— Так если потащусь, в ваших же интересах указать, куда тащиться не надо? — удивился я. — Хотя я не собираюсь один никуда лезть. Не идиот же я.
— И то правда, — хмыкнул Демин. — Ну, смотри. — Он ткнул пальцем в карту. — Тута как раз Верховцев и сгинул, и глава евойной артели с ним. Место нехорошее, умные люди туды не лезут ни за какие деньги. Глупые берут заказ от Верховцевых и остаются где-то рядом.
— А почему так?
— Тама слишком много сильных тварей. Кишмя кишат, — ответил мне Василий. — Куда ни плюнь — в сильного монстра попадешь.
— Откуда такая информация, если туда никто не ходит?
— Ходить-то ходют, потому как тама твари есть, которые только тама встречаются.
— Эндемичные, — подсказал я.
— Не знаю, мож, и болеют чем, — согласился Демин. — Но на скорость и ядовитость енто не повлияло. Мы туда заказы не берем, а те, кто берет, токмо по краюшку ходят, чтоб выцепить нужную тварь и вовремя удрать. А Верховцев вглубь поперси, решил, что коли маг, так ничего ему не страшно.
— Да перед княжной он покрасоваться хотел, — прогудел Матвей. — Все знают-то.
Покрасовался, ага. А у княжны для него доброго слова не нашлось, только гадости. Но я покойного не знал, может, он только это и заслуживал — деминские его тоже без приязни вспоминают.
— То есть вот это — самое опасное место куликовской зоны? — уточнил я, указывая на место, где предположительно лежали останки Верховцева.
— Не, енто еще не самое опасное, — возразил Василий. — Чем глубже в зону, тем опаснее. А из тех, что рядом с Дугарском, самое опасное — вот оно.
Он ткнул на карте место совсем рядом с тем, где мы сейчас сидели.
— Мы же здесь? — уточнил я.
— Отож, — согласился он. — Не боись, оттеда твари не вылезают. Наверху для них плотность энергии зоны недостаточна, они чахнут и слабеют. А там такая низинка, куда… — он задумался. — Во, как в миску все стекает, и они тама плавают в энергии-то. Наверх для них идтить — все равно что рыбе на сушу вылазить. Она рот пооткрывает и сдохнет.
Иная рыба и на суше может оттяпать палец неудачливому рыбаку, если не чего посерьезнее — от рыбы зависит.
— Вряд ли они так легко сдыхают, — скептически сказал я.
— Не сдыхают, но слабеют. Врать не буду, даже слабые посильнее того глубинника, что на Мятном был.
Звучало неоптимистично. И непонятно: то ли они меня пугают, чтобы я один в зону лезть не думал, то ли все там действительно так серьезно.
— Вообще, в зоне любая низина опасна, — вклинился в объяснение Демин. — Как видишь, что местность пошла под уклон — обходи.
— Низину не всегда можно заметить. Особенно если уклон небольшой.
— По сторонам смотри. Если кажется, что краски выцветают — спускаешься. В низинах все серое, как в глубине зоны. Поэтому оказался в сером месте — беги оттудова не задумываясь. Тама токмо смерть.
— А зимой?
— Что летом, что зимой — всё едино. В зоне лучше никуда не спускаться.
— То есть такие места вы всегда обходите?
— А то ж, — гордо сказал Демин. — У нас тропки наработанные. Пройдем по краешку, но так, чтобы в самую дрянь не лезть.
На карте мне отметили еще участки, куда соваться ни в коем случае нельзя не только в одиночку, но и в группе, и про одно из убежищ, помеченных на карте действующим, сказали, что оно уже разрушено.
Короче говоря, посидели мы с пользой. Я все, что можно, отметил и все, что нужно, записал, да еще и перекусил половиной плитки — вторую на следующем привале дожую. Вышел с отдыха, можно сказать, вооруженный не только топориком, но и знаниями.
Прошли мы буквально минут пятнадцать, как Демин подал знак, что появилась нужная травка. Причем она оказалась нужной и мне тоже — основной компонент лечебных зелий. Поскольку один контейнер я решил заполнять нужным мне, в него часть собранного мной и пошла. И я уже совсем было уверился, что в этот раз мы обойдемся без приключений и вскоре развернемся и отправимся обратно, как внезапно мое внимание привлекло подозрительное мелодичное позвякивание. И не только мое. Артельщики замерли, уставившись на поднимающуюся из-за валуна голову. Я было порадовался, что тварь небольшая, но потом она выросла над валуном полностью, и голова на фоне огромного паукообразного тела показалась крошечной и расположенной очень и очень высоко.
Глава 15
Честно говоря, я здорово струхнул и решил, что все здесь и поляжем. Казалось бы, что мы можем противопоставить существу, которому достаточно просто наступить на кого-то — и от этого кого-то даже мокрого места не останется?
— Разбеглись! — рявкнул Демин, активировав артефакт и поставив его в выемку между камнями так, чтобы случайно не зацепили.
Возможно, он рассчитывал, что тварь потеряет к нам интерес после активации артефакта, но этого не случилось. Она постояла, покачалась на своих лапах, тонких только в пропорции к телу, и медленно, словно нехотя, двинулась к нам. Мелодичное позвякивание при этом усилилось, и я сразу вспомнил название твари — музыкальная паучиха, или музыкантша. Способностью издавать звуки у этого вида обладали только самки, так что нам не повезло наткнуться именно на паучиху. Самцы были намного меньше размером, поэтому после спаривания у самки не было проблем с брачным пиром — она поедала представителей своего вида с неменьшим аппетитом, чем любую другую добычу. В справочнике писали, что звучание стукающих друг о друга пластинок на лапах гипнотизирующе действовало на самцов и привлекало их помимо воли, а потом не давало удрать. Пластинки, кстати, по составу были близки к металлу механизмусов и тоже не рассыпались, когда их выносили из зоны. Нужно будет и мне набрать…
Тварь мягко качнулась вперед, преодолев сразу половину разделяющего нас расстояния, и я очнулся: что за дурь лезет в голову? Здесь нужно думать, как выжить, а не о том, что с трупа музыкантши снимать будем.
Резко клацнул арбалет, просвистел болт и взорвался рядом с одной из пластин, не в состоянии ее пробить.
— Паралич, не взрыв! — опять проорал Демин.
— Нету! — так же громко ответил Тихон.
Паучиха в одно мгновение оказалась над нами, ее хелицеры клацнули буквально в миллиметре от моего уха — еле успел уклониться. Матвей рубанул топориком по одной из задних лап и тут же чуть не попал под другую — лапами паучиха переступала с такой скоростью, как будто танцевала джайв под собственный аккомпанемент.
Василий подбросил к морде твари алхимическую гранату с ослепляющим порошком. Вот та сработала прекрасно — паучиха задергалась и закружилась, пытаясь придавить мелкую, но верткую добычу. Внезапно остановилась, натужилась и выпустила из себя облако мелкой липкой пыльцы.
Мы дружно рванули в стороны — даже я вспомнил, что взаимодействие открытых участков кожи с такой пыльцой приводит не только к замедлению, но и к галлюцинациям. Облако было довольно компактным, но оседало медленно, и влететь в него в процессе боя было проще простого.
Действие ослепляющего порошка стало заканчиваться, и Василий бросил еще одну гранату. Я же решил лишать зрения противника методами порадикальней — и отправил Искру прямиком в один из паучьих глаз, потому что брюхо моя магия не пробивала ни одним заклинанием. Пробило бы глаз — узнать было не суждено: туша дернулась, и заклинание просвистело мимо цели. Хотя мою Искру нынче искрой язык не повернулся бы назвать — при максимальном варианте она напоминала уже хорошее такое яблоко.
Стоять на месте и целиться не получалось, но, перемещаясь, я изучал брюхо — должен же там найтись небронированный кусок. Или хотя бы недавно поврежденный. Музыкантша — особа скандальная, дерется со всеми, кто забредает на ее территорию, и не всегда при этом выходит без увечий. Мне показалось, что я заметил более светлый участок на брюхе, что говорило о недавнем повреждении, но эта бронированная сволочь ни секунды не стояла спокойно, все время дергалась, перемещалась и бросалась в разные стороны, пытаясь достать хоть кого-то.
Но пока везло только нам: Матвею удалось подрубить одну из лап. К сожалению, целых оставалось еще семь, и на подвижности твари это никак не сказалось. Разве что она разъярилась сильнее. Хелицеры заскрежетали, внося нотку диссонанса в музыкальный перезвон. А одной из целых лап паучиха попала по Василию. Вскользь, но этого хватило, чтобы его снесло на пару метров и приложило головой о попавшийся валун.
Мужики перекрикивались, но голоса Василия сейчас там не было. И лежал он так нехорошо, неподвижно. Вот черт. Этак она сейчас всех перешвыряет до потери сознания, а потом спокойно сожрет. Попасть магией в выбранное пятно никак не получалось, болты Тихона тоже уходили в молоко — несмотря на размеры, тварь была необычайно подвижной.
— На брюхе пятно! — крикнул я. — В него бы!
— Хоть секунду бы на месте постояла, с-сука, — выругался обычно молчаливый Тихон, который уже потратил половину болтов.
— Секунду обеспечу! — крикнул я. — Но не больше. На счет три. Раз! Два! Три!
На последнем слове я выпустил Удушающую тень, которая закрутила отбрасываемый музыкантшей силуэт на земле вокруг места, где должна была быть у твари шея. Паучиха замерла, и я отправил теневую стрелу в то пятно, что приглядел. Чуть позже моего заклинания в то же место врезался болт Матвея и взорвался, в этот раз уже внутри туши.
Паучиха вместо того чтобы свалиться на землю, подергать ногами и сдохнуть, особенно противно заскрежетала хелицерами, и это послужило сигналом. Из расщелин на нас ринулось множество мелких паучков-детенышей. Ну как мелких: относительно мамаши разве что, а так они достигали размера хорошо откормленной кавказской овчарки. А еще, относительно мамаши, они прекрасно рубились и взрывались, так что атака с их стороны прошла без особого успеха, а там и музыкантша после пары взрывных болтов наконец закачалась и рухнула, заодно облегчив нашу участь, потому что придавила собой пару недобитых отпрысков.
Демин огляделся и, не увидев ничего шевелящегося, бросился к Василию, по дороге доставая из-за пояса склянки с зельями. Остальные принялись осматривать мелких пауков и при необходимости проводить контрольное добивание. Присоединился к ним и я и даже выявил одного притворившегося мертвым мелкого паучка. После моей помощи притворяться ему больше не было необходимости.