— Боюсь, Анне Александровне такое напоминание не понравится, — намекнул я. — Она дама утонченная, ей пауки вряд ли придутся по нраву.
— Не всегда внешнее соответствует внутреннему, — загадочно сказал Козырев. — Анна Александровна — дама непростая, может быть и утонченной, и очень жесткой по своему желанию. И источник у нее сильный.
— Практикует? — заинтересовался я.
— Раньше ходила в зону едва ли не чаще, чем старшая дочь сейчас. В Володаре у Куликовых целый комплекс был для подготовки бойцов, и она частенько там появлялась.
Козырев помрачнел, как всегда, когда вспоминал о былом величии рода, которому служил.
— Значит, старшая дочь пошла по характеру в маменьку?
— Почему только старшая? Обе княжны получили достаточно серьезную подготовку.
— Я думал… Младшую же в зону не водят?
— Водят, но реже. У старшей больше свободы, как у наследницы. Зато у младшей больше свободы в выборе спутника жизни, хотя и не без ограничений.
— Зачем вы мне это рассказываете, Алексей Фомич? — в упор спросил я.
Он ответил, не отрывая взгляда от дороги:
— Чтобы прояснить расстановку сил в княжестве. Ваш круг общения в этом вам помочь не может.
— Мой круг общения? — хмыкнул я. — У меня его практически нет.
— Вот именно. А близость к князю вам необходима, если вы хотите чего-то достичь.
— Мой опыт говорит о том, что от власть имущих лучше держаться подальше, — прямо сказал я. — Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь.
— Хорошо сказано, — одобрительно кивнул Козырев. — Но вы живете не в вакууме и зависите от владельца земель, где находитесь. Вам вообще разумно заручиться лояльностью Куликова. Вокруг семей, утративших реликвии, в последнее время нездоровая суета и много смертей. Василий Петрович рассказывал о вашей ситуации. Я не уверен, что покушение было со стороны Вороновых.
Не было смысла говорить, что у первого убийцы была моя фотография, отправленная маменькой Вороновым, а у второго — фотография именно моего куска реликвии.
— Заинтересованных лиц может быть несколько, и по разным причинам.
Газеты нестерпимо хотелось изучить, но не на проселочной дороге, на которой бричка тряслась и подпрыгивала. Одно радовало — лошадка Козырева двигалась необычайно быстро и без устали. Я подозревал, что она плод каких-то магических улучшений. Были здесь и такие.
— Может. Обещание Василия Петровича в силе — обо всех подозрительных новых людях вам будут сообщать.
Козырев замолчал, посчитав, что сказал все нужное. А я попытался уложить в голове все, что он на меня вывалил, хотя бы в подобие понятной картины. И это у меня никак не получалось. По всему выходило, что, во-первых, у меня нет всех деталей пазла, а во-вторых, пазлов здесь больше, чем один, и я, как человек, никогда не лезший в интриги, разобраться пока не мог. Как не мог и понять, чего именно ждет от меня Куликов и его представитель Козырев. Поломав немного голову, я плюнул и все из нее выбросил. Так и свихнуться можно. Разгадывай теперь еще и княжеские ребусы, будто мало задачи, выданной богом. Исходя из того, что окружающие считают меня безусым наивным юнцом, вряд ли хоть кто-то принимает меня всерьез…
Когда мы доехали до Дугарска, я поблагодарил Козырева, тщательно скрывая радость от того, что больше нет необходимости в столь неоднозначной компании. И пошел домой, чувствуя себя мокрым, грязным и продрогшим — крыша козыревской брички прикрывала лишь сверху и сзади, а усиливающийся дождь проникал с остальных сторон.
— Как у вас прошел день? — спросил я бросившихся ко мне Валерона и Митю.
В доме тоже было прохладно. Не испытать ли систему отопления? А то окажется, что она вовсе не работает, а к другому варианту обогрева дом не приспособлен.
— На вверенной мне территории за день ничего не случилось, — отрапортовал Валерон, подозрительно радостно виляя хвостом. Поскольку взгляд его был направлен на конфеты, то и радость наверняка была связана с ними же. — А ты как съездил? Почему не купил одежду?
— Купил, — ответил я. — Сейчас все покажу. Сначала сделаем в доме потеплее.
— Давно пора, — тявкнул Валерон. — А то мы с Митей почти превратились в сосульки.
Паук согласно громыхнул. Я повернул рычажок и с удовлетворением заметил, как потекли тоненькие струйки тепла. Скоро дом прогреется.
— Ты чувствуешь холод? — уточнил я.
— Конечно, чувствую, — возмущенно тявкнул Валерон. — Что я, болван деревянный, что ли? У меня энергия на обогрев уходит, между прочим. А могла бы храниться в резерве.
— Тогда у меня для тебя есть подарок.
— Конфеты? — виляние хвостом усилилось. — Обожаю шоколадные.
— Конфеты — стратегический запас для княжны, — обломал я его ожидания. — Монпансье для нас, а то, что в коробках брать нельзя.
— Все остальное — не подарок, а издевательство, — оскорбленно заявил Валерон. — Сам ешь свое монпансье.
Болтая с ним, я переодевался и размещал на вешалке мокрые и грязные вещи. Заодно размышляя, почему мне не пришло в голову купить обычные вешалки в той же Гарашихе? Пока у меня их роль выполняли гвозди, что совершенно недопустимо для костюмов. Нужно хоть поленья, что ли, приспособить под это дело.
Дом уже нагрелся, но температура продолжала расти. Я подошел к артефактному устройству. Похоже, никакого стопора в нем не предусмотрено и нет никакой градации по уровню нагрева. Включаешь — сразу шпарит на максимум, выключаешь — потихоньку начинает остывать. Не слишком комфортный вариант нагрева. Но быстрый, не поспоришь.
Я отключил нагрев помещения, потому что иначе его скоро можно будет использовать в качестве бани, после чего подошел к кровати и разрезал бечевку.
— Ого, — прокомментировал Валерон. — Любишь ты себя, как я погляжу. А для несчастного меня даже конфетку зажал.
— Тебя я тоже люблю. — Я выудил из общей кучи комбинезон и ботиночки и протянул Валерону. — Примерь.
— Это что? — подозрительно спросил Валерон и дернул носом.
— Утепление для тебя. Ты же со мной в зону отправишься зимой. Вот я и подумал о тебе, чтобы ты не замерз.
— Но это же кролик! — возмутился помощник. — Ты купил мне шубу из кролика! Какой позор!
— Зато она совершенно новая, в отличие от моей одежды, — возмутился я. — А из чего ты хотел? Из горностая?
— Было бы неплохо. Мне бы пошло, — гордо сказал Валерон.
— Хорошо, когда в следующий раз поеду в Гарашиху, сдам в магазин, — согласился я и сделал вид, что убираю. — Там, правда, больше никакой собачьей одежды нет, но лучше без нее, чем с неправильным мехом.
— Э-э-э, стой, — всполошился Валерон. — Не надо торопиться. Давай я хотя бы померяю. Может, всё не так плохо, как кажется.
Глазомер у меня оказался хороший: комбинезон был как раз по Валерону, а ботинки плотно облегали лапы и не норовили свалиться. Сделано все было аккуратно и прочно. А уж песик в этом комплекте выглядел пижон пижоном.
Валерон повертелся вокруг себя, потом взобрался на табуретку и попытался разглядеть свое отражение в окне. Даже попрыгал, чтобы уж наверняка понять, как смотрится.
— Красавец, — поддержал я его.
— Вроде неплохо, — согласился помощник, — только жарковато. И знаешь, что нам еще жизненно необходимо?
— Что? — настороженно уточнил я.
— Зеркало, и побольше. Никуда не годится, что нет возможности себя осмотреть перед выходом. Ты же к князю на прием ходишь, а это обязывает.
— Зеркало не является предметом первой необходимости, — отрезал я. — Покупать не буду.
— Могу взять на время из одного пустующего дома, — умильно сказал Валерон. — Потом вернем. Сам подумай, как мы без зеркала? Это же издевательство.
Я только рукой на него махнул и поставил чайник, чтобы хоть сейчас, в спокойной обстановке, почитать газеты. Ими я прикрывал сверток из магазина одежды и конфеты, поэтому бумага немного размокла, местами расплылись буквы, но разобрать можно было, в чем я убедился сразу, как развернул газету1.
К двум ныне существующим сортам казенного вина в непродолжительном времени прибавится еще третий, высшей очистки, ценою в 12 рублей за ведро. Изготовление нового сорта казенной водки предположено сосредоточить исключительно в Святославске.
В одной из церквей г. N имело быть совершено бракосочетание неких Черепанова и Маламыгиной. И жених, и невеста — люди не из достаточных и с большим трудом приготовились к свадьбе; было уже сделано оглашение. Но венчание пришлось отложить на неопределенное время по совершенно исключительному, экстраординарному случаю.
В метрических книгах невеста оказалась записанной не девицею Александрой, а мальчиком Александром.
Теперь невесте надо доказывать, что она действительно девица, а не мальчик.
Вчера, в саду «Аквариум» воздушный шар «аэроцикл», на котором в одиннадцатом часу вечера поднялся воздухоплаватель г. Жильбер, по случаю сильного ветра потерпел крушение. Шар, с державшимся за веревки воздухоплавателем Жильбером, зацепился одной из веревок за крыло «мельницы» на фронтоне здания открытой сцены и, повиснув, ударился боком о шпиль, который проколол шар. Последний порывом ветра дернуло в сторону, и он разорвался, причем в тоже время упал на крышу и воздухоплаватель, отделавшийся только одним испугом.
В Петербурге организуется новый клуб, носящий название «клуб толстяков». Предельный вес назначен 7 п. 35 ф. Лица, имеющие этот и высший вес, могут быть действительными членами клуба; лица меньшего веса могут быть только гостями. Президент клуба должен весить не менее 9 пудов.
Все это, разумеется, было занимательно, но меня интересовало немного другое. Наконец я добрался до нужной заметки.
Сегодня ночью после покушения скончался один из выдающихся знатоков военно-морского дела ген.-лейт. князь Андрей Ипполитович Верховцев.
Покойный стоял во главе главного гидрографического управления и только недавно, в связи с созданием нового морского гидрографического корпуса, был назначен начальником последнего. А. И. всю свою многолетнюю деятельность прошел по гидрографическому управлению, где зарекомендовал себя многими трудами в области гидрографии и геодезии. Между прочим, при участии А. И. был разработан и проект ныне существующего гидрографического корпуса.