Не обошли вниманием и меня. Я думал, что первую шпильку отправит Мария Васильевна, но я ошибся.
— Как вас угораздило, Петр Аркадьевич, попасть на обучение к этому прохиндею Коломейко? — возмущенно прогудел Ганчуков. — Все знают, что он не способен создать что-то серьезней мухобойки. А туда же — учеников берет.
— На начальном этапе учителю не обязательно быть искусником, — заметил я. — Он дает заклинания из областей воздуха и огня, а у вас — упор на Землю.
— Разумеется. Настоящий артефактор никак не может обойтись без сродства к Земле. Только такой шарлатан, как Коломейко, может считать, что без Земли можно обойтись.
Внезапно мне стало обидно. Конечно, Коломейко — тот еще жук, но он свой, можно сказать, родной, а не этот трутень, который пыжится, пытаясь представить себя значительней, унижая других.
— Фрол Кузьмич — прекрасный учитель, — отрезал я. — Это отмечают все, кого он обучал. И я могу только присоединиться к их мнению. Он прекрасно обходится без Земли, объясняя нам принципы артефакторики.
— Вы просто очень молоды, Петр, — снисходительно сказал артефактор.
— Петр Аркадьевич, — подсказал я ему, потому что если Фролу Кузьмичу я давал разрешение обращаться ко мне только по имени, то этому типу — нет.
— Петр Аркадьевич, — насмешливо пробасил Ганчуков, — поверьте знающему артефактору — без Земли артефакторика неэффективна.
— То же самое можно сказать про любую другую стихию, — заметил я. — Например, ваша любимая Земля не поможет поднять в воздух дирижабль.
— Если изучено достаточно количество рун, то все слабые места можно закрыть.
И он посмотрел на меня с видом победителя. Мол, съел?
— И много вы знаете рун, Федор Ильич?
— Три, — с гордостью сказал он. — А вы?
— Одну. Но к вашему возрасту думаю выучить хотя бы десяток, иначе буду считать, что бездарно прожил собственную жизнь, не заполучив к старости столь необходимые настоящему артефактору знания.
— Хам! Бездарь! — припечатал он меня. — К моему возрасту вам дай бог заполучить еще одну, да и ту при изрядном везении. Первую, небось, родственники презентовали?
— Выбил из пустотника, — коротко ответил я.
— Подумать только, отрок ходит в зону к тварям скверны и гордится этим, — неодобрительно сказал отец Тихон. — Не вы ли, Петр Аркадьевич, говорили мне о своем нежелании соприкасаться со скверной, коию несут в себе твари, созданные врагом Всевышнего?
— Увы, отче, не всегда наши желания идут в ладу с необходимостью, — вздохнул я. — Я не рискую больше необходимого. Но даже такой вклад в борьбу с потусторонними выходцами — тоже вклад, пусть он намного меньше большинства за этим столом.
— Глупости, — не преминул уколоть меня Ганчуков. — Оружие артефактора не сабля, топор или, прости господи, арбалет, а мозги и умения. К сожалению, у вас с этим не сложилось.
— К сожалению, у вас тоже, если вы позволяете себе оскорблять гостя на княжеском ужине, — парировал я. — Будь вы дворянином, я бы бросил вам вызов на дуэль. Но с происхождением вам так же не повезло, как с мозгами и воспитанием. Извините, Василий Петрович, — обратился я к князю, — не я это начал, но и позволять вытирать о себя ноги я не собираюсь.
— Вы в своем праве, Петр Аркадьевич, — заметила Мария Васильевна, не дав отцу открыть рот. — Фрол Кузьмич и Федор Ильич находятся в вечной вражде. Федор Ильич решил, что на вас отыграется, если уж не смог отыграться на вашем учителе, но перешел черту, отделяющую дружеские подколки от откровенного хамства.
— Увлекся, Мария Васильевна, уж простите старика, — льстиво сказал Ганчуков. — Я человек мирный, оружием владеть не обучен.
На старика он не тянул даже с большой натяжкой — видно, хотел создать впечатление более жалкого человека, чем являлся.
— Извинения вам нужно в первую очередь приносить Петру Аркадьевичу, — насмешливо сказала княжна.
Артефактор перевел взгляд на князя, но тот лишь молча кивнул, соглашаясь с дочерью.
— Простите, Петр Аркадьевич, — недовольно проговорил артефактор. — Не хотел вас оскорбить. Я человек увлекающийся, иногда говорю раньше, чем думаю.
— Не самая хорошая черта характера для артефактора, — заметил я. — Но да бог с вами. Считаю инцидент исчерпанным.
— Важный какой, — неожиданно хихикнула Мария Васильевна. — Где вам только удалось достать костюм, Петр Аркадьевич? Неужели в Гарашиху съездили?
— Здесь купил. Один из домовладельцев продал вещи покойного жильца. А вместе с вещами еще и историю рассказал. Что жильца здесь убил представитель Черного Солнца.
— Глупости, — поморщился князь. — Я понял, о ком вы говорите. После его смерти слухов ходило много, но она была естественной. Если, разумеется, так можно сказать о смерти от зубов тварей. Никаких убийц из гильдии Черного Солнца у нас не было, а если бы появились — расправа над ними была бы короткой.
Он хмуро посмотрел на меня, поэтому я не стал напоминать про артель покойного Астафьева, на деятельность которой закрывали глаза из-за механика в составе. Этак я настрою на ужине всех против себя. Разве что кроме целителей — эти ведут себя тише воды, ниже травы, спокойно едят, всем улыбаются, на любые вопросы отвечают коротко.
Глава 12
Я решил тренировать силу воли и брать пример с целителей: участвовал в разговоре по минимуму и только короткими фразами. Тем не менее Ганчуков продолжил на меня наезжать, хоть и делал это поаккуратнее, не так явно. И все же под конец ужина не выдержал уже князь.
— Федор Ильич, не забывайте, что Петр Аркадьевич — всего лишь учащийся.
— Вот именно. У меня бы он уже вовсю делал артефакты, — пафосно сказал Ганчуков и поднял зачем-то палец к потолку. — А у Коломейко? Скажите мне на милость, Петр Аркадьевич, сколько артефактов вы сделали за время обучения?
— Федор Ильич, мне кажется, вы забыли, что в начале курса обычно даются принципы работы. Практические занятия ведутся на недорогих материалах, которые не жалко испортить. Зато нарабатываются навыки, позволяющие выполнять артефакты любой сложности, — ответил я.
— Так сколько артефактов вы сделали? — нетерпеливо прервал меня Ганчуков.
— Пока на моем счету, если не учитывать одноразовые артефакты, только артефактный замок.
— Артефактный замок? Ха, — пренебрежительно бросил Ганчуков. — Могу поспорить, что я открою его за пять минут, используя стандартные уязвимости.
— На что спорим? — поинтересовался я.
— А хоть бы и на сто рублей. Что, боитесь? — он басовито расхохотался.
— С чего бы мне вас бояться? — удивился я. — Предлагаю после ужина сразу проверить.
— Вам будет полезно посмотреть на работу настоящего опытного артефактора, — удовлетворенно кивнул Ганчуков.
— Не велика ли ставка? — обеспокоенно спросила княжна.
— Не переживайте, Мария Васильевна, — ответил я. — Я дам Федору Ильичу дополнительное время. Скажем, он выиграет пари, если управится за полчаса.
— За полчаса? Дорогой мой, я не копуша какой-нибудь. Я настоящий артефактор с университетским дипломом, мне по плечу самые сложные вещи.
Разумеется, с какой-то вероятностью с деньгами я расстанусь, но тогда буду иметь представление об уязвимости замка, что для меня существенно. А ежели Ганчуков не справится, то я получу и деньги, и моральное удовлетворение.
Смотреть на представление, устраиваемое Ганчуковым после ужина, собрались только Козырев и княжна. Остальные решили, что им не настолько интересны издевательства над неопытным артефактором, чтобы тащиться после плотного ужина на окраину.
По дороге Ганчуков продолжил хвастаться и твердить о превосходстве своего образования над образованием Коломейко, но вся спесь с него слетела разом, когда он увидел мой артефактный замок.
— Это что? — возмущенно повернулся он ко мне.
— Это артефактный замок, который вы обещали вскрыть за пять минут, — любезно подсказал ему я. — Но я, так и быть, даю вам полчаса.
— Вы не предупреждали, что замок не типовой, — обвиняюще бросил артефактор.
— Вы не спрашивали, — парировал я. — Неужели такому специалисту будет сложно справиться с поделкой начинающего артефактора?
— Несложно, но мне нужны инструменты, — решил Ганчуков и торопливо добавил: — Время, которое я потрачу на дорогу за ними и обратно, не засчитывается в общее время вскрытия замка.
— Похоже, вам, Федор Ильич, нужно будет захватить не только инструменты, но и сто рублей, — хохотнул Козырев, с интересом разглядывающий рожу на двери. — Однако хорошо, что отец Тихон не пошел с нами. Решил бы, что скверна прочно поселилась в душе нашего юного друга.
Ганчуков что-то пробормотал, но уже неразборчиво, удаляясь от нас со всей скоростью, пристойной для того, чтобы не решили, что он удирает.
— Я схему не выбирал, — возразил я. — Что досталось, то досталось.
— С потусторонних выходцев, что отец Тихон не одобряет.
— Это была божественная награда за уничтожение, — парировал я.
Княжна рассмеялась:
— Боюсь, отец Тихон с вами не согласится. Всё, что получают с тварей зоны, он считает злом.
— Использовать для борьбы с врагом отобранное у него же — разве это плохо, Мария Васильевна?
— Я считаю, что хорошо, но отец Тихон придерживается иного мнения. — Она недовольно фыркнула и перевела тему разговора: — Алексей Фомич говорит, у вас занятные часы. Тоже артефактные?
— Что вы, Мария Васильевна, обычная механика, — возразил я. — Я могу показать, пока господин Ганчуков не вернулся. Только у меня немного не убрано, и комната только одна. Так сказать, совмещенная спальня-гостиная, поэтому я сомневаюсь, что вас прилично приглашать в гости.
— Я же не одна, а с Алексеем Фомичем, — удивилась княжна.
— Иногда это служит отягчающим обстоятельством, — пробурчал я.
Поскольку уже понял, что часы придется показать, замок дезактивировал и пригласил гостей внутрь. Разумеется, извинившись за беспорядок, потому что гостей не ждал и убрать те же разложенные детали перед уходом не удосужился. Как и убрать разбросанные вещи.