— Ты мне? — почему-то шепотом спросил Прохоров.
— Нет, я этой наглой псине.
— А это кто?
— А это, Гриша, твоя клятва о неразглашении. Короче, без клятвы ты из кухни не выйдешь.
— Уверен? — скептически спросил Прохоров.
Валерон зевнул так, как он это умел, почти вывернувшись наизнанку и показав длиннющие зубы.
— Без вариантов, — честно сказал я. — Слишком многое на кону стоит. Можно сказать, судьба мира.
— То, что ты непростой парень, я давно понял, но чтобы настолько… — покрутил Прохоров головой и осторожно указал пальцем в Валерона. — Енто че, из тварей зоны?
— Нет, это мой магический помощник. Он слишком приметный, поэтому я его не афиширую.
— Не чего?
— Не показываю посторонним. Так что либо ты не посторонний, либо…
— Клятву, значится… — Прохоров задумался. — Можно клятву. Токмо у меня условие будет.
— Какое?
— Когда ты князем будешь, дашь мне дворянство. Наследуемое.
А губа у него не дура, однако. Князья действительно могли давать дворянство, только безтитульное и пользовались этой возможностью редко.
— Гриш, я князем не буду. Я если и в очереди, то где-то в самом ее конце — так что рассчитывать на это не стоит. И за клятву неразглашения это слишком жирно.
— Я клятву верности дам, — предложил Прохоров. — Я ж почти целитель, чутка подучиться — и все. Тебе ж верный целитель нужен? Нужен. Вот я им и буду. И вообще, я на все руки мастер.
— Бери, пока предлагает, — тявкнул Валерон. — Заменишь «когда» на «если» — и можно обещать все что угодно.
— Это обман. Партнеров не обманывают, — возразил я.
— Ты к чему? — спросил Прохоров, для которого тявк Валерона был непонятен.
— Разговариваю с помощником. Он предлагает заменить в твоей фразе «когда» на «если», то есть по факту обмануть, потому что князем я не буду.
— Ты ж с княжеской семьи?
— Я нынешнего князя даже не видел ни разу, как и его наследника. А уж мне вообще не светит быть князем никогда.
— Так-таки никогда?
— Шанс есть, — признал я, — но очень низкий.
— А коли есть, так я согласен. С меня клятва верности, с тебя — дворянство, ежели станешь князем.
— Клятва верности тебя ко мне привязывает, — напомнил я. — Клятва о неразглашении — нет.
— Дык обоюдно привязывает-то. Чуйка моя прям орет, что нужно тебя держаться — и будет удача. А чуйку слушать надо. Вот не послушал с девкой той, когда чуйка орала, что от этой шаболды держаться подальше надо, — и поехала моя жизнь под откос. Так что клятву верности дам, но обоюдную.
— Гриш, меня убить могут. За мной Черное солнце охотится. Будешь рядом — убьют и тебя.
— Мной подавятся. Кто не рискует, тот не выигрывает, — усмехнулся Прохоров. — Петь, один ты не сдюжишь, а вместе мы сила. Токмо дворянство хочу, ежели все сложится. А не сложится — значится, не судьба.
И как я ему ни пытался пояснить, что князем мне не быть, Прохоров уперся и стоял на своем. А потом сказал, что на крайний случай его устроит и торговое партнерство, если дворянства не будет. Потому как мы оба весьма перспективные артефакторы. Вот так.
Валерон сидел с необычайно хитрой мордой, и я заподозрил, что он намеренно вылез перед Прохоровым, чтоб поставить нас перед фактом. Терять столь талантливого повара мой помощник не хотел.
Глава 30
Поскольку я честно предупредил Прохорова обо всех рисках и он их принял, причин отказывать человеку у меня не осталось, хотя зол я был на Валерона здорово. Кой черт он решает что-то за меня? Для меня любой посвященный человек сейчас — лишний груз. Можно сказать, гиря на ногах, которая меня замедляет. И это странное обещание, которое Прохоров с меня вытребовал, с личным дворянством. Оно тоже на мне повисло, давая некую неудовлетворенность.
Хотя Прохоров оказался не только наглым в своих желаниях, но и деятельным и полезным. Унитаз мы с ним заменили довольно быстро, причем вместе со снятием разбитого, для демонтажа которого потребовался раствор, растворяющий герметизирующую субстанцию. Он и банка герметизирующей пасты входила в комплект, купленный Прохоровым. Болты там тоже нашлись, и это хорошо, потому что старые проржавели, и, хотя мне удалось их выкрутить, не сломав, повторного использования они, скорее всего, не выдержали бы.
Валерон вертелся рядом и давал советы, пустые и глупые, но с видом сантехника с высшим сантехническим образованием и огромным опытом работы. Я терпел, хотя был уже на грани. Понимал: сорвусь — и меня понесет, могу в запале сказать то, чего Прохорову знать вообще не нужно. Он и так чересчур глубоко влез в мои секреты.
Полюбовавшись на новую фаянсовую посудину, демонтированную Прохоров решил оттащить старьевщику и спросил, не против ли я.
— Я-то не против, но старьевщику битый унитаз зачем?
— Не знаю зачем, но нам он точно не нужон. А он кудысь продаст, зуб даю. Посудина-то красивая. Под вазон пойдет. Опять же навоз внутрях уже перепревший. Несу? Или сам в сад выставишь?
Навоз «внутрях», если это был он, был не перепревший, а уже закаменевший. Вряд ли он принесет хоть какую-то пользу посаженным растениям.
— Ага, под хризантемы, — хохотнул я. — Неси.
— Тогда завтрева оттащу. Седня поздно уже людей беспокоить-то. Пока гляну, у нас в саду твари разложились или нет, так что не пугайся, ежели кого в окно увидишь.
— Да там никого уже не увидишь.
Прохоров ушел в сад, а я наконец отвел душу так громко и выразительно, что Валерон прижал уши и боялся что-то вякнуть в ответ.
— Такие вещи не решаются единолично! — орал я на Валерона, когда уже немного успокоился и стал способен выдавать связные фразы, а не только ругань и междометия.
— Да, нам не нужен четвертый, — вторил мне Митя. — Нам и втроем было хорошо.
— Чего хорошего? — начал оттявкиваться Валерон, не желая сдавать позиции Мите. — Кто-то должен заниматься бытом, пока ты спасаешь мир. Митя — силовая поддержка, я — мозговая. А кто будет следить за остальным? А так все в плюсе. И даже Прохоров. Он вон сколько ништяков с тебя уже получил, а получит еще больше. А за это с него требуется всего лишь вспомогательные функции.
— Для вспомогательных функций можно было бы кого-нибудь нанять, — разозлился я. — Для этого совершенно необязательно выдавать наши секреты первому встречному.
— Да какой же он первый встречный? — развел в удивлении лапы Валерон, отчего чуть не шмякнулся. — Я к нему присматривался долго. В Дугарске он нам лучше всего подходит. А поскольку ты этого никак не хотел понимать, то пришлось немного подтолкнуть события.
— В следующий раз советуйся со мной перед подталкиванием. Иначе я посчитаю это нарушением нашего договора. Каждый лишний человек в нашей команде — лишний.
— Почему это? — надулся песик.
— «Was wissen zwei, wisst Schwein» — что знают двое, то знает и свинья. У нас секретная миссия.
— Мы же про нее конкретно не рассказали. А Прохоров о чем-то и сам догадывается. Лучше предотвратить утечку информации клятвой, чем потом хвататься за голову.
— Валерон, я все сказал. Еще один такой выверт — и пойдет вопрос о расторжении договора.
— Ты без меня реликвию не соберешь, — не впечатлился моей угрозой Валерон.
— Уверен? Я примерно понял, как ты изменил заклинание. Его можно изменить и дальше. Поэкспериментирую на чем-то, чего не жалко, найду рабочий вариант.
Валерон сложил голову на лапы и страдальчески на меня посмотрел.
— Я же хотел как лучше…
— Благими намерениями дорога в ад вымощена.
— Валерон плохой, — резюмировал Митя. — Валерон не думает, хотя у него есть мозги. Может, в них нужно что-то улучшить?
— Я сам тебя сейчас как улучшу, железяка! — ощерился Валерон, разом перестав напоминать несчастного забитого домашнего песика. — Сам про меня проболтался Прохорову, а потом что-то вякаешь о моих мозгах. Свои улучши.
— Я учусь. Ты — нет.
— Ой, все, — обиженно всхлипнул Валерон. — Так и знал, что зря договор заключал. Лучше вернуться в свой мир пустым, чем быть в услужении у тирана, которого поддерживает бездушная железяка.
Если он хотел меня пристыдить, то просчитался.
— Предлагаешь расторгнуть договор? Не могу противиться твоему желанию. Конфеты опять же сэкономлю.
— Конфеты не трожь! — сурово насупился Валерон. — Это святое. Ладно, пристыдили, уговорили. Больше такого не будет. Но Прохоров нам был нужен, да он и сам бы не отвязался.
Стукнула входная дверь, и мы затихли, потому что обсуждать при Прохорове, как мы с ним лопухнулись, было несколько опрометчиво.
— Ну че, — жизнерадостно сказал Прохоров, — под листьями уже все разложилось. Эх и зацветет в следующем году этот сад, ежели зона до него не доберется.
— Зона либо не доберется, либо мне на это будет абсолютно по фиг, — философски ответил я.
Пока мы разговаривали, я использовал заклинание колокольчика, собираясь довести его до следующего уровня, а то дом большой — фиг услышишь тихий звук. Да и мерное однообразное действие способствовало успокоению нервов, взбудораженных скандалом с Валероном. На него вообще никаких нервов не хватает. Вообразил себя главным и ставит меня перед фактом, причем хитро так, подводит исподтишка. Так, успокоиться, вдох-выдох — и новый колокольчик.
— Нужно сделать так, чтобы не было по фиг, — заявил Прохоров.
— Так-то у меня в планах смерти нет, только сдвиг зоны к прежней границе.
— Серьезно? — опешил он. — И как?
— Веду подготовительные работы, — уклончиво ответил я. — Остальные будут вестись в самой зоне зимой.
— Почему зимой?
— Потому что нужно будет лезть очень глубоко, — пояснил я. — А к зиме устойчивость к зоне натренирую, навыки повышу, да и тварей зимой поменьше.
— Меньше-то меньше, но они куды серьезней, — ответил Прохоров. — Думаешь, зимой мало ходят, потому как добычи нет? Зимой мало ходят, потому как сам добычей легко станешь.
— Я ж не за добычей пойду, всех на пути выносить не планирую. Мне нужно будет дойти до определенной точки. После этого зона должна откатиться.