Я искала нижнюю юбку в шкафу, когда пронзительный крик миссис Ллойд расколол тишину и взлетел над холмами:
— Не-ет! — смолк, захлебнувшись, и снова забился в висках: — Тини! Мисс Тини!
Господи…
Мягкая ткань с шорохом упала на пол. Не помня себя, я выскочила из спальни, скатилась по лестнице, ударившись ладонями, распахнула входную дверь:
— Джейн! — но внизу, у реки, никого не было — ни на мосту, ни на лугу, ни даже под дубом, растущим уже за границей. Ночной туман упал тяжелой росой, и скошенная трава перед домом слепила глаза расплавленным серебром.
— Джейн! Где вы?
— Тини, помогите! Нога…
Голос шел из-за конюшен, вплотную прижавшихся к чугунной ограде. Я протиснулась сквозь прутья решетки, закрыв лицо локтем, продралась меж бузиной и сиренью: «Джейн, я сейчас!», обогнула валун — и ошеломленно застыла, увидев Уилбера. Перевязанный бинтами маг выглядел так, словно час назад побывал под колесами экипажа.
— Мы не закончили вчера, — сказал он и, схватив за локоть, втолкнул меня в собравшийся за его спиной сгусток тумана.
Пустоши дышали сентябрем, но на изумрудно-зеленой поляне, окаймленной ивами, застыло вечное лето. Теплые рассветные лучи текли по травам, золотили туман, ярко подсвечивали алые вкрапления маков вокруг — и точно такие же пятна проступили на повязках Уилбера, когда я, захлебываясь криком, забилась в его руках:
— Отпустите! Отпустите меня!.. Госпожа Риа…!
— Тихо! — прошипел маг, заткнув мне рот горячей ладонью. Стиснул талию, подтащил к старой иве, прижал к сухому ребристому стволу так, что стало больно плечам. — Не ори, я ничего тебе не сделаю. Поговорить хочу.
В неверной тени, образованной шумящей кроной, Уилбер как никогда походил на дитя Старой Крови. Но больше всего — на чудовище. Худой, высокий, изломанный, бледный, он наклонился так низко, что закрыл собой утро, остались лишь горящие янтарным зрачки и острый коготь у самого глаза.
— Не кричи. Не беги. Не нужно привлекать к себе внимание на территории фейри. Ты поняла меня? — Маг ослабил хватку, и я замычала, чувствуя, как подкашиваются ноги. Что угодно, только пусть выпустит!..
Уилбер помедлил, вглядываясь мне в лицо, убрал руку с губ. Отодвинулся, позволяя вдохнуть. Глотая слезы, я плотнее запахнулась в куртку Александра, незаметно коснулась топаза — «Пока он с тобой, ничего не случится», — но, несмотря на подвеску, спина и затылок заледенели, будто бы рядом был не живой человек, а вся темнота коридора.
— Ты всерьез собралась замуж за Райдера?
Я кивнула, и от этого короткого жеста Уилбера перекосило сильнее, чем от потревоженных ран.
— А ты знаешь, что он разорен? — выплюнул маг. — Что к концу года попадет в долговое рабство к Королеве? Даже если он сможет протащить ваш брак, помелькать при дворе у тебя не выйдет — ни сейчас, ни через двадцать лет!
— В рабство? Алекса?!.. Как…?! — побледнела я. В глазах Уилбера мелькнуло злорадное удовлетворение.
— Две недели назад он выжег Уайтчепел от Санта-Катарины до Коммершиал-роуд, — сказал маг, скрестив руки на груди. — Его должны были повесить, но благодаря лорду Берли Райдер отделался штрафом. Вот только денег у него нет, с попустительства Королевы его кузен Марлоу…
Уилбер все говорил, говорил, очерняя Александра и вываливая грязное белье Тюдоров и Райдеров, а у меня в ушах, не смолкая, шумело одно-единственное слово — «повесить». Господи, Алекса могли казнить, а я узнала бы об этом только от судебных исполнителей, потребовавших освободить дом!.. Через неделю? Через месяц? Год?.. Или в тот же день, от Уилбера?.. Это в голове не укладывалось. Это было настолько дико, страшно и невозможно, что меня затрясло. Я ведь никто, любовница. Мне бы ничего не сказали. Меня бы просто не пропустили к нему!
Триединый, быстрее бы вечер! Я хочу стать женой Александра — не герцогиней, не королевой, женой! Любить его, почитать, делить с ним радость и горе — и не важно, будет он в ошейнике слуги, рубище или в опале!
— Вирджиния, ты совсем не слушаешь, что я тебе говорю?
— Я не понимаю, зачем вы мне все это рассказываете, — выдавила я сквозь ком в горле. Я знаю, какой Александр, знаю, что он может быть жесток и нетерпим, но жесток?.. Я никогда не поверю, что Алекс способен изуродовать женщину! Убить двоюродного брата! Поджечь город! — Зачем, сэр?!
Чтобы отомстить за бинты и разбитое лицо? Я помню, я жаловалась, что Уилбер не дает мне прохода…
— Чтобы ты перестала витать в облаках! — рявкнул маг. — Райдер не тот, за кого себя выдает! «Мужественность и сила Альбиона»? Черта с два, лживость и расчетливость! Неужели ты не понимаешь, что он тебя использует?!..
Щеки полыхнули так, будто Уилбер отвесил мне оплеуху. Закусив губу, я стянула ворот куртки у горла, дернула ткань вниз, но ноги все равно были голыми, а в прорехах меж застегнутыми пуговицами мелькали грудь и живот.
— Вы сказали все, что хотели, мистер Уилбер? — прошептала я, обняв себя за плечи и отвернувшись к усыпанному маками лугу. Легкий ветер гладил их, раскачивал, сплетая стебли с травой, и сквозь слезы казалось, что над зеленым ковром танцуют алые бабочки. — Теперь вы вернете меня…
— Нет, — неожиданно спокойно сказал Уилбер. — Не все. Посмотри на меня. — Пальцы мага поймали подбородок, заставили поднять взгляд. Я дернулась, но вырваться не получилось. Он сам убрал руку, царапнув скулу и вытащив из моих волос ивовый лист. — Я хочу, чтобы ты сняла маяк и перешла со мной в Ауд — прямо сейчас. Там я смогу укрыть тебя от Королевы, там у тебя будет дом, сад, галерея и положение, которого ты достойна. Если брак принципиален — я женюсь. Детей я не люблю, но привыкну, мне в любом случае нужен сын, и лучше, если он будет от тебя, а не одаренной человечки. …Ты согласна, Тини? — спросил он, подобрав каплю крови из рассеченной брови.
Стиснув подвеску, я широко раскрытыми глазами смотрела на мага. Он… он меня замуж зовет?.. Хочет, чтобы я родила ему наследника — Гончий, угрожавший мне общей камерой Ньюгейта? Это розыгрыш, да?..
…а как же Алекс? Что скажет он, узнав о намерениях друга?
…вряд ли они все еще друзья.
Черная кровь запеклась на виске, на губах, на усах под перебитым носом, левый глаз Уилбера опух и заплыл. Плечи и грудь мага стянуло полотно — так делают, если сломаны ребра, тонкая повязка на горле почти не скрывает жженных струпьев. Как же ему, наверное, больно — удерживать меня, стоять, говорить… — Но едва Уилбер шагнул ближе, проблески сочувствия смыло приступом тошноты.
— Ты пойдешь со мной?
— Нет!..
— …Почему? — помолчав, спросил маг.
— Я так не могу, — пролепетала я, стараясь не смотреть ему в глаза. — Я вас не люблю…
— Мне тридцать шесть, Вирджиния, какая любовь? О чем ты? — поморщился мужчина. — Я хочу тебя и, чтоб иметь в своей постели, готов сделать тебя миссис Уилбер. Что тебя не устраивает?
Я лучше умру.
— Мистер Уилбер, пожалуйста, верните меня домой, — тихо попросила я. — У миссис Ллойд сын ранен, я не хочу, чтобы она волновалась еще из-за меня. — Надеюсь, магу достало чести не причинять ей вреда. — Я дала слово Александру и собираюсь сдержать его. Мне жаль…
— Жаль? — Взгляд Уилбера сверкнул такой злостью, что я отшатнулась. — Себя пожалей, Райдер — ревнивый ублюдок, он никогда не забудет, что ты со мной переспала!
— Я?! С вами?!
— Ты, — подтвердил маг. — Со мной, этой ночью. Забыла? — противно улыбнулся Уилбер. — Напомнить?
Он с ума сошел, этого не было! Я бы никогда…! — замотала я головой.
— Нет!
Уилбер выругался, схватив меня за куртку, рывком подтащил ближе:
— Черт тебя побери, как ты не понимаешь: он тебя выпьет и выбросит! Ему твой дар нужен!
— У меня нет дара! — истерично крикнула я. — Отпустите! — Гнусные выдумки, грубые руки, запах спиртного и крови — в лицо — лишили последних крох самообладания. Что, если Уилбер солжет Александру? А если попытается изнасиловать — здесь, сейчас?! Или силой увести в Ауд?! Он же не в себе, все, что он говорил об Алексе — жестокость, циничность, желание сломать и подмять, — все это на самом деле о нем! — Отпустите меня! — зарыдала я, уворачиваясь от губ мага. — Отпустите!
Крик слился с треском, похожим на раскаты грозы. Яркая вспышка, жар — Уилбера вдруг оторвало от меня и швырнуло о землю; по перевязанному боку мага поплыло огромное бордовое пятно.
— Господи… — всхлипнула я, зажимая дрожащими пальцами рот. — О Господи!.. Господи, Боже мой… — Он умер?!
Нет.
Маг закашлял, и я вжалась в ствол ивы, не зная, то ли бежать — снова в туман?! — то ли молить Уилбера о возвращении. Подвеска защитила от домогательств, но спасет ли от стрел?!
— Мистер Уилбер… — жалко прошептала я. — Пожалуйста, сэр…
Уилбер сел, сплюнув кровь, оттолкнул обломок базальта, о который лишь чудом не размозжил себе голову. Тяжело схватившись за низкие ветви, поднялся. Лицо у мага было черным.
— Значит, нет дара, — в оглушительной тишине, даже ветер стих, сказал он. — Вирджиния, а ты знаешь, кто такие Источники?
Гомон, стоящий в полицейском участке Лландовери, где пропали еще две одаренных, почти заглушал Эбберлайна. Крики во дворе, крики в приемной, вопли из камер и звон решеток заставляли инспектора морщиться и повышать голос, а набившихся в кабинет констеблей, оставив стулья, тесниться вблизи. Сидел только Алекс — вытянув ноги и опираясь затылком о стену. Мысли мага были далеко.
…с Уилбером.
Предательство Шона не укладывалось в голове. Шесть лет, проведенные бок о бок в Хиндостане, слили их в единое существо — зеркально думающее, рассуждающее, действующее — и теперь Алекс чувствовал себя так, словно лишился руки. Правой.
Он хорошо помнил эту руку — тонкую, очень белую в зеленых сумерках джангалы: Шон перехватил летящий ему в лицо файербол:
— Спокойно. Помнишь меня? — Аккуратно, без резких движений расстегнул воротник, показал метку. — До реки четыре дня пути, оттуда неделя вниз по воде до Патны. Идем, Райдер. …Какие дети? Где? …Идиот, ты прикормил ачери!