Всего лучше третий способ плаванья по Рейну. Этот способ опять разделяется на два. С давних времен заведены поспешные суда, род водяных дилижансов, между Кельном и Майнцем; ныне число их простирается до 36. Они ходят взад и вперед с 15 марта по 1 ноября ежедневно, остальную ж половину года, по крайней мере, три раза в неделю, если лед не прерывает сообщения. За весьма умеренную цену можно ехать на них с лошадьми и экипажами; в случае нужды можно взять отдельное, для себя одного, судно, разумеется, с платою за всё, как в сухопутных дилижансах. Путешествие от Кельна до Майнца вверх по реке продолжается от трех до четырех, обратно, вниз, от двух до трех дней; с 1 мая по 1 сентября сокращается днем в обоих случаях. Но учреждение пароходов значительно подорвало этот способ. Пароходы ездят теперь от Страсбурга до Роттердама, где встречаются с другими пароходами, приводящими Роттердам в непрерывное сношение с Лондоном, а оттуда, пожалуй, с Гамбургом; так что посредством их путешественник с границ Швейцарии может в пять-шесть дней очутиться в Лондоне, а оттуда в трое суток в Гамбурге, откуда пять, много шесть суток до Петербурга.
Удивительная быстрота! Но здесь дело не о том. Путешествие по Рейну на пароходе есть самое удобное, самое покойное и самое живописное. Вы имеете пред собой дивную реку в полной панораме! Присоедините сюда разнообразную пестроту общества, представляющего удивительную смесь «одежд и лиц, племен, наречий, состояний»[121], особенно в летние месяцы – и вы поймете всю прелесть такого путешествия.
Правда, чрезмерная быстрота плаванья, особенно вниз по реке, не дает довольно времени всмотреться, впить в себя очарование окрестностей, которые мелькают пред глазами волшебною фантасмагорией; но, во-первых, эта быстрота замедляется, если вы обернетесь назад, вверх по реке; во-вторых, я и не рекомендую этого способа путешествия как единственного, которым можно удовольствоваться. Путешественник-любитель пройдет сначала пешком, чтобы вглядеться в подробности, а потом в быстром полете на пароходе схватит все эти подробности в связи, составит из них целую, великолепную картину.
Мы сели на пароход в Бонне[122]. Очаровательная картина, которой мы любовались еще из города с террасы университетского сада, развернулась пред нами в неизъяснимом великолепии, как скоро понеслись мы руслом Рейна. Вправо[123] живописные развалины замка Годесберга венчают вершину холма, резко отделяющегося на прекрасной равнине, которая стелется вокруг Бонна. Но всё поглощается исполинскою громадою Семигорья на другом берегу реки, которое можно назвать гигантским перистилем к святилищу красот Рейна. Семигорье (Siebengebirge), называемое в древности горою Ретическою (mons Rheticus), а потом горою Зибенскою или Зиберийскою (Siebenus, Sieberius), образуется окончанием большого горного хребта, проходящего чрез Туринген, Фульду и Веттерау до Рейна. Оно называется так от семи главных вершин, которыми венчается его масса. Еще из-за Кельна виднеются эти вершины сизою, темною тучею, висящею в облаках, и манят, тревожат воображение. Но тогда форма их неразличима, эффект могуч, но неопределенен. По мере приближения туча эта становится гуще и гуще, наконец, принимает определенные черты и разрастается в седмиглавую гидру, угрожающую врезаться в облака, пронзить небо. Все эти семь глав имеют особые наименования: Драхенфельз, Волькенбург, Штромберг, Левенберг, Ноннен-Штромберг, Эльберг и Геммерих. Опишу замечательнейшие из них.
Драхенфельз, или Скала Дракона занимает главное место в группе Семигорья как по своей высоте, так и по выгодному положению на первом плане картины. Она возвышается над самым Рейном крутою, почти отвесною стеною. Бока ее покрыты зеленью, виноградниками и другими кустами, но вершина состоит из груды камней, обглоданных веками и свирепством стихий. На юго-восточном склоне пьедестала виднеется устье пещеры, которая, по преданию, в старые времена была жилищем дракона, сообщившего горе свое имя. Говорят, что окрестные жители, погруженные во мрак идолопоклонства, приносили в жертву этому чудовищу людей из пленников, добытых войною.
Мартин Цайллер. Драхенфельс, 1646 г.
Раз случилось, что в числе пленных находилась молодая девушка редкой красоты, воспитанная в христианстве. Она внушила такую любовь двум главным вождям, что старейшины, опасаясь кровавых следствий от их ревности, решили принесть ее в жертву дракону. Прекрасная девушка, одетая в белое платье, увенчанная цветами, была отведена на гору и привязана к дереву подле камня, служившего алтарем чудовищу. Народ стоял на известном расстоянии, оплакивая несчастную. Вот, с первыми лучами солнца, пролившимися из-за горы, чудовище вырвалось из своей берлоги и ринулось с яростью на жертву. Но бесстрашная дева, вперив светлый взор на небо, снимает с груди маленькое распятие и противопоставляет его лютому врагу. Дракон отшатнулся назад и со страшным свистом бросился в глубину соседних лесов, где исчез навеки.
Народ, пораженный чудом, преклонил колена пред спасенною, но она показывает им орудие спасения, проповедует истинную веру в истинного Спасителя, и Драхенфельз становится колыбелью христианства в окрестностях. Другое позднейшее предание говорит, что чудовище было умерщвлено Зигфридом.
Гораздо выше пещеры, почти под самой вершиной, расчищена площадка, где воздвигнут обелиск в честь подвига более нового, но зато меньше баснословного: им увековечена память двух храбрых воинов из туземцев, погибших при переходе через Рейн в кампанию 1814 года.
На самой вершине висит почти в воздухе живописная развалина замка, носившего имя горы и давшего то же имя владевшей им фамилии, угасшей в конце XVI века. Драхенфельз отличается особым цветом каменьев, из которых составлена его масса; цвет этот иссера-красный. В его ребрах выломаны глыбы, из которых построен знаменитый Кельнский собор; места взломов видны и поныне, они называются соборными ломнями (Dombruch).
На восток от Драхенфельза возвышается Волькенбург, соединяющийся со Скалой Дракона посредством гребня, называемого Репе-Кемерхен. Говорят, что эта гора была выше всех из Семигорья, но вершина ее сломлена временем; теперь она имеет вид усеченного конуса. В старину она также венчалась замком, называвшимся Волькенбург, или Облачный Город (Woltenburg), вероятно оттого, что скрывался в облаках; от замка и гора получила свое имя; теперь не существует и следов его.
Штромберг называется иначе Петерсберг или гора св. Петра, по небольшой часовенке в честь апостола Петра, находящейся на его вершине. Предание рассказывает трогательную легенду об этой горе и часовне. В окрестностях Семигорья жил некогда храбрый и прекрасный рыцарь Дитрих фон Шварценек. Увлеченный духом времени, он решился принять крест и идти против неверных; почему отправился в Шпейер, где св. Бернард[124] воспламенял мужество верных своим красноречием. На дороге он заехал в замок Аргенфельз, где был принят со всеми ласками гостеприимства. Старый бурграф, владелец замка, имел две дочери. Младшая из них, по имени Берта, пленила сердце благородного рыцаря, и сама почувствовала к нему любовь; по крайней мере, так можно было заключить из горести ее при отъезде Дитриха, в котором новая страсть не заглушила принятого долга. Рыцарь отправился в Палестину, но судьба была к нему немилосерда; он был взят в плен сарацинами. Обремененный цепями, он находил всё свое утешение в мысли о Берте, мечтал о любви ее и дал тайный обет построить церковь, если Бог избавит его от плена, возвратит на родину и соединит с Бертою. Молитва его была услышана; христиане взяли город, где он томился в неволе, и разбили его оковы. Дитрих не медлил ни минуты; он бросился на корабль и полетел в Европу. Путь его стремился прямо к Аргенфельзу, но каково было его изумление, когда он увидел груду обломков на месте высоких стен и башен замка! Одни хищные птицы гнездились в развалинах, поросших уже высокою травою.
Старый пастух рассказал ему печальную повесть, что враги бурграфа напали на него, сожгли и опустошили замок, что сам бурграф пал от рук их на проломе, а благородные его дочери, вероятно, сделались добычей пламени, ибо никто не знал, куда они девались. Пораженный Дитрих чувствует, что мир опустел для него, что жизнь иссякла в его жилах. Он вспомнил обет, данный им в Палестине, и решился исполнить его в самом диком, в самом уединенном месте окрестностей, дабы там окончить и дни свои. С этою мыслью углубился он во мрак окружных лесов и случайно достиг вершины Штромберга. Вдруг, в самой густой чаще, покрывавшей эту вершину, видит он маленькую келейку; возле стоит каменное распятие, и пред ним на коленях отшельница, погруженная в молитву. Боже! Это Берта! Несчастная вместе с сестрой, по приказанию отца, удалилась из замка в минуту нападения и, под руководством старого оруженосца, чрез подземный ход достигла хижины угольщика, где нашла безопасный приют. Когда обе сестры узнали про смерть бур-графа и опустошение замка, они продали свои драгоценности и построили на Штромберге келейку, чтоб посвятить дни свои Богу. Разумеется, явление Дитриха изменило решительность Берты, но сестра ее, не привязанная ничем к миру, осталась в своем уединении. Дитрих, счастливый супруг Берты, построил отшельнице другую келью, и при ней церковь, во исполнение обета. Праведница скончалась, и прах ее покоится на месте ее труженичества. Впоследствии несколько монахов поселилось здесь, по приглашению архиепископа Бруно, но они не могли привыкнуть к дикости и запустению этой негостеприимной высоты, и скоро сошли в соседнюю долину.
Остальные вершины Семигорья также покрыты руинами древних замков.
Говорят, что большая часть Семигорских замков построены еще в IV веке (около 368 года) императором Валентинианом, для обуздания квадов, которых непокорность была даже причиною его смерти. Разрушение большей части их приписывается императору Генриху V.