В тот момент я промычала что-то нечленораздельное и отвернулась к стене, а сейчас прокручивала в голове и с диалогами этот предполагаемый «серьезный разговор», и все больше хотела спрятаться куда-нибудь подальше, чтобы Никита, вернувшись домой, меня не нашел.
Как же все сложно и непонятно, когда у тебя никакого опыта в отношениях.
Мои размышления прервал тихий стук в дверь.
– Подождите секунду! – быстро заметалась по комнате в поисках трусиков и пижамы. Секунда переросла минуту, та в две… три…
Открыла я в наспех натянутой одежде, но растрепанная и осоловевшая ото сна, с красными, опухшими, искусанными волком губами, которые при виде гостя сложились в букву «О».
Глава 20
– Ксения? – удивилась я, увидев освещенную фонарем, стоящую на пороге женщину, прижимающую к груди корзинку с цветами. Перевела взгляд на висевшие в прихожей часы, что показывали шесть утра, затем опять на нее, – что-то ты рано.
– А Никиты дома нет? – грустно поинтересовалась она, покусывая губы, – мы с ним не очень хорошо расстались в прошлый раз, и я перед работой решила зайти, попросить прощения.
Не очень хорошо расстались, значит. Интересно, что она имеет в виду? Еще и глазки опустила. Смущается.
В сердце больно кольнули беспричинная обида и ревность, избавиться от которых можно было только одним способом, пригласить цветочницу в гости и хорошенько расспросить.
Правду из Ника даже клещами не вытянешь, а женщина за чашкой чая может расслабиться и стать разговорчивой.
– Никита, ни свет ни заря, ушел по делам, но должен скоро быть. Проходи в дом, цветы можешь оставить на пороге, – я отступила в сторону, давая Ксении войти, затем побежала на кухню ставит чайник, а минут через пять, мы уже сидели за столом, и не решались заговорить друг с другом.
Первым не выдержало мое любопытство.
– Что ты имела в виду под «не хорошо расстались»? Ник чем-то тебя обидел? – Ксения опустила глаза, сжимая ладонями теплую кружку.
– Нет-нет, ничего такого. Я сама во всем виновата. Я… мне не очень удобно об этом говорить, но ты же его сестра, – ревность, из мелкого незаметного зернышка разрослась в моей груди до невиданных высот, но пришлось вымучить из себя улыбку и кивнуть, – твой брат очень добрый, красивый и мужественный мужчина. В нашем городе я еще не встречала таких. Был у меня жених, до недавнего времени, но мразью редкостной оказался, а Никита… он другой. Я поцеловать его хотела, а он не стал пользоваться ситуацией. Сейчас-то я понимаю, что он, скорее всего, не хотел торопить события, а тогда испугалась, да и чего греха таить, обиделась немного. Но хорошенько поразмыслив, решила с ним поговорить.
Крепко сжав зубы, я слушала ее монолог, и не знала как реагировать: то ли рассказать, что не такие уж мы с ним «родственники» и ловить ей в этом пруду нечего, то ли и дальше молчать, и позволить Нику самому разобраться с ситуацией?
Наверное, все же первый вариант, так как смотреть, как он будет утешать рыдающую на его плече цветочницу, было выше моих сил.
Я его истинная пара, а значит имею право отшивать всех претенденток на его сердце. Ведь имею же?
– Ксения, – я положила ладонь на ее лежащую на столе руку, – боюсь, дело было не в том, что Ник не хотел торопить события.
– Нет? – удивилась она, – а в чем тогда?
– Эээ… мы с Никитой сказали не всю правду, мы не брат с сестрой, как все думают. Он… он мой парень и занимается поиском преступников, а я ему помогаю. Поэтому мы и приехали в ваш город.
Резко выдернув руку из-под моей ладони, женщина вскочила с места, чуть не опрокинув кружку.
– Это неправда! Ты все врешь! – нахмурившись, бросила она, – ты просто маленькая гадкая сестренка, решившая подложить брату свинью! – после этих слов, все мое сочувствие к ней кануло в лету.
Только что передо мной сидела милая женщина, которая, стоило ей услышать что-то не по нраву, тут же превратилась в злобную фурию, благо терпеть я это была не обязана.
– Ты можешь мне не верить, но это так. Никита, как вернется, все подтвердит, – я встала из-за стола, намереваясь отправиться в спальню и привести себя в порядок, – можешь дождаться его здесь, я возражать не буду.
Закрывшись в спальной комнате, я стягивала с себя пижамную рубашку, надевая вместо нее футболку, и, не переставая, ругала себя за то, что вечно сую нос куда не следовало. Вот что мне стоило промолчать? Пусть бы Стойчев объяснялся сам со своей цветочницей, а я бы послушала.
Мысли прервал раздавшийся скрип входной двери, что заставил меня выдохнуть от облегчения. Похоже, Ксения поняла, что отреагировала чересчур агрессивно, и решила сбежать. Я ее в этом не винила.
Только стянула с себя пижамные штаны, оставшись в одних трусиках, и собиралась натянуть джинсы, как услышала тяжелые шаги в коридоре, но даже спросить «кто это» не успела, как дверь, сорвавшись с петель, рухнула на пол, а в проеме застыла высокая голая мужская фигура.
Все его тело было словно сшито из кусков разного цвета и размера. Ноги как два столба, руки лопаты и мелкая, покрывающая их шерстка. На лицо даже смотреть страшно было. Огромные торчащие в разные стороны длинные зубы, приплюснутый нос и дикий взгляд глубоко посаженых глаз, напоминавших глаза умертвия, что как-то показывал мне брат.
Шелейский монстр.
Я такого урода даже в самых страшных фильмах ужасов не видела.
Отпрянула к кровати и только открыла рот, чтобы закричать, как он рванул вперед и схватил меня за горло, явно намереваясь свернуть шею.
– Постой! – знакомый визгливый женский голос подействовал на монстра, как щелчок кнута.
Тут же прекратил крепко сжимать мою шею, но руку не убрал. Встал за спиной, готовый подчиниться приказу.
– Ну что Ксюш, говорила я тебе, что эти двое по нашу душу в Шелей приперлись, а ты не верила, – бросила застывшей в проеме цветочнице мамаша Берендеева, что в нашу последнюю встречу чуть нас с Никитой с порога своего не спустила, – Никита хороший, Никита милый, – скривилась она, – обманщик твой Никита, как и бывший. Привез в город шлюху и за сестру выдает, а ты и повелась.
– Тамара Ивановна, я не знала, – всхлипнула Ксения, – верила ему, а он такой же, как Егор оказался.
– Ну вот теперь и разбирайся с ней сама, да поскорее, пока мужик ее не явился, а я посмотрю, – вытерев слезы рукавом, Ксения подошла ко мне вплотную.
– Чего уставилась? Всех вас, шалавешек изведу. Взяли моду у приличных женщин мужчин уводить, за деньги спать, детей от них стругать!
– К-к-сения, ты о чем? – заикаясь от нехватки воздуха и страха, пробормотала я, – я же ничего тебе не сделала.
Голова шла кругом от нереальности происходящего. Она же простой человек, и договор о неразглашении не подписывала, иначе Никите давно бы сообщили. Как она этим монстром чертовым управлять может? С ведьмой этой страшной связалась еще.
Боги, где Никита?!
– Ты со своим «братом», – женщина изобразила пальцами кавычки, – обманула меня. Заставила поверить в то, что он свободен, а судя по измятой постели и стоящему в этой комнате запаху, не переставая кувыркалась с ним все это время. Прямо как мой Егорка у меня за спиной всех шмар в «Под юбкой» перетрахал, а одной даже ребенка заделал. Если бы не Тамара Ивановна, так бы и ходила по городу, рогами ворон с деревьев сшибала.
– Не делай этого, Ксения, вас же поймают, – цветочницу разобрал истеричный смех.
– Ты еще не поняла с кем имеешь дело, девочка? Позади тебя стоит самый настоящий голем, победить которого просто невозможно. Он бессмертен!
Голем!
В голове тут же возник образ глиняного великана, что описывался в книгах и фильмах, но стоящее позади меня чудовище Франкенштейна ничем его не напоминало. Почему его невозможно победить? Любое создание имеет начало и конец, чем же он от них отличается?
– Хватит с ней рассусоливаться, заканчивай и пойдем, – злобно гаркнула на цветочницу мамаша Берендеева.
– Ксения, пожалуйста… – закричала я прежде, чем она открыла рот, собираясь отдать приказ своему зверю.
Со всей силы грохнула входная дверь, и этот шум заставил нас троих вздрогнуть от неожиданности. Громкий рев огласил дом и в спальню влетел разъяренный и уже успевший обратиться оборотень.
Одним взмахом руки с острыми когтями Никита отбросил стоящую в проеме Берендееву в сторону. С хрустом поцеловав стену она упала кулем на пол, тут же потеряв сознание.
Ксения отпрыгнула к стене, и прижавшись к ней, закричала:
– Убей его! – оттолкнув меня с пути, голем, не издавая ни звука, бросился на Ника.
Я быстро на корточках доползла до дальнего угла, спряталась там и начала следить за разворачивающимся перед моими глазами зрелищем. А посмотреть, замечу, было на что.
Две каменные глыбы столкнулись в воздухе круша все, что попадалось на их пути. Белые стены окрашивались красными пятнами, а на полу пошли трещины.
Каждая царапина на покрытой шерсткой спине или груди Ника заставляла меня жмурится и тихонько поскуливать от страха за него и безысходности. Удары руками и ногами сыпались со всех сторон, но моему волку они причиняли боль, а чертов голем больше напоминал бесчувственного терминатора.
Разрывало от желания разреветься, но нужно было взять себя в руки и действовать. Если Никита не справится, я потеряю мужчину, которого люблю. Я потеряю надежду на будущее. И самое главное, я потеряю желание жить.
Разглядев неподалеку прикроватную тумбочку со шкафчиками, я резко придвинула ее к себе и начала искать хоть какое-то подобие оружие, с которым я смогу запрыгнуть на спину монстра и хоть чем-то помочь Стойчеву.
Рядом приземлилась оторванная и вся в шрамах рука, заставившая меня отпрыгнуть обратно к стене, сжимая в руке канцелярский нож, что нарыла в одном из ящиков.
Перевела взгляд на схватившего за шею удушающим приемом Ника голема и застыла с открытым ртом. Обе его руки были на месте. Ни единой царапины. Он регенерировался будто ящерица в считанные секунды. На победу можно было не надеяться. Сейчас он задушит Ника, а затем убьет меня.