меня надежду. Пока не знаю, удастся ли мне вознаградить его за труды. Вероятно, с его помощью все, что случилось в Филдинге, можно будет предать истории. Если повезет, мы с Дезире спасены. Но смею вас заверить, что я все еще твердо намерена выйти замуж за его светлость, если разрешить затруднение законным путем не удастся. Прошу вас, ответьте поскорее. Мне не терпится получить от Вас письмо.
Искренне Ваша Л.К.»
Ничем не выдавая бури чувств, Джек аккуратно сложил письмо, разгладил складки и сунул его обратно в карман. Потом переплел пальцы и закрыл глаза. Проклятие! Она твердо намерена выйти за этого подонка даже теперь, после близости с ним, с Джеком. Эта мысль приводила его в ярость. Неужели она вообще не думает о себе?
Лайза любит его – это подсказывал Джеку внутренний голос. Если бы не любила, не отдавалась бы ему с таким пылом. Зачем же она обманывает себя? Почему никак не образумится? И какого черта он вспоминает о ней каждую минуту? Джек был готов возненавидеть себя.
– Ну? – напомнил о себе Хардинг, вытянувшийся в струнку на краю кресла. – Что она пишет?
Джек заморгал.
– Что я – настоящее сокровище.
– И она права! Это все?
– Нет. – Джек погладил подбородок, поскреб заросшие щетиной щеки. – Я не ошибся. Баррингтон действительно шантажирует ее.
– Неслыханно! Каков подлец!
Джек надолго закрыл глаза. Сочувствие Хардинга распалило в нем ярость. Но Джек не мог позволить себе ринуться в бой. Лайзе это не принесет ничего хорошего.
– Она пишет про Филдинг…
– Туда отправлено письмо.
– Видимо, там произошел некий скандал, который мисс Крэншоу пытается сохранить в тайне. В связи со скандалом она упоминает какую-то Дезире.
Мужчины задумались, глядя на пламя свечей и прислушиваясь к тиканью часов.
– Простите, что я был груб с ней, – после размышлений произнес Хардинг. – Она прелестна. Досадно думать, что аристократ способен опуститься до шантажа. Несомненно, Баррингтон надеется выйти сухим из воды, поскольку мисс Крэншоу не знатного рода. И все-таки, как бы убедить мисс Крэншоу разорвать помолвку?
– Если ее шантажируют, никакие уговоры не помогут: она слишком боится последствий.
– Вы могли бы соблазнить ее.
«Уже попытался, – мысленно ответил Джек. – Не помогло». В груди, под ребрами, поселилась тупая боль. Горечь поражения была нестерпима. А он так надеялся, что близость для Лайзы что-то значит.
Он выглянул в окно. В небе висела дымно-оранжевая полная луна. В самый раз для полночного убийства. Его с новой силой потянуло к Лайзе. Влечение к ней скрутило чресла в тугой клубок. Джек не отказался бы вновь попробовать соблазнить ее. Беда в том, что упрямицу Лайзу не собьешь с пути.
Он грустно улыбнулся давнему другу.
– Хардинг, никак не ожидал услышать от вас такое предложение.
– Раньше этот способ был безотказным. Мисс Крэншоу – девственница. Соблазнив ее, вы будете обязаны взять ее в жены.
Брак. Господи! Само это слово лишало Джека душевного покоя. Но именно к браку вели все действия Джека. Он сам сказал об этом в коттедже: он просто не мог лишить Лайзу всех шансов, не обнадежив ее. В конце концов, это он, Джек, виноват в том, что она согласилась стать женой Баррингтона. Но надо ли добровольно надевать кандалы супружества и впредь опасаться презрения со стороны самой дорогой, любимой женщины? Значит, вот что страшит его сильнее всего? Предчувствие, что обожаемая жена его возненавидит?
Джеку стало дурно. Застучало в висках, накатила слабость. Он обтер ладонью лицо.
– Нет, должен быть другой способ переубедить ее. Привычные уловки в последнее время подводят меня, старина.
Он сунул руки в карманы халата и рассеянно затеребил в одном из них письмо Лайзы. Вдруг его осенило:
– Клянусь Иовом, кажется, у меня сеть план. Она с нетерпением ждет письма от миссис Холлоуэй. И похоже, прислушивается к каждому ее слову.
Хардинг смотрел на него поверх края стакана. У обоих мужчин лукаво заблестели глаза.
– Сдается мне, я знаю, что вы задумали, мошенник!
Джек удовлетворенно ухмыльнулся:
– Напрасно вы так льстите мне, дружище. Принесите-ка лучше перо и бумагу. Кстати, вы немедленно отправляетесь с тайным поручением в Филдинг – разузнать все о миссис Холлоуэй и этой загадочной Дезире. А я тем временем постараюсь избавить Лайзу от страданий, воспользовавшись всем арсеналом средств, которые только есть в распоряжении мужчины. Наверное, больше всего ей сейчас недостает этого письма.
Хардинг залпом допил бренди и принес письменные принадлежности, присел к столу у окна и очинил перо.
– И все-таки это обман.
– Знаю, – бесстрастно отозвался Джек.
– Если она узнает, что вы обманули ее, она больше не захочет вас видеть.
– И лорда Баррингтона тоже. Мне, конечно, будет недоставать ее общества, зато она вновь обретет свободу. Итак, начнем.
– Диктуйте, сэр, а я буду писать.
Джек потер наморщенный в творческих муках лоб.
– Нет, так не пойдет. Чужой почерк сразу насторожит ее.
– Не бойтесь, сэр, на этот счет я кое-что придумал. Диктуйте же.
Джек прокашлялся и заложил руки за спину.
– «Дорогая мисс Крэншоу, – начал он, – вообразите, как я была потрясена и опечалена, получив Ваше письмо…» Нет, Хардинг, лучше «письма», «…получив Ваши письма. Прочесть их сразу мне не удалось: я была при смерти, но потом каким-то чудом выздоровела и теперь спешу дать Вам совет. Вы должны немедленно порвать с лордом Баррингтоном, любой ценой. Одобряя Ваш брак, я ошибалась. Этот негодяй заслуживает смерти, будь он проклят! Если он хотя бы пальцем дотронется до Вашей великолепной, нежной кожи, клянусь, я приеду в Миддлдейл и задам ему взбучку, которую он запомнит на всю жизнь! Я сотру его в порошок, я…»
Джек осекся, заметив, что Хардинг давно перестал записывать и смотрит на него, как на неразумного младенца.
– Меня занесло, – проворчал Джек, – ну и что? Можете сочинить лучше – пишите сами.
– Могу, – охотно подтвердил Хардинг, окунул перо в чернильницу и принялся размашисто писать. – «Дорогая моя, милейшая мисс Крэншоу, – наконец прочел Хардинг тоном превосходства, – не могу выразить словами всю мою привязанность к Вам и тревогу за Ваше будущее. Я…»
– Да, да! Вот именно! – живо откликнулся Джек, вскочил и встал за спиной Хардинга, дыша ему в затылок. – Продолжайте.
– «Пусть Вас не смущает незнакомый почерк, Лайза: по моей просьбе это письмо пишет моя служанка».
– Превосходно! – вскричал Джек, хлопнул в ладоши и от избытка чувств заметался по комнате.
– «Я больна и сама писать не в силах, – продолжал диктовать самому себе Хардинг. – Но не бойтесь за меня, дорогая: я уже поправляюсь. Болезнь помешала мне сразу ответить вам. Служанка нас не выдаст – она умеет молчать. Узнав, в каком затруднительном положении Вы очутились, могу сказать, что…»
– Нет-нет! – перебил Джек. – Слишком формально. Переходите сразу к делу.
– Она же солидная дама, – возразил Хардинг, держа перо над бумагой и подкрепляя свой довод шевелением бровей. – Несомненно, миссис Холлоуэй – рассудительная особа. Можете мне поверить. На своем веку я прочитал больше писем, чем вы.
Джек хотел было запротестовать, но передумал.
– Ладно, только не слишком увлекайтесь. Побыстрее переходите к тому месту, где миссис Холлоуэй рекомендует прекрасного местного поверенного. И не забудьте прибавить, чтобы она прислушалась к голосу сердца.
– Само собой, сэр, – отозвался Хардинг таким скучающим тоном, словно каждый день десятками подделывал чужие письма. – Как только мы допишем письмо, считайте, что мисс Крэншоу ваша.
Глава 16
– Что-нибудь поправить, мисс Крэншоу? – спросила горничная Лайзы.
– Нет, Сьюзен, спасибо.
Рыжая веснушчатая горничная заглядывала в зеркало поверх плеча Лайзы, прикасаясь к ее прическе почти благоговейно, точно скульптор, восхищенный собственным шедевром.
Длинные локоны спускались на виски Лайзы, кокетливые завитки лежали на лбу. Ожерелье из бриллиантов и жемчуга покоилось на фарфоровых холмах и долинах ее груди. Искусно подведенные глаза поблескивали, словно драгоценные сапфиры за лиловым витражным стеклом.
– Вы чудесно выглядите, мисс, – не выдержала Сьюзен и вдруг нахмурилась, прикусила нижнюю губу и с недоуменным видом пожала плечами.
Глядя на горничную в зеркало, Лайза смачивала мочки ушей лавандовой водой.
– Что такое? Что-нибудь не так, Сьюзен?
– Нет, мисс. – Горничная смотрела на госпожу с обожанием. – Просто я никогда не видела вас… такой дивой. Как будто вы… влюблены.
Яркий румянец проступил на щеках Лайзы. Она отвела взгляд, сделав вид, будто что-то ищет на туалетном столике.
– Разве не все невесты выглядят так, будто они влюблены?
– Да, конечно, мисс. – Горничная покачала головой и засмеялась над собой. – Прошу прощения. Просто сегодня вы ослепительны.
Перед мысленным взглядом Лайзы возник Джек – его сардоническая полуулыбка, проницательные глаза, повидавшие первых красавиц Лондона, – и она задумалась, находит ли он ее миловидной.
– Спасибо за комплимент, Сьюзен.
– Надо бы поспешить, мисс. Скоро соберутся гости. Слуги уже сбились с ног.
Лайза с сожалением улыбнулась и вдела в уши жемчужные серьги.
– Сочувствую им. Папе невдомек, сколько приготовлений требует «импровизированный» званый вечер. С таким же успехом он мог бы объявить о бале за один день до него.
Устроенное отцом торжество застало Лайзу врасплох. Она удивилась и тут же обрадовалась, узнав, что Джек Фэрчайлд значится в числе приглашенных. Ей не терпелось вновь увидеться с ним, заглянуть в его глаза, зная, что ее с Джеком связывает тайна. Лайза вспомнила его длинное мускулистое тело и прикусила губу, сдерживая невольный стон желания. С недавних пор она обнаружила, что воспоминания опьяняют ее.
Дверь распахнулась, в комнату влетела младшая сестра Лайзы.
– Ты здесь! А я ждала тебя внизу. Нам необходимо поговорить.