Глава 28
Валерон активно участвовал в переносе особо важных вещей: мешки с алхимическим оборудованием и зельями и всю посуду он перетаскал в себе. К сожалению, на предложение сделать то же с овощами оскорбленно фыркнул и заявил, что его внутренний мир — не помойка. И кроме того, Прохоров может заподозрить, что вещи переносил не Митя. Мол, это алхимическое барахло он не замечает, а мешок картошки точно не пропустит. Овощи по мешкам я распихивал, пока Прохоров отвозил первую партию вещей. Причем всю немудрящую мебель он загрузил первым делом, заслужив одобрительное сопение Валерона — большего заметить в его бесплотном виде было нельзя. Но то, что мой помощник поддерживал рачительное отношение к нашему имуществу, было хорошо заметно.
Второй ходкой пошли инструменты, детали с механизмусов и содержимое погреба. А третьей, последней — одежда, личные вещи и книги, которых у меня накопилось неожиданно много и без доставшихся от Павлова. Свои я тоже разложил в мешки, потому что даже если бы уместил в один, то он оказался бы неподъемным.
Прохоров снял все полки в подполе и осмотрел все строения, чтобы уж наверняка не забыть ничего ценного из того, что можно снять и увезти. Самое смешное, что я чуть было не забыл артефактный замок — ни я, ни Прохоров на него внимания не обратили, и если бы не злобно тявкнущий о разбазаривании имущества Валерон, то так бы князю и остался ценный артефакт.
А когда снимал замок, я внезапно вспомнил о еще одной вещи, которую точно никуда не упаковывал. Точнее, двух вещах: двух коробках с конфетами. Прохоров был уже около подводы, а Валерон тихо ругался рядом на мою расточительность, поэтому я спросил, не опасаясь, что наш разговор услышат:
— А скажи-ка, друг любезный, куда делись две коробки конфет?
— Каких конфет? — слишком картинно удивился Валерон. — Твоя жестянка с монпансье в чемодане. Я не идиот, ломать об жженый сахар зубы.
Зря он так. Монпансье оказалось очень даже вкусным. И что, что это всего лишь карамелизированный сахар? Главное — получаемое удовольствие.
— Я про шоколадные, которые привез из Гарашихи и собирался презентовать княжне.
— Пф, княжне. Я нашел им лучшее применение, — гордо сказал Валерон.
— Сожрал?
— Не сожрал, а использовал по назначению. А что было делать? Они хорошо успокаивают нервы. Но я не все потратил, две конфеты еще остались. Можешь презентовать. Я тебе выдам.
— Конфеты презентуются коробками.
— Вот уж глупости. Я, к примеру, был бы счастлив, если бы мне их дарили даже поштучно. Каждый день было бы неплохо.
— Было бы неплохо, если бы ты не трогал то, что я отложил на поддержание хороших отношений с княжеской семьей.
— Поддержание? — недовольно фыркнул Валерон. — После того как тебя выставили из твоего же дома, ты говоришь о каких-то хороших отношениях? Да их не поддерживать, их восстанавливать надо до приемлемого уровня, они почти порваны по вине князя, который относится к тебе без должного уважения. Если хочешь знать, уничтожение конфет, предназначенных княжне, — это меньшее, что я мог сделать для реализации мести.
— Только мести нам сейчас не хватало. Нельзя жрать все, что тебе хочется, не задумываясь о последствиях.
— Ну извини, — покаялся Валерон. — Если честно, я сильно перенервничал, когда ты горел, а мы бегали вокруг, поливали тебя, а тебе лучше не становилось. Эти конфеты так соблазнительно воняли, постоянно меня отвлекая… Я сам не заметил, как они почти все исчезли.
На последнем слове мне послышался всхлипывание, из-за чего мне даже стало стыдно, что пожалел какие-то несчастные конфеты Валерону, делающему для меня куда больше, чем княжна. Собственно, если бы не он, я был бы мертв еще в поезде. Можно сказать, он и Прохоров — мои спасители. А княжна действительно обойдется. Ей поди лучший подарок — редкие ингредиенты из тварей, а не конфеты, которые она может купить сама. Да и не хотелось дарить что-то этой семье после того, как меня лишили дополнительного источника дохода с тварей, вылезавших из искажений.
— Ладно, в честь переезда доешь эти, но больше постарайся так не делать.
— Это был форс-мажор, — уверил меня повеселевший Валерон. — Больше ни-ни. Если, конечно, у нас опять не появится запас конфет. Тут я ничего не гарантирую, ибо слаб дух мой… А шоколад, как выяснилось, еще и прокачивает мое внутреннее хранилище.
— Сильно прокачивает? — заинтересовался я.
— Почти на двести грамм теперь могу больше переносить, а по размерам — на пару сантиметров по всем трем измерениям.
Какое удобное средство для увеличения пространственного хранилища…
— Ты не привираешь?
— Сам не ожидал, вот честно, — возмутился Валерон.
— Петь, ты скоро? — гаркнул Прохоров.
— Почти закончил! — крикнул я в ответ. — Артефакт сложный, просто так не демонтировать, а я про него забыл, поскольку снаружи стоит.
— Нужно таких побольше сделать на все окна нового дома, — заявил Валерон. — Окна-то нынче размером побольше, через них даже Михайлов залезет.
А ведь точно. Сам я не подумал, что дом на день останется без присмотра, если я на следующей неделе в зону уйду. Прохоров-то уйдет еще раньше. Оставлять дом на Митю и Валерона? Про последнего Михайлов не знает, а первого я подумывал взять с собой в зону. Для защиты дома от одиночного вора Валерона достаточно, но как я потом буду объяснять появление внутри трупа полицейского? Пары дополнительных сантиметров во внутреннем хранилище моего помощника недостаточно, чтобы перенести труп в другое место.
— Займусь завтра, — решил я. — Паука для княжны я и без того собирался отложить, а уж вопросы безопасности должны всегда стоять на первом месте.
Новый дом требовал капитальной уборки, но времени на это уже не было, поэтому мы с Прохоровым кое-как подмели в тех комнатах, где решили ночевать, и на этом закончили на сегодня уборку. Вымотанными были оба, поужинали всухомятку — и отправились спать, надеясь на хороший сон в новом месте.
Посреди ночи я опять проснулся. Ощущение открывающегося искажения кого хочешь разбудит. И хоть открылось оно в этот раз не так близко, но буквально через минуту я уже стоял с топориком около входной двери, где обнаружил Прохорова. Он выглядел бодрым и довольным жизнью.
— Кучно пошли! — радостно сказал он. — Счас еще набьем.
— Тварей бьем через одну, трупы оттаскиваем в сад, — предложил я.
— Зачем?
— Чтобы Козырев нас опять не переселил.
— А смысл? Ежели искажения рядом с тобой открываются? — философски спросил Прохоров. — Куды не переселяй — всегда будут рядом.
Разговаривали мы с ним, уже подходя к калитке. И ограда, и калитка, и ворота были коваными, поэтому видимость была прекрасной. Искажение находилось у соседнего дома, твари вылезали, оглядывались, а потом как по ниточке шли на волшебные эманации сортирного зелья. Княжеских людей видно не было. Да и зачем им дежурить по городу, если все твари сейчас неагрессивны и приходят в удобное место?
— Желания нагадить ближнему никто не отменял, — ответил я Прохорову перед тем, как открыть калитку. — А еще могут продажу старого дома аннулировать, а покупку нового — нет. Так что бьем аккуратно, через одну. И следы убираем.
— Как скажешь, — покладисто согласился Прохоров. — Лучше немного потерять сегодня, чем завтра потерять все.
Это искажение оказалось побольше, чем открывшееся вчера рядом с моим домом, а значит, и твари лезли покрупнее. И разные. Поэтому мы решили бить не через одну, а самых ценных и не очень тяжелых — следы нужно будет за собой замести. Хотя после того, как Прохоров двинул идею разрубать на куски особо крупных, на размер мы больше не смотрели, только на то, чтобы хоть кого-то с этого искажения пропускать на место сбора.
Искажение закрылось через час, а потом мы еще час таскали тварей в сад и разделывали: я извлекал кристаллы, а Прохоров забивал ингредиентами свои, а потом и мои контейнеры. Сами туши мы разрубили на куски, разбросали по саду и присыпали листвой — такая маскировка не помешает им разложиться за те же сутки. Хотя время улетало со свистом — больше всего его ушло как раз на заметание следов.
После совместной деятельности мы, не сговариваясь, отправились пить чай. Пока он заваривался, Прохоров неожиданно разбухтелся.
— Ишь, сказанул Демин. Мол, я неудачу приношу. Придумал тоже. Рази ж оно так? Тебя спас — это раз. Искажение плевое уже второй раз рядом открывается — это два. Дом вона какой ты получил — это три. Рази ж это неудача? Удача же.
— За дом мне еще отдавать, — возразил я. — И мне того хватало, пока ты не появился.
— Че, тоже считаешь, что неудачу приношу? — возмутился он.
— Да нет, пожалуй. Скорее удачу, — признал я. — Здесь даже кузня, считай, есть, а уж подтопить в сарае — вообще не проблема. Хорошее место, признаю. Лучше прошлого.
Прохоров заулыбался.
— Вот то-то. Токма спалимся, ежели опять тут сдадим. Много очень, не выдадим за то, что прошлой ночью набили. Приказчики Козыреву как пить дать донесут.
— Может, тебе в Гарашиху съездить? — предложил я. — Наверняка знаешь, кому там сдать можно.
— Может, вместе?
— Я запирающие артефакты буду на окна делать. Дом без присмотра оставлять нельзя. Мы в зону пойдем, а Михайлов нацелился на вещи Павлова, так что горит.
— Тады я один. Раненько и поеду. Кто-нить да выберется в Гарашиху, подвезет. Тебе че-нить там надо купить?
— Так. Во-первых, нам надо залегендировать твою поездку.
— Че?
— Причину для посторонних показать, — пояснил я. — Мол, ты не просто так в Гарашиху едешь, а по делам. По деньгам с продажи этих кусков тварей будет примерно как в прошлый раз?
— Поболе. Раза в два, — уверенно ответил он.
— Тогда ищешь лавку, где продают сантехнику.
— Че?
— Нам нужен новый унитаз и две раковины.
— Унитаз — это че?
— Это тот треснутый фаянсовый стул, соединенный с канализацией. Боюсь, он не выдержит нашего напора и развалится через день-два. Из моей доли покупаешь и оплачиваешь и товар, и доставку до Дугарска. Не хватит на раковины, покупай один унитаз — без него мы точно не обойдемся.