— Пожалуйста, — прошептала я, кусая губы, — пожалуйста, она и так… — и взвизгнула, покатившись вниз по щебенке, когда Райдер отшвырнул меня в сторону. Падение оглушило; выстрелы над Тауэром прогремели словно сквозь вату.
Кислый запах пороха из револьвера Сент-Клера заставил закашлять.
— … не Ландон!
Я отстраненно удивилась животному ужасу Королевы и с трудом подняла голову, глядя на несущийся на меня шквал огня. А следом за ним — воющую стену метели.
21
Я лежала в ворохе лепестков. Розы, пионы, герберы, тюльпаны, нарциссы, белые и тигровые лилии укрыли душистым покрывалом, запутались в волосах — я приподнялась на локте, и вдоль щеки повис зеленый стебелек фиалки. Цветы были всюду: на полу, на шкафу, на столе, на кровати, роскошными бело-голубыми гирляндами украсили балдахин, а увитый плющом и жасмином камин походил на триумфальную арку. Или на домашний алтарь в день венчания.
Губы сами собой раскрылись в широкой улыбке: я замуж выхожу! За Алекса!.. Господи, даже не верится…
— Миссис Райдер, — прошептала я, прижав ладони к горящим щекам. — Миссис Александр Райдер! — Ворвавшийся в комнату ветер закружил разбросанные по полу лепестки и осыпал ими с головы до ног, будто свадебным рисом.
«Я люблю тебя. Люблю. Люблю, Искорка».
В груди колокольчиком пело счастье — чистое, яркое, звонкое — и от радостного ожидания, наполняющего каждый вдох, хотелось кричать. Чудесную новость хотелось всем рассказать — стряхнув цветы, я спрыгнула на ковер, обогнула букеты…
— …ты такой же самовлюбленный подонок, каким был твой дед, — усмехнулась стоящая в дверях Королева, и я открыла глаза.
Королева сидела на засыпанном снегами поле, неподвижная, как ледяная статуя — и такая же прозрачная, будто неведомый скульптор высек ее из тороса, но забыл вдохнуть жизнь: ни кровинки на бледном лице, ни блеска в шуршащих на ветру седых волосах. Прозрачно-белое на белом, лишь глубоко внутри вихрился комок темноты, а на юбке из инея лежал окровавленный кусок железа.
Изогнутый — словно обод от бочки …или часть канделябра: в часовне Королева стояла прямо под светильником, Алекс в нескольких шагах напротив, и как я ни пыталась сдвинуть его с места…
Алекс!
Я порывисто повернулась к обнимавшему меня магу и на губах замер крик: шея, плечи, руки, грудь Александра были страшно обожжены — до волдырей и черных корок, до сочащейся сукровицы! — а половина лица превратилась в месиво из обугленной кости и плоти.
— Снова полгода в маске, — болезненно улыбнулся маг. Там, где должен был быть его левый глаз, загорелась багровая точка.
Я не поддержала шутки, наконец осознав, что случилось. Сент-Клер не погиб в волне, поднятой графом Найтли; он все-таки претворил свой план — дождаться, пока Королева и Александр ослабят друг друга, а потом убить победившего. И если бы я не вмешалась… Если бы Алекс его не заметил… Если бы Сент-Клер еще раз спустил курок…
… если бы инферно накрыло Ландон…
Горло стиснул запоздалый спазм. Я часто задышала, пытаясь протолкнуть немного воздуха, сдержать слезы, и отчаянно зарыдала, выплескивая боль и ужас этого бесконечного дня:
— Ты…! Ты…!
— …напугал тебя?
Я оттолкнула его, пряча лицо в рукавах обгорелого платья, но Алекс не позволил освободиться, наоборот, тесно прижал к себе.
— Все закончилось, слышишь? — невнятно зашептал он. — Не плачь. Мы сейчас уйдем, как ты и хотела. В Эденбург, да?.. Или в Ллавеллин, к миссис Ллойд? Она будет рада… А может, в горы? Помнишь, я говорил о башне над озером? Там нас никто не найдет… Не плачь, Искорка… Просто скажи, куда нам идти?
Горячие руки Алекса гладили меня по спине, ласкали затылок, и в унисон с низким голосом мага накатила сонливость. Истерика кончилась, не начавшись. Всхлип стал зевком; в голове промелькнуло что-то о раненом волке, но к чему, я не вспомнила, погружаясь в патоку из покоя и неги, и надтреснутый смешок Королевы — я почти забыла о ней — встряхнул меня, будто скрежет ножа по стеклу:
— Думаю, мне стоит сказать «спасибо».
Благодарности меж тем в ее улыбке не было, только неприкрытая жалость. Я удивилась бы, но сил на удивление не осталось.
— Возьми, Этансель. — Все так же сидя, Королева протянула руку, предлагая подобрать с негнущейся стеклянной ладони яшмовый перстень. Легкий ветер сорвал с ее пальцев искристые льдинки, понес их по полю.
— Не стоит, — отрезал Александр.
— Мне ничего не нужно, — желая смягчить, добавила я. — Ваше Величество…
— И все же. Это кольцо принадлежало моей матери. …Анна Болейн подарила мне жизнь, ты ее сохранила. Я не хочу оставаться в долгу.
— Вы мне ничего не должны.
— …Как знаешь, — помедлив, будто надеясь, что я передумаю, сказала леди Элизабет. Перстень с резным соколом пропал, следом за ним исчезла и Королева — просто растворилась в снегах — возникнув прямо передо мной и поймав пальцы.
От острой боли в висках помутилось сознание. Я рухнула в темноту — падая, падая, стремительно удаляясь от сияющих алым глазниц — и вынырнула вдруг на поверхность, сотрясаясь от рвущего мышцы озноба.
Александр и Королева стояли в трех шагах от меня, снова друг против друга, снова готовые вцепиться друг другу в горло; глаза в глаза, позы — почти отражения, и вокруг магов медленно раскручивается вихрь пепла.
— …оторву голову, — прошипел Александр, перехватив занесенную ладонь Королевы.
— Всего лишь еще один щит, — оскорбительно-спокойно ответила та, — в моих интересах, чтобы твой мышонок жил долго и счастливо. Никаких привязок, никаких маяков, просто защита — от любого ментального вмешательства… — На запястье Королевы, разжимая хватку, вырос слой льда, но охваченный пламенем, сразу стал таять, и вслед за каплями воды поползло остекленение. — Прекрати, Александр, — поморщилась леди Элизабет, — не станешь же ты снова убивать меня на глазах Этансель.
Маг резко обернулся, и я съежилась, стараясь казаться как можно меньше под жгучим ненавидящим взглядом. Потом он грязно выругался, оттолкнул Королеву и, рывком подхватив меня на руки, понес к реке.
Но леди Элизабет не закончила.
— Александр! — окликнула она, собрав себя из вьюги впереди и чуть в стороне. — В Саутгемптоне вас ждет корабль, Ауд нуждается в наблюдателе.
Плечи Алекса дернулись, будто его хлестнули кнутом.
— Вы испытываете судьбу, мадам, — с отчетливой угрозой выговорил он, остановившись.
— …Неужели не боишься, что я убью тебя, а потом избавлюсь от щита?
— Не убив ее, не сможешь. …Ты зря рассчитываешь на Финварру, он не примет вас на озере. Никто не примет — никому не нужен нестабильный маг, сжигающий все вокруг.
— Я не…!
— Разве?.. — указала Королева на обезлюдевший берег. — Александр, здесь погибли по меньшей мере восемь сотен человек, а под слоем снега только обожженная земля. Если вы исчезнете, уже к вечеру пойдут слухи о безумном Райдере, убившем ради обладания Источником тысячу людей. Тысячу чьих-то отцов, сыновей, друзей и братьев. …Представь, какой мишенью это сделает Этансель. Подумай, сколько времени она протянет в бегах. Вспомни Потрошителя и осознай наконец, что ты не всесилен. Вам н у ж н ы моя поддержка и безопасный дом; я разрешаю его выстроить — в Ауде, с любой защитой, какая придет тебе в голову: плетения, артефакты, даже метеориты, если найдешь их в джангале. Взамен ты остановишь Старую Кровь.
— А если я откажусь?
— Ты потерял из-за Этансель слишком много. В чем будет смысл, если она погибнет?..
На здоровой щеке Александра распустилась огненная язва. Распустилась — и не погасла, осталась дырой, в которой бушевало пламя. Алекс усмехнулся остатками губ и, небрежно кивнув, повернул к виднеющемуся в нескольких милях мосту. Хрустальная Королева — коснись, разлетится осколками — долго смотрела нам вслед, и только убедившись, что мы не вернемся, опустилась на колени, стряхивая снег с лорда Дадли и делясь с ним остатками жизненной силы.
…мы поженились на рассвете, когда солнечные лучи пробились в витражи, заливая каюту мягким золотистым светом. Церемонию провел отец Эшби из церкви Святого Михаила, свидетелями стали мистер Фарлоу, глава городского совета Саутгемптона, капитан «Бомбейской Жемчужины» мистер Пирс, судовой врач мистер Несбит …и эллиллон Риан, едва не пропустившая начало венчания, но с лихвой компенсировавшая опоздание эффектным явлением — даже более эффектным, чем эскадрон кавалерийского полка, конной лавой накрывший поросшие редким лесом холмы.
Нас догнали неподалеку от Винчестера. Алекс натянул поводья, и смирная лошадка, запряженная в кэб, затанцевала, заржала, а я вцепилась в занавески, глядя на красные — словно уже окровавленные — мундиры и дрожащий от жара воздух вокруг экипажа.
Господи, только не…
— Мы должны сопровождать вас до Саутгемптона! Приказ Королевы!
Жар схлынул.
Я выдохнула, без сил откинувшись на бархатную спинку сиденья. Колеса кэба снова запрыгали по разбитой дороге, а я провалилась в тяжелый сон, настолько опустошенная ужасами Тауэра и внезапным испугом, что когда меня поставили перед чашей для умывания, а после перед священником, не ощутила ни торжественности момента, ни ту самую joyous bliss — лишь опустила голову, подавляя неуместный зевок. Александр, напротив, был как натянутая струна, но даже он не ждал, что двери вдруг распахнутся…
— …чтобы соединить этих мужчину и женщину…
БАХ!
— О, простите, — напряженно улыбнулась Риан, с трудом удерживая за загривок рычащую и извивающуюся будто угорь Снежную, — я думала, заперто… — В туманных клубах за ее спиной скалился Один. — Я представляю Финварру, — добавила эллиллон прежде, чем Алекс что-то сказал. — Ты должен разрешить мне войти!..
И тут волчица ее укусила.