на колени.
— Будь осторожен, — всхлипнула я, обняв его за шею. — Пожалуйста, будь осторожен! Я буду ждать сколько нужно, буду сидеть где скажешь, хоть в подвале, только будь осторожен!.. Если ты умрешь, я тоже умру!..
Лицо Александра дернулось, как от пощечины.
— Я не собираюсь умирать, — глухо сказал он. — Не плачь.
— Дядя тоже так… гово… рил! И тетя!.. А потом… потом…
— Что случилось потом?
— Они сго…сгоре… ли! Я выпрыгнула в окно, а они… Они умер…ли! — икая, рыдала я. — И мама… А потом папа! Упал… и всё!.. Все они умер…ли! А я… я… осталась… Если еще ты…
— Тише-тише-тише… — Маг крепко обнял меня, укачивая. — Я не горю, ты же видела. Не тону. Задушить и отравить меня не выйдет, застрелить тоже. Слышишь?
— Да…
— Ну вот… Что еще осталось?
— Проклятия…
— Я буду очень осторожен, Искра, — пообещал маг. Его холодная, почти ледяная ладонь легла мне на лоб, и я застонала. — Если не снять спазм, утром будет болеть голова, — сказал Александр. Лицо у него было странным, а в глазах мелькало что-то очень похожее на сомнение и сожаление.
Кажется, я все испортила слезами. Тетя ведь столько раз говорила, что мужчины не терпят истерик…
— Прости…
— Не извиняйся. — Пальцы мага, массируя, спустились к моим вискам, и на скулах Александра заиграли желваки. — Я буду приезжать так часто, как смогу, — вдруг сказал он. — А если не отпустят, оставлю вместо себя голема и все равно приеду.
— Я буду очень-очень тебя ждать, — прошептала я. — Я люб….
Александр закрыл мне рот поцелуем, не позволив закончить.
Оставшиеся дни он не отходил от меня ни на шаг. Документы отправил в свой ландонский дом, решив, что если его маленькая империя не развалилась за год, то еще неделю она точно протянет. На вызовы Гончих отвечать перестал, и лишь изредка замирал, сияя глазами, а потом стирал с лица капли пота и идущую носом кровь.
— Она?
— Да.
Мы проводили дни под старым дубом, на толстой ветке которого поскрипывали цепи качелей. Александр прогревал землю, расстилал плед, я приносила корзинку с едой, и мы часами лежали, глядя на бегущие к морю облака. Я сворачивалась комочком, укладываясь на плечо мага, а Райдер играл моими пальцами.
За ночную истерику было стыдно, и я старательно делала вид, что все в порядке — спорила с Александром, на кого похожа сползшая с Ир-Уитва [валлийское название Сноудона] туча, отчаянно сражалась с ним в шашки, а когда Райдер начинал тормошить меня, дергать за косички, с визгом удирала, оскальзываясь на молодой траве. Алекс ловил меня, перекидывал через плечо и, посмеиваясь, нес обратно к пледу.
— Что же мне с тобой делать, прекрасная дева? — грозно хмурил брови маг, прижимая мои запястья к земле. — Съесть?
— Не надо!
— Защекотать?
— Нет!
— Поцеловать?
— …
— Я так понимаю, это значит «да»? — И ладонь Александра ныряла в вырез блузы.
Пальцы Райдера терли соски, щипали их, тянули, покручивали, пока я, извиваясь, не начинала стонать ему в рот. От прикосновений мага, его запаха, вкуса губ тело вибрировало как натянутая струна, а по низу живота растекалось болезненное тепло. Я льнула к Александру, улавливала его ритм и шаг за шагом поднималась к вершине — до тех пор, пока Райдер, вместо того чтобы подвести меня к пику, не отодвинулся.
— Алекс?..
— Все хорошо.
Маг укусил меня за ухо и перевернул на живот. Неторопливо огладил талию, раздвинул бедра, и вдруг рывком поднял их, с размаху шлепнул по заду, входя одним сильным толчком.
— Алекс!
— Да-а-а? — Заурчав, как большой кот, маг надавил мне на лопатки, заставив уткнуться лицом в плед. — Выгнись. Умница… — Подтянул меня еще ближе, так, что грубая кожа ремня царапнула покрасневшие ягодицы, и дернул за плечо, распрямляя: — А теперь вставай.
— А-а-а-ах…
Заполненная целиком, я задохнулась, практически сидя на Райдере. Мужские руки расстегнули блузу, спустили ткань с плеч. От легкого ветерка соски собрались в горошины. Александр приподнял мой подбородок, прижался к губам, накрыл рукой грудь, сжимая ее в такт мучительно-медленным движениям, больше похожим на пытку:
— Какая… ты… тесная… — прошептал маг. — Будто… девственница!
Юбки сбились, мешая, Райдер крепко держал меня, не позволяя отвечать, только принимать его страсть и пульсирующее желание. Господи, как он терпит?!.. Я чувствовала каждый дюйм, задыхалась, извиваясь в мужских руках и понимая, что если маг не перестанет дразнить меня, сойду с ума.
— Алекс…
— Да?
— Сильнее… пожалуйста…
— Так? — усмехнулся маг, сменив ритм. Но едва я обрадовалась, снова замедлился.
Застонав от разочарования, я задергалась, даже попыталась стукнуть его, и маг совсем остановился, а меня бросило в жар.
— Нет… Нет-нет-нет…
От неудовлетворения заболел низ живота, заныла налившаяся грудь. Я чувствовала мага в себе — горячего, твердого, способного подарить облегчение и блаженство — и остановившегося!
— Алекс! — захныкала я, безуспешно попытавшись дотянуться до его губ.
— Скажи еще, — улыбнулся Райдер, оглаживая мою грудь.
— Алекс…
— Еще.
Маг возобновил толчки, и я вскрикнула от острого спазма, молнией пронзившего тело:
— Алекс!
— Еще, Этансель.
— Алекс! Алекс, пожалуйста! Алекс!..
Восторг накатывал волнами, уносящими к высоким перистым облакам. Райдер, наконец-то, перестал сдерживаться, проникая часто, сильно, торопясь довести меня и себя до экстаза. Зелень холмов плыла перед глазами, мир рассыпался на части, солнце казалось тусклой свечой, а сама я — маленькой искрой, сгорающей и возрождающейся в объятиях пламени.
— Двенадцать, — сказал Александр. Маг лежал на спине, подложив одну руку под голову, а другой обнимая меня.
— Что?.. — слабо шевельнулась я.
Голова была совсем пустой — ни единой мысли. Теплый ветер сушил испарину на груди, ерошил волосы, шумел в молодой листве старого дуба. Солнечные лучи ласкали лицо, и под веками плавали огненные круги.
— Двенадцать, — повторил Александр. — По штормовой шкале.
— О Боже, — открыв глаза, засмеялась я.
Маг поцеловал меня и повернул голову в сторону дороги, прислушался.
— Думаю, нам стоит привести себя в порядок, — сказал он, потянувшись за рубашкой. — Ллойды едут.
Охнув, я вскочила, лихорадочно поправляя блузу и одергивая юбку. Пальцы дрожали, мелкие пуговички никак не застегивались, а панталоны не находились. Триединый, да где же они?!..
— Спокойно.
Александр сжал мои плечи, повернул меня. Руки уже одевшегося мага ловко справились с пуговицами, отряхнули юбку, вернули на место перекрутившийся пояс.
— Вот так, — улыбнулся маг, чмокнув меня в кончик носа и подколов растрепанные кудряшки.
— Что мы им скажем? — пролепетала я.
Я ведь хотела все скрыть, а теперь, когда они увидят нас вдвоем, узнают, что я останусь здесь жить — они все поймут!
— Ничего, — пожал плечами Александр. — Это слуги, Этансель, и они будут служить мне и тому, кому я прикажу. Причем молча.
— Но что они подумают?!
— Что я развратник, сбивший с истинного пути благовоспитанную леди, — хмыкнул маг. Увидел, что мне совсем не смешно, и стер улыбку. — Искра, успокойся, все хорошо.
Нет, не хорошо. Он просто не знает, что это такое, когда на тебя смотрят как на грязь, когда презрительно цедят слова, когда ты есть, но для других тебя не существует!
— Будет лучше, если я встречу миссис Ллойд в доме, — сглотнула я. Пусть останется хотя бы иллюзия приличий.
— Глупости.
Александр свернул плед, сунул его под мышку, крепко сжал мою ладонь и, шагая чуть впереди, повел меня вниз по тропе.
Дорога темной лентой петляла между холмами. Талые ручьи с вершин сбегали вниз, и колея до сих пор не просохла. Колеса крытой тентом телеги разбивали блестящие лужи, чавкали, поскрипывали, ящики груза кренились из стороны в сторону, и миссис Ллойд то и дело придерживала их, беззлобно переругиваясь с нахлестывающим усталого шайра братом.
К ответвлению, ведущему к коттеджу, мы и Ллойды спустились одновременно.
Телега остановилась.
Александр вытащил меня из-за спины, поставил рядом, и я почувствовала, как взгляды слуг остановились сначала на руке мага, обнимающей меня за плечи, а потом на моих припухших от поцелуев губах.
— Джейн, Мартин, как отдохнули? — спросил Александр.
— Прекрасно, мистер Райдер, — проскрипел старик. — А вы? — ехидно добавил он.
— Восхитительно, — широко улыбнулся Алекс. — Но нам вас не хватало, да, Искра? — чуть встряхнул меня маг.
Я подняла ресницы и, закусив губу, встретила насмешливо-презрительный взгляд валлийца, смотрящего на меня как на насекомое.