— Ботиночки еще есть к этой одежке. Все новое, не надетое ни разу, — обрадовался приказчик. — Не хотите ли глянуть, сударь?
Я хотел. Ботиночки оказались тоже с утеплением, как раз для маленькой собачки. На мой взгляд, и комбинезончик, и ботиночки Валерону будут впору. Я не знал, способен ли он испытывать холод в своей материальной форме, но подозревал, что да — иначе бы не навязывался заранее в мой спальник.
— Берете, сударь? — недоверчиво уточнил приказчик.
— Если не слишком дорого будет, — спохватился я.
— Недорого, потому как никому не нужная блажь была старой барыни, — он спохватился, что я могу и передумать, и быстро добавил: — Вещи качественные, новые, не сомневайтесь. Три рубля за пальтишко и четыре — за ботиночки.
— Это недорого? — удивился я.
— Работа тонкая. Если возьмете и то и другое, будет вам скидка в пятьдесят копеек.
— Возьму, — решил я. — Так что там с мужскими зонтами?
С мужскими зонтами все было хорошо, даже выбор оказался из десятка штук. Мне приглянулся один, с ручкой в виде резной головы ворона. Я его раскрыл без особых проблем и осмотрел полотно и спицы. Зонт был целым и разваливаться в ближайшее время не собирался. Запросили за него куда меньше, чем за собачьи одежки — всего рубль.
— Что-то еще желаете, сударь? Нам недавно привезли с фабрики мужское исподнее хорошего качества, — понизив голос, сказал приказчик.
— Новое? — уточнил я.
— Разумеется, новое, — с готовностью подтвердил он.
В исподнем я нуждался однозначно, но и без того сомневался, что Козырев не выкажет мне свое фи, когда увидит кучу покупок.
— Я у вас уже столько набрал, что не знаю, как буду нести.
— Всего за один рубль мы вам всё упакуем артефактом. Получится вот такой небольшой сверток.
Показывал размер он без особой уверенности. Наверное, не слишком часто у них в магазине используют эту опцию. Но меня она заинтересовала.
— Точно такой, не больше?
— Обижаете. Там самые настоящие пространственные чары, — гордо сказал он. — Одноразовые, разумеется. Как развяжете бечевку, назад в такой сверток не упакуете.
Исподнее я взял. Как рубахи, так и подштанники. Не шелковые, конечно. Теплые фланелевые на холодное время года и тонкие льняные на время потеплее. А еще носки, которых, как известно, много не бывает. Добавились также в мои покупки два кашне и дюжина носовых платков.
И всю эту кучу вещей мне действительно упаковали в небольшой сверток, перевязанный бечевкой. Крепко перевязанный — не на бантик, а на вполне себе такой полноценный узел — случайно не развяжется. Не стал упаковывать я только зонт — солнце, выглянувшее из-за туч, опять скрылось, и с неба посыпались мелкие противные капли.
До назначенной в ресторане встречи время оставалось, но рынок я проигнорировал, решил зайти в книжный магазин, посмотреть книги по моим специальностям. К сожалению, во встреченном мне магазине таковых не нашлось — их можно было заказать и получить через пару недель, а то и месяц. Причем по предоплате. Такая услуга была и в Дугарске, но я не торопился ею пользоваться, потому что по названию сложно судить о самой книге. Вот полистать бы, понять, нужно или нет, а уж потом делать покупку — но на такое нельзя было рассчитывать в маленьком заштатном городке.
Погода к прогулкам не располагала, поэтому я решил идти в ресторацию. Там дождусь Козырева, а заодно и пообедаю, потому что завтрак был уже давненько, и я хотел есть. Единственное отступление от маршрута я позволил себе, когда увидел вывеску кондитерской, где купил две коробки шоколадных конфет и одну жестянку с монпансье. И обошлось это мне немногим меньше стоимости одежды для Валерона.
У самой ресторации что-то сипло орал продрогший пацаненок с газетами. Когда я подошел, он как раз набирался сил на новые вопли. Я решил, что давно не получал информации о происходящем в мире, и купил у него три газеты за гривенник, оставив сдачу газетчику.
— Благодарствую, сударь, — радостно сказал он, набрал воздуха побольше и сипло прокричал: — Новые пошлины на меха! Подробности катастрофы дирижабля под Кринском! Покушение на князя Верховцева!
На последнем вопле я аж запнулся и чуть не начал расспрашивать, но потом вспомнил о газетах в руках и решил, что изучу их за обедом и узнаю все оттуда.
Войдя в ресторацию, я с удивлением обнаружил в зале Козырева, причем он сидел не один, а с младшей княжной и неизвестной мне дамой. Похоже, княгиней, потому что фамильное сходство с Натальей было налицо. Но угловатость дочери у матери выглядела стройностью и элегантностью. Нос не казался таким длинным, зато глаза выглядели воистину огромными, наверняка чем-то подведенными для большей выразительности. Становилось понятно, почему княгиня живет не в Дугарске: в фактически прифронтовом городе она выглядела бы чужеродно.
Первым порывом было развернуться и уйти, но они меня уже заметили, а я успел сдать верхнюю одежду и покупки на хранение. Пришлось принимать независимый вид и идти к ним.
— Алексей Фомич, я же просила! — возмущенно сказала княжна.
— Добрый день, — вежливо поздоровался я, сделав вид, что не слышал ее восклицания. — Мы договаривались о встрече с Алексеем Фомичом, но на более позднее время. Я сяду за другой столик и пообедаю, не буду вам мешать.
— Зачем же за другой, — чарующе улыбнулась княгиня. — Мы будем рады компании…
Она сделала паузу и повернулась к Козыреву.
— Анна Александровна, разрешите вам представить Петра Аркадьевича Воронова, — спохватился он. — В настоящее время он проходит обучение в Дугарске на артефактора.
— Из тех самых Вороновых? — вопросительно приподняла она бровь. — Присаживайтесь же, молодой человек.
После этого уйти было крайне невежливо.
— Нынешний глава рода — мой родной дядя, но мы не общаемся, — ответил я, решив сразу прояснить свое положение. — Мой отец был фактически выгнан из рода после женитьбы на моей матери.
— Как романтично, — улыбнулась княгиня. — Но непрактично. Вряд ли вашему отцу досталось что-то из наследства не так давно почившего князя.
— Мой отец почил еще раньше, — сухо ответил я, сообразив, что идет прощупывание меня на предмет перспективности для дочерей. — И он ничего мне не оставил. Фактически источника дохода у меня сейчас нет. Постоянного, во всяком случае. Как и имущества.
— Скромничаете, Петр Аркадьевич, — ехидно сказал Козырев. — Вы забыли упомянуть о том, что у вас есть в собственности три дома, склад и мастерская.
— В самом деле? — заинтересовалась княгиня.
— Ваше Сиятельство, Алексей Фомич забыл упомянуть, что мое имущество находится главным образом в Тверзани и Володаре. В Дугарске у меня совсем маленький домик.
Княжна насмешливо фыркнула. Княгиня снисходительно улыбнулась и потеряла ко мне интерес, ведя беседу исключительно с Козыревым, так что я спокойно изучил меню и сделал заказ под неприязненным взглядом Натальи Васильевны, которую вовсе не успокоило показное небрежение матери по отношению ко мне.
От мысли изучить газеты во время обеда пришлось отказаться — это было бы воспринято княгиней как оскорбление. Но Поиск осколков я запустил, с удовлетворением отметив, что Наталья Васильевна со своей частью реликвии пока не рассталась.
Поскольку остальные члены нашей недружной компании появились в ресторации незадолго до меня, то к десерту мы приступили одновременно. И почти сразу к Козыреву подошел посыльный с запиской. Он прочитал и нахмурился.
— Это от алхимика? — уточнила княгиня. — Что он пишет?
— Что зелье было сделано алхимическим гением. Повторить невозможно…
Глава 20
Газеты просмотреть в ресторации мне так и не удалось, потому что после обеда пришлось провожать Куликовых — намек Козырева был слишком понятен, чтобы проигнорировать. Как оказалось, и бричка Козырева стояла во дворе дома Куликовых. Хотя, скорее всего, это было арендованное жилье — вряд ли один князь станет покупать на земле другого недвижимость, если она нужна на довольно короткое время. Наверняка у Куликовых есть дом в столице, и странно, что Наталья учится не там, а в какой-то заштатной гимназии, все преимущество которой — близость к родному княжеству. В то время как в столице завязываются нужные знакомства и ищутся подходящие женихи. Княгиня там смотрелась бы куда уместнее, чем в Гарашихе, к которой она относилась с легким налетом брезгливости.
Скорее всего, причина была банальной: отсутствие средств, позволяющих выглядеть в столице достойно. Княгиня не может обновлять гардероб в лавке ношеной одежды — это урон княжескому достоинству. Кстати, из украшений на ней был необходимый минимум. Очень скромно выглядящий минимум, так что очень может быть, что и драгоценности нынче распроданы. Спрашивать, разумеется, я ничего не стал — даже у Козырева, не говоря о княгине, которая на прощанье предложила заходить к ней в гости, когда в следующий раз буду в Гарашихе. Предложение было настолько формальным, что даже идиот догадался бы: в гостях видеть его не хотят. И вообще не особо хотят видеть в принципе.
Тем не менее с одной коробкой шоколадных конфет пришлось расстаться — в этот раз намек Козырева я понял совершенно однозначно. Пришлось пожертвовать в пользу княжеской семьи еще и это. И подумать, что в следующий раз покупки следует упаковывать так, чтобы никому не было видно содержимое.
— Жалко было отдавать конфеты? — спросил Козырев, когда мы выезжали со двора Куликовых.
— Я их все равно покупал в представительских целях, — ответил я.
— В каких целях? — не понял он.
— На случай если Василий Петрович опять пригласит меня на ужин. Чтобы не приходить с пустыми руками, — пояснил я.
— А как же механический паук?
— Паука пока нет, Алексей Фомич, и когда будет, с полной определенностью не скажу. И потом, его нельзя будет съесть.
— Так это же прекрасно. Он на долгое время останется напоминанием о вашем таланте.
Прозвучало ехиндно, как будто Козырев в моем таланте сильно сомневался.