Юлиан вздрогнул и посмотрел наверх, где из окна продолжали бить вспышки молний, а потом и огня. До чутких ушей донеслись крики.
— Абесибо, — понял он.
— Кажется, не все спокойно во дворце, — улыбнулся Горрон, разглядывая встревоженное лицо молодого старейшины. — Я бы на вашем месте поспешил скрыться. Судя по всему, какой-то ловкий малый решил сделать из дворца… факел.
На последнем слове вспыхнуло не только из окна Ученого приюта, но и в ратуше, где находился зал с пирующими. Вериатель от этого жалобно заржала, а Юлиан сжал челюсти и судорожно забегал глазами по саду, переводя взгляд то на деревья, то на вспыхнувший дворец. Прочтя сомнение в его глазах, Горрон де Донталь развернулся и неторопливым шагом направился к дворцу.
— Куда вы, господин Донталь?
— Как куда? Из сада можно выбраться лишь через дворец — туда и ведет мой путь. И на этом пути я гляну на столь невероятное зрелище, — отозвался герцог, уже подходя к кустам. — Нечасто увидишь, как вырезают королевскую семью и весь консулат. Ах, до чего же любопытно…
Голос Горрона затих в кустах, и герцог исчез словно тень. Юлиан, нервно поглаживая гриву своей демоницы, поглядел на нее.
— Вериателюшка… Вериателюшка… Жди меня, я скоро приду.
И пока Вериатель протяжно ржала, горестно и моляще, он кинулся от нее напролом через сад, к дворцу. Юлиан побежал к двери, из которой незадолго до этого вышел. Где-то все ближе раздавались крики, прорывавшиеся сквозь стекла. Из сада внутрь можно было попасть либо через окна первого этажа, которые располагались на высоте трех васо, либо через ратушу, куда сначала и побежал Юлиан. Там он схватился за железную дверь, но она оказалась намертво заперта. Тогда он налег на нее плечом, но и тут не вышло. Вспомнив мага, сторожащего вход, он выругался и отошел — значит, ловушка.
Юлиан пытался найти взором Горрона, но след его пропал.
Тогда он схватился за камень, разбил окно, звук показался тишиной по сравнению с теми криками и воплями, которые доносились изнутри. Разбежавшись, он подпрыгнул, ухватился за выступ окна и вполз в один из кабинетов. Устремившись к его двери, Юлиан сначала вслушался в коридор. Толпа, которая была в пировальном зале, похоже, только добежала сюда. Кто-то уже бился в ту самую запертую железную дверь, ведущую в сад.
Истеричные крики о помощи слились в единый вопль. Снова натужный скрип железной двери, которая была заперта, — теперь ее пытались выбить. Затем подступающий далекий гул, будто рычит в пещерах проснувшийся дракон. Предчувствуя недоброе, Юлиан закрыл только что отворенную им дверь, когда вдруг по коридорам, рокоча, стремительно пронеслись столпы огня.
Они гудели и гудели в коридорах, зло рокотали и жгли с шипением все на своем пути.
Снова вопли, угасающие, прямо за дверью. Кто-то попытался вломиться к вампиру, но не успел. Запах паленого мяса. Тихие стоны, и теперь никто никуда не бежал. Ноги Юлиана лизнули языки пламени, и он скинул затлевшую туфлю. Распахнув дверь, он увидел обожженные трупы. К празднику дворец украсили напольными коврами, вывесили гобелены, достали все самое яркое и цветастое — и все это сейчас заполыхало, а то, что не загорелось, затлело, испуская едкий дым. Некоторые придворные были еще живы и стонали, были и те, кто в пьяном угаре не понимал, что происходит. Однако, не найдя среди них никого близко знакомого, вампир переступил через одного аристократа из Аль’Маринна и кинулся по лестнице, на которой вовсю горела дорожка. Оттуда — еще выше, ища по дороге глазами хоть какое-то оружие, пока не нашел его на трупе одного из знатных гостей из Нор’Мастри.
Вынув саблю из тлеющих ножен, Юлиан побежал по пустым коридорам к залам, где проходило пиршество. Навстречу ему порой кидались из комнат обезумевшие люди, искавшие выход. Кто-то сбивал с себя пламя.
Из-за угла донесся топот — оттуда, задыхаясь от дыма, выскочил помощник капитана гвардии, оборотень Сирагро, с которым бежало несколько обращенных волков с подпаленной шерстью. С непокрытой головой, яростный и обозленный, он впился глазами в Юлиана, также хватаясь за рукоять меча, пока наконец не узнал его.
Волки окружили вампира.
— Где достопочтенный? — рыкнул Сирагро.
— Советник? Я не знаю!
— Тогда убирайся на улицу! Там… Там есть кто-нибудь еще?!
И Сирагро, указав пальцем за спину Юлиана, закашлялся, уткнулся лицом в рукав, чтобы не дышать черным дымом, который стремительно заполнял коридоры. Языки пламени лизали картины, ковры, гобелены и трещали. От жары волки высунули языки и тревожно принюхивались, нервно кружа вокруг командующего.
— Многие умерли. Огненный шторм! — ответил Юлиан. — Где Абесибо? В зале?
— Нет, его там не было! Это кто-то из его прихвостней пустил огонь. Абесибо там, где и остальные изменщики. Пробивается в Коронный дом!
— Так король жив?
— Да, я же оттуда! Он успел с гвардией скрыться в Коронном доме. Они все ушли на штурм башни. Помоги найти выживших! И в сад их, к реке! Мы соберемся там и атакуем со стороны залов, когда прибудет гвардия!
— Кого ты атакуешь, болван, если здесь скоро будет дым колом стоять? — крикнул Юлиан. — Из сада уже не попасть в башни.
Сирагро растерялся. Он об этом не подумал.
— Чертовщина… Тогда хотя бы спасти тех, кого можно! И в сад их. А наши уже атакуют со звоном колоколов на площади. Скоро прибудет еще гвардия. Стой. Стой! Куда побежал! Там все мертвы! Позади все мертвы!
Однако Юлиан уже несся по коридорам туда, где шло побоище. Сирагро же, махнув рукой, отдал приказ своим, и маленький отряд из оборотней скрылся в коридорах, чтобы найти еще выживших и собраться в саду. Волки бежали впереди, водили ушами и слушали окружение.
Огонь лизал стены и пол. Дым становился все гуще. Рука Юлиана крепко сжимала саблю, другой рукой он вытирал испарину. Сначала нужно проверить зал, чтобы найти советника. Но успел ли тот вернуться на пир? Или до сих пор сидит в комнате с Латхусом? Если он его не найдет, то нужно будет пробиться к Древесному залу. И кто знает, может, удача улыбнется ему и он успеет отомстить Абесибо Науру за свою честь?
Череда коридоров мелькала перед глазами, в глазах рябило и щипало от дыма. Пришлось дышать уже сквозь размотанный шаперон. То и дело из стены дыма на пути вырисовывались распахнутые двери, об которые Юлиан бился плечом. То и дело он едва не спотыкался о мертвецов. Навстречу ему порой выбегали обгоревшие пьяные придворные и те счастливчики, которые по какой-то причине покинули зал в момент вспышки. Он схватил кого-то из несчастных за локоть, пытаясь узнать, как все произошло, но из-за паники никто не смог доступно объяснить, откуда появилось пламя. Кричали лишь, что пламя сожгло сзади всех на своем пути, кто не успел скрыться под щитами. Он отправлял выживших в сад.
Воздух во дворце был раскален, и вампир бежал по анфиладам коридоров, наблюдая, как горят картины, ковры, гобелены и люди.
Горрон как сквозь землю провалился, но Юлиана не покидало ощущение, что с ним все будет в порядке.
Близился пировальный зал. Посреди огненного рокота горящей мебели неслась ругань. Юлиан выбежал из-за угла туда, где раньше собирались придворные низкого ранга. Там маленькая группа людей, в полуобгоревших костюмах, раненая и покрытая ожогами, с трудом отбивалась от девяти магов, забаррикадировавшись за колонной.
Один из магов, в крысином лице которого Юлиан узнал Хоортанара, шипел заклинания огня, пока его товарищи держали щит. Огонь бился в колонну, оплетал ее хлыстом. Но люди за ней были пока вне досягаемости, хотя жить им в таких условиях оставалось недолго. Впрочем, защитники огрызались, грозили оружием, бряцали кольчугами и грязно ругались.
— Что ты, мастрийская собака! — смеялся Хоортанар и щурил из-за дыма глазки-бусинки. — Где же твой клинок для защиты братьев и сестер! Изнеженный пустослов! Выходи на бой!
— А ты возьми саблю, отродье змеиное! — закричали из-за колонны, и Юлиан узнал голос Дзабанайи. — И выйди один на один! А не как трус, прячась за магическими щитами!
— Собака!
— Змея!
— Дворцовая псина! — отвечал ехидно маг. — Мастри — вот оно, это ты, это ты, пес, прячущийся за колонной, когда хозяева сдохли!
Перепалка между Дзабанайей, его людьми и магом Хоортанаром со сподвижниками обещала затянуться. И нападающие, и защитники были в затруднительном положении. Защитники не могли выпрыгнуть из-за колонны, чтобы порубить магов, так как те сразу сожгли бы их. Но и магам, чтобы добраться до мастрийцев, нужно было сначала обойти колонну и переползти через перевернутые столы, где в узком месте их бы иссекли саблями и кинжалами на мелкие части. А Хоортанар, сильнейший боевой маг после Абесибо, выдохся из-за того огненного шторма, который сотворил, а потому огонь, созданный им, уже кусал гораздо слабее.
Именно поэтому все использовали то оружие, что оказалось под рукой, — оскорбления.
Как раз в тот момент, когда Дзаба горячо рассказывал из-за колонны, что он сделает с женской родней Хоортанара, Юлиан показался из проема коридора. Часть магов повернула к нему голову и, увидев саблю, закричала заклинания. С пальцев трех колдунов одновременно сорвались молнии, но две из них промазали, когда вампир устремился вперед в рывке, а одна прожгла насквозь ему рубаху и растворилась в груди, не нанеся вреда. Блеснул клинок. Один из магов сразу упал замертво — его горло перерубили острой кромкой клинка.
Дзабанайя выглянул, увидел Юлиана.
— Вперед! Вперед! — закричал он.
Отдав приказ, мастриец со своими людьми тут же стал быстро переползать баррикады, чтобы броситься в гущу сражения. Там вампир уже рассекал несообразительных магов, которые не сразу поняли, кто стоит перед ними и почему молния попала в жертву, но не убила. Зазвенела сталь, сплетаясь с шипением пламени.
Хоортанар истошно завопил об отступлении. Он кинулся прочь, бросив своих на смерть, но Дзабанайя настиг его десятью прыжками. Взмах саблей — и маг с располосованной спиной рухнул ничком. Там его и добили, изрубив, как подпрыгивающую в судорогах змею. А потом принялись за других чародеев, которые стали разбегаться кто куда. К удивлению Юлиана, Дзаба очень умело работал саблей, крутил ей, показывая, что с детства учился у лучших мастеров фехтования.