Я кивнул и, продолжая держаться за нее, сделал шаг.
— Тебе надо к лекарю.
— Мой приятель отлично врачует раны. Здесь недалеко. Нам направо.
Поддерживая меня, она повернула.
— Он живет в Птичьем городе?
— Да. Как ты меня нашла? Следила?
— Верно, — неохотно подтвердила Ласка, выводя меня из переулка на темную улицу. — Молс умеет быть настойчивым.
Я понимающе ухмыльнулся и тут же застонал от боли. Ее холодные пальцы сразу надавили мне на бок чуть сильнее:
— Как ты?
— Пока держусь.
Следующие две минки мы шли в молчании. С каждым шагом, казалось, из меня вытекает сама жизнь, и я все сильнее и сильнее опирался на спутницу.
— Эй! Не вздумай падать! Я тебя не дотащу! Держись.
И я держался. Во всяком случае, какое-то время. Ласка едва ли не волочила меня на себе, тихо постанывая от натуги. Когда мое сознание окончательно стало «плыть», с ее рук словно потекли холодные волны, и я вновь начал соображать.
— Еще переулок, и мы на месте. — Язык ворочался с трудом. Ног я уже не чувствовал. Очень хотелось закрыть глаза и уснуть.
— Не вздумай засыпать, Серый! — резко сказала она, встряхнув меня. — Говори со мной!
— Это были люди Йоха?
— Разумеется. Ловко ты двоих уделал.
— Что толку? Меня все равно зацепили… А что случилось с оставшимися двумя?
— Они потеряли головы, — не вдаваясь в подробности, произнесла она, и я почувствовал на себе ее взгляд.
— Я заметил. В тебе есть «искра»? С каких пор Ходящие помогают Молсу?
— Поговорим об этом чуть позже, — уклончиво предложила девушка. — Почему Молс назвал тебя капризным работником?
— Потому что я редко берусь за дело. Мне не слишком по душе такая работа.
— Ты воевал?
— Да.
— Тот хмырь знал, на что давить. Он едва тебя не напоил.
— Ты и там была? — хмыкнул я, с облегчением увидев впереди по улице знакомый дом.
— У тебя есть имя?
— Нэсс.
— Можешь называть меня Лаэн, Нэсс.
— Пришли. Сюда. Стучи.
У меня уже не осталось сил, чтобы колотить в дверь, но Ласка отлично выполнила мою просьбу, ни на уну не отнимая свою левую руку от моей раны.
— Ты уверен, что здесь есть лекарь? Больше похоже на лавку йе-арре.
— Так и есть.
— Что же они так долго?!
Она вновь забарабанила в дверь, впервые показав признаки волнения.
— Кого ветер принес? — раздался с той стороны сварливый голос.
— Открой, Йуола. Это я.
Грохнул засов, тренькнул медный колокольчик, и мы с Лаской буквально ввалились внутрь, едва не зашибив проворно отскочившую йе-арре. На границе моего зрения шевельнулась огромная тень, и я быстро предупредил:
— Это друг!
— Помоги девочке, пиявка проклятая! — возмутилась Йуола, и Ктатак подхватил меня, помогая выбившейся из сил Ласке.
— Давай его на стол! А, Танцующий! Зачем же ляпать кровью пол! Я его теперь вовек не отмою! Отойди, девочка! Клянусь ветром, не знаю, как ты смогла дотащить этого олуха! Где тебя продырявили, Нэсс?!
— На улице, — буркнул я.
— Кваровь течет, цыпа. Хватит трепаться.
— Будут меня еще всякие бескрылые дураки учить! — проворчала она, гремя инструментами в металлической миске. — Девочка, сходи вон к тому комоду. Принеси мне ножницы. Держи его, партнер.
Блазг прижал меня к столу так, что стало трудно дышать, Йуола поднесла к моему носу пузырек с дрянью, которая так одуряюще-сладко пахла, что мое сознание скривилось от отвращения, запуталось в паутине этой вони и благополучно погасло, избавив меня от вечной перепалки двух моих друзей. Последнее, что я помнил — густую синеву глаз Лаэн…
— Который нар? — я открыл глаза.
— Почти утро, — сказала склонившаяся над картами Йуола и уточнила. — Третьего дня как ты едва не отбросил копыта и загадил мне всю лавку кровью. Я думала, ты проваляешься еще пару деньков.
Свеча, стоявшая перед ней, оплыла больше чем наполовину. Я, несмотря на то, что бок продолжал болеть, с трудом сел.
— Ты не очень-то рыпайся. Швы разойдутся.
— Жить буду?
— Еще рано об этом говорить. Продырявили тебя хорошо. На стуле, у кровати, чашка. Выпей.
Я сделал то, что она велела, практически не почувствовав вкуса лекарства.
— Ласка ушла?
— Я заставила ее отправиться спать. Сколько можно было с тобой сидеть… — проворчала она и начала тасовать колоду. — Хочешь, тебе погадаю?
— Давай, — согласился я, понимая, что она все равно не отлипнет, и размышляя о том, как кстати у меня появилась нянька из Ходящих, которая что-то должна Молсу, раз так обо мне заботится.
Впрочем, я ничего не имел против компании девушки — мне понравилась ее решительность.
— Хочешь узнать о ней?
— Валяй.
Йе-арре подошла к кровати, протянула мне колоду. Я снял верхнюю карту. «Ключ».
— Прошлое? Будущее?
— Прошлое.
— Близкое? Далекое?
— Далекое.
— Выбери колоду.
Я указал пальцем на шестую слева. Йуола начала расклад, но довольно быстро остановилась и проворчала:
— Я, наверное, слишком устала. Какая-то путаница. Сплошная несуразица. Боюсь, ничего не получится. Впервые со мной такое. Ее прошлое еще более темное, чем у тебя.
— Ну, давай, попробуем узнать ближайшее будущее, — благодушно предложил я.
Меня начало клонить в сон, но я не хотел обижать йе-арре. Карты для Йуолы имели слишком большое значение, чтобы так просто от них отмахиваться.
— Хорошо, — голос у нее все еще был напряжен, и она хмуро смотрела на стол, где лежал незавершенный расклад.
Пришлось все повторить по новой. Выбрать карту (ею вновь оказался «Ключ») и колоду. Йе-арре начала колдовать над ними, бормоча какую-то околесицу, я сполз на подушку и терпеливо ждал.
Прошло по меньшей мере десять минок, прежде чем Йуола как-то странно покосилась на меня и начала собирать расклад в стопку.
— Как дела? — стараясь проявить заинтересованность, спросил я.
— Не считай меня дурой, Серый. Я ведь знаю, что тебе это не интересно, — рассмеялась она.
— И все-таки…
— Ничего необыкновенного, — вид у нее был страшно довольный и совершенно не вязался с ее словами. — Обычная жизнь. Будет жить долго и счастливо и умрет с тобой в один день.
— А я-то здесь при чем? — нахмурился я.
Она весело рассмеялась и на мгновение раскрыла крылья:
— Спи. Тебе сейчас не стоит думать ни о чем, кроме своего здоровья.
Старая курица, сияя от счастья, задула свечу и вышла из комнаты, оставив меня в полном недоумении.
Глава 25
— Мы умрем.
Эти два простых слова стали настоящим проклятием для Альги. Они словно связывали ее, лишали воли к жизни, борьбе и сопротивлению. Каждый раз ей приходилось преодолевать их, чтобы сделать еще один шаг. Не сломаться. Но Мита повторяла их, как зачарованная. Днем и ночью. Нар за наром.
— Мы умрем.
Альга с плохо скрываемой яростью посмотрела на подругу и, как всегда, промолчала. Она не знала, что говорить.
Ругать ее? Просить успокоиться? Солгать, что все будет в порядке?
И то, и другое, и третье, было совершенно бесполезно. Мита сломлена. Ее затравленный взгляд, тихий обреченный плач и дрожащие руки говорят сами за себя. Это произошло несколько дней назад, когда испуганную Ходящую отвели к Проклятой. Вернулась Мита уже такой. В ней не осталось ничего от прежней, жившей в другое время и в другом мире Радужной долины.
Альга с ужасом думала — что, если и ее вот так же отведут к Аленари? В кого она превратится? Кем станет… Такой же дрожащей, не похожей на себя перепуганной мышью?!
Эта участь страшила ее даже сильнее смерти, она не хотела сломаться и жаждала отомстить, хоть и понимала, что последнее гораздо менее вероятно, чем первое.
Быть сильной?
Мелот! Как это тяжело!
Ее заперли, лишили «искры», несколько раз избивали, морили голодом и постоянно обещали, что следующий день станет последним. Господин Ка ходил вокруг нее, словно голодная акула у тонущего корабля, и ждал момента, когда новая игрушка надоест его хозяйке.
Но Аленари, судя по всему, просто забыла о своей второй пленнице. Ею занимался исключительно Кадир — человек жестокий и вспыльчивый. Порой Альге приходилось расплачиваться за свой острый и неуемный язык.
— Она убьет нас. Точно так же, как убила Дага.
Застывшим взглядом Мита смотрела куда-то в пространство.
Альга молча подошла к небольшому окну, распахнула его и, выглянув наружу, полной грудью вдохнула кристально-чистый, свежий воздух, пахнущий липами и так и не начавшимся дождем. Запах был удивительно душистым, пьянящим. Там, за окном, была недоступная ей свобода.
В который раз за те два дня, что здесь находилась, Ходящая пожалела, что она не йе-арре. Будь у нее крылья — давно бы сбежала отсюда. А сейчас Альга словно попала в сказку, которую когда-то ей и Роне рассказывала мать.
Узница, башня и окно. Вот только у нее не хватит ни времени, ни волос, чтобы сплести лестницу, способную достать до земли. Отсюда до подножия было добрых тридцать ярдов.
Не спрыгнешь…
Единственный шанс — узкий карниз под окном, идущий до водосточной трубы, расположенной в десяти с лишним ярдах — казался Альге выбором самоубийцы. На нем и ногу-то поставить сложно, не то, что пройти такое расстояние, не потеряв равновесия.
Утром девушка почти решилась на этот поступок, но дул сильный ветер, и узница не рискнула пускаться в столь опасную авантюру.
— Она знает, кто я. Теперь все пропало, — дрогнувшим голосом произнесла Мита и вновь заплакала.
Альга тяжело вздохнула, села рядом с подругой и постаралась ее утешить. Но та лишь повторяла, что они умрут. Потом уснула, а Ходящая вернулась к окну и долго смотрела, как западный ветер уносит от притихшего города грозовые тучи.
Большой торговый Траск, расположенный на пересечении двух самых крупных дорог северной части Империи, испуганно сжался, ожидая неприятностей. Даже несмотря на то, что город сдался без боя, а Аленари вынесли ключи на бархатной подушке, все боялись Проклятой. Огромная армия, что остановилась в окрестностях, заставляла мирных жителей дрожать от ужаса. Несколько ближайших деревень горели, а тех, кто посмел возражать озлобленным солдатам — вешали без всяких разговоров.