Тут в нише по соседству она увидела его. Небольшой, с яблоко, моток изумрудного цвета. Его тонкая шелковая нить незаметно тянулась к общему полотну и, как все прочие, вплеталась в аляповатый узор. Лоб Эллы покрылся испариной, а по спине пробежал холодок. Она неуклюже собрала призрачные руки в замок и глубоко вздохнула. Вспомнила мать, строго сдвинувшую брови, и ее приказ: «Не вздумай!». Тряхнула головой и отвернулась. «Нельзя, нельзя, нельзя», — как заклинание повторяла она.
Совершенно бесполезно. Украсть клубок хотелось по-прежнему.
Девушка заставила себя вспомнить Авара, его негодование по поводу кражи кошелька. Наверняка его отношение изменится, как только он узнает о еще одном воровстве, и не видать ей больше ласкового взгляда желтых лисьих глаз. Об остальном и говорить нечего. Не перепадет ни теплых слов, ни нежных поцелуев. Посмотрела вокруг. Как назло, ничего привлекательного: только нити, ручейками стекающие в реку полотна.
Снова развернулась к клубку. Сейчас этот изумрудный комок был намного желанней сына Эскала. Элла тяжело проглотила слюну и оглянулась на Кнута. Наставник изучал устройство сетки, закрывающей нишу. Он дотронулся до нее призрачной рукой и быстро отдернул, вероятно, какая-то защита все-таки была. Девушка призвала на помощь второе зрение и увидела следы силы повсюду. Куда ни кинь, везде заклятья, без затрат извлечь ничего не получится. Вздохнула. Колдун, будто уловив ее мысли, похлопал по плечу и ухмыльнулся. Он наверняка знал, что нужно делать.
Кнут вернул живую плоть. Запрокинул голову и запел заклинание. Попавшиеся на пути нити натянулись, огибая его тело. Свет посоха покраснел. Элла никак не могла понять слов: учитель то ли призывал древних призраков открыть решетчатую дверь, то ли велел ограде раствориться в воздухе, то ли все вместе. Свечение посоха стало невыносимым. Девушка отвернулась. Раздался хлопок, пространство вокруг содрогнулось, и решетки на всех нишах исчезли.
Где-то вдали послышался протяжный вой. Элле настойчиво захотелось обратно в дом на побережье. Пришло в голову, что она так и не успела толком искупаться в море: то штормило, то в воде появлялась и быстро намокала шерсть, и находиться там становилось неприятно. Она подошла к колдуну и застыла в ужасе. Сетка, прикрывающая изумрудный клубок, тоже пропала, и искуситель смотрел на Эллу со всей силой своего зеленого сияния, дразнил, завлекал, совращал. Она сделала глубокий вдох и взяла учителя за руку.
— Уйдем отсюда. Что-то здесь не так. Сдается мне, мы в ловушке.
Кнут легко высвободился из ее полупризрачных рук.
— Ты можешь делать что хочешь, но я без этого, — он выразительно посмотрел на небесноголубой клубок, — не уйду.
Опять стал прозрачным и сквозь нити потянулся к светящейся нише. Элла шагнула назад, ожидая непонятно чего, но опасения не оправдались. Колдун взял клубок, взвесил его в прозрачных руках, осторожно оторвал конец нити и бросил моток в торбу, что висела на плече. Ничего не произошло, только снова где-то далеко завыл волк. Вздохнула с облегчением. Появилась надежда на скорое окончание путешествия. Здесь, в Мире мертвых, не было времени, но там, наверху, наверняка перевалило за середину лета.
Вой приблизился. Уж не шестиглавый ли волк решился побеспокоить владения Тэона? Элла из последних сил боролась с желанием взять изумрудный клубок, и мысли о волке помогали охладить пыл. Колдун тем временем потер руки и развернулся в сторону арки. Поманил за собой ученицу. Та замешкалась. Кнут раздраженно процедил:
— Пошевеливайся, надо уходить, волк голоден, пора кормить зверушку.
Элла подернула плечами, вышла из ступора и собралась сделать шаг, когда земля подпрыгнула точно белка и заревела как медведь. Клубки вывались из ниш. Послышался шум разбивающегося стекла, запахло сухими листьями, и в арке появился Тэон. Камни, составляющие его тело, ловко перемещались в сторону незваных гостей. Демон уставился огненными глазами на Кнута и проскрипел, тщательно выговаривая каждое слово:
— Крови. Мало. Налил. Недоучка.
Тэон вскинул неизвестно откуда взявшееся призрачное лассо и, поймав в петлю шею колдуна, резко поддел веревку. Потянул на себя. Кнут упал, выронил посох и, удерживая одной рукой петлю, второй попробовал схватиться за полотно. В отчаянной попытке освободиться он снова обрел плоть, но Тэон продолжал тянуть лассо и тело колдуна больно царапали тугие нити, кровь из ран пачкала все вокруг. Демон злился еще больше и сильнее поддевал аркан. Колдун произнес заклинание, и на врага обрушился поток дневного света, Тэон отшатнулся, но пленника не выпустил.
Страж Обители нитей тряхнул головой и слегка дунул в сторону Кнута. По пещере разнесся мерзкий высокий звук, Элле показалось, что сейчас лопнут уши. Она спрятала голову в ладони и закрыла глаза. С другой стороны пещеры Тэону ответили оглушительным ревом. Девушка посмотрела туда, откуда доносился звук. В полутьме дальнего конца пещеры стоял небольшой, в полтора человеческих роста, холм. Он громко пыхтел и переминался с боку на бок. А потом зарычал так, что стены обители содрогнулись в очередной раз. «Тел — ар-Керрин», — пронеслось в голове у Эллы.
К ее ногам подкатился изумрудный клубок. Будто не в себе, ученица колдуна собрала все силы, подняла его непослушными руками, оторвала конец и запихнула в карман платья.
— Элла, в туннель, — приказал Тэон, и дочь подчинилась, что есть мочи побежала к арке. Еще удерживая петлю с пленником, демон подзатыльником вернул дочери плоть. Она прошмыгнула сквозь полукруглый проем и не оглядываясь понеслась прочь.
Фырканье стало громче, запахло горькой полынью. Холм приближался. Тэон замер в ожидании. Кнут разглядел монстра и мысленно сжался в комок: в реальности Тел-ар-Керрин оказался еще страшнее, чем в легендах.
Глава двенадцатая
Лавандовое поле казалось бесконечным. Солнце нещадно припекало голову. Запах цветов дурманил, а жужжащие пчелы будто заглушали остальные звуки, делая все вокруг похожим на странный сон. Тума стояла рядом, а Есения застопорилась несколькими шагами раньше. Авар лишь понимающе ухмыльнулся: будь он магом, тоже бы остерегался. К несчастью, он только источник, сосуд, и всех преимуществ — возможность безболезненно ступить на поле-разбойник.
— Г отов? — строго поинтересовалась Есения, и Авар обернулся убедиться, что строгость эта не напускная. В конце концов, Тума сказала, что, открывая источник, доверяешь магу свою жизнь, хотелось бы, чтобы ее дочь знала об этом не хуже матери. — Тебе лучше сесть, — посоветовала чародейка, — никогда не знаешь, как поведет себя тело после открытия источника.
Авар кивнул и уселся прямо в лаванду. Отчего — то казалось, что тут источник будет работать лучше. А случись что, Тума вытащит его за пределы разбойника.
— Г отов! — кивнул желтоглазый и прошептал первые слова, что пришли в голову. Пусть они и станут ключом.
— Откройся! — скомандовала Есения и запела заклинание.
Разум Авара канул во тьму. Ничего вокруг не было, только пустота и лавандовый дурман. А потом перед глазами забегали картинки: яркие, будто живые, но бессвязные, возникающие из ниоткуда и исчезающие в никуда, словно резкие внезапные вспышки света.
Вот улыбается Тума. Довольная и счастливая. «Иди ко мне, малышка», — произносит она, и тело охватывает безмятежное тепло. Следом ладный мужчина, томно глядя сверху вниз, будто шепчет глазами: «Будь моей!» — и решается наконец подтвердить свои намерения поцелуем. А вот получается первый огонь, и сердце замирает от страха и восторга: «Неужели я могу как дед?» — радуется оно, возобновляя бег.
Авар пытается уцепиться за проносящиеся изображения и понять связи с реальностью хотя бы одного из них. Тщетно! Все пустые картинки без предыстории и продолжения. Случайные кусочки нити судьбы. А потом невидимая, но твердая рука будто котенка из воды вытаскивает его из чужих воспоминаний и выбрасывает на поле, как верзила-охранник — нарушившего покой дебошира.
— Как ты? — голос Есении донесся будто издалека.
Авар вдохнул терпкий запах и понял: все закончилось, он снова сам по себе. Заставил себя подумать об Элле и вспомнить мысли Есении о ней. Ничего хорошего. Чародейка убеждена: дочери демона не выбраться. Правда, и в затею Кнута тоже верит слабо. Колеблется между «у них ничего не выйдет» и «им никто не поможет», но как пойдет дело, наверняка не знает.
— Со мной все хорошо, — Авар поднялся на ноги и смерил женщину пытливым взглядом. — Получилось?
— Да, — выдохнула Есения, и по выражению ее лица Авар заключил, что она очень довольна.
Огляделся в поисках Тумы, но женщины рядом не оказалось. Должно быть, ушла готовить предметы-сосуды. Приблизился к чародейке и улыбнулся.
— Расскажи о моем источнике.
— Очень глубокий, — Есения зашагала прочь от поля, — выпить до конца нельзя, отталкиваешь мага легко, — улыбнулась своим мыслям, — можно подпускать новичка.
— Отличные новости! — усмехнулся Авар. — Значит, побегаем немного между полем и твоими кристаллами, а последний раз сходим к полю для меня.
— Не думаю, что это поможет, — остудила чародейка, — но уговор есть уговор.
— Это мы еще посмотрим, — зло подытожил Авар и ускорился. Хотелось покончить со всем как можно быстрее.
Колдун собрал последние силы, чтобы внушить чудовищу: главная цель — девчонка, с ним Тэон справится сам. Тел-ар-Керрин подернул носом и, минуя Кнута, направился к туннелю. Обиженно мявкнул, наткнувшись на стену, что сотворил Тэон, защищая Эллу. Отошел немного от преграды, а затем так резко взвизгнул, что каменная глыба пошла трещинами. Тэон на мгновение отвлекся от пленника, чтобы не дать Тел-ар-Керрину расправиться со стеной. Колдун не стал ждать особого приглашения. Шустро выбрался из ослабившейся петли и побежал в сторону выхода из обители в Мир мертвых.
Тэон поздно заметил его бегство. Кнут уже успел схватить посох. Он как ошпаренный несся по полотну. Демону пришлось оставить Тел-ар-Керрина один на один со стеной и заняться колдуном. Каменный страж посмотрел беглецу вслед, а затем могучими руками схватил ткань и потянул на себя. Колдун неловко дернулся, но устоял. Побежал снова. Демон подпрыгнул и легко помчался вслед за Кнутом.