Большой хлебный рынок и Ратуша в Базеле (оригинальная иллюстрация к очерку Н. Надеждина)
Но к большему прискорбию господ художников туристов, мы должны открыть, что злодеи-домохозяева не довольствуются перекрашиванием своих домов; они срывают их, и на том же месте воздвигают огромные, великолепные здания, как бы по волшебному мановению перенесенные туда с Невского проспекта или из Большой Морской!
Замечательна необщественность и недоступность жителей Базеля. Доказательством расположения к семейной жизни их может служить весьма умеренное число гостиниц и трактиров. Между первыми замечательна гостиница Трех Королей[205] – громадное, великолепное, новоевропейское здание в четыре этажа.
Между старинными, вполне сохранившимся зданиями заслуживает особенное внимание готическая соборная церковь (der Munster). Хотя эта церковь и не может стать наряду с другими славными памятниками германской готической архитектуры в отношении к общему виду ее, но тем замечательнее она по множеству отдельных украшений, изумительных как по изобретению, так и по исполнению своему. Мюнстер этот выстроен в одиннадцатом столетии. В 1256 году собор этот значительно претерпел от пожара, а в 1356 году – от сильного землетрясения, во время которого обвалились в церкви хоры.
Опытный наблюдатель легко заметит, что собор этот достраивался и перестраивался в различные времена. Там и сям к готическим формам его примешивается византийский стиль. Две башни, высящиеся одна на 205, другая на 200 футов, выстроены в готическом вкусе. Одна называется башней св. Георгия, по барельефу на портике, представляющему этого святого, а другая – башней св. Мартина, также по барельефу, находящемуся на портике.
Во внутренности исторически замечательны хоры, как главное место заседаний церковных соборов в 1431–1448 годах; кафедра, высеченная из одного камня, купель и орган. Еще замечательны гробницы[206]: Эразма Роттердамского, императрицы Анны, супруги Рудольфа Габсбургского, сыновей ее Гартманна и Карла, и других.
Соборная церковь в Базеле (оригинальная иллюстрация к очерку Н. Надеждина)
Из сырых, холодных, мрачных сводов Мюнстера я вышел на площадку[207], высоко лежащую над протекающим у подножия ее Рейном. Оттуда редкий вид: взор окидывает очаровательнейшую дальность синих гор, более 32 селений и 11 живописнейших развалин!
Публичная библиотека[208], лежащая не в дальнем расстоянии от Мюнстера, служащая в то же время картинной галереей и кабинетом редкостей, слишком мала, так что хранящиеся в ней сокровища совершенно пропадают. Они до того завалены, что до них решительно нельзя добраться. Осматривая библиотеку, я невольно пожалел, что она находится в сжатом, неудобном домике, а не в великолепной гостинице Трех Королей. Впрочем, к чести жителей Базеля должно сказать, что в последнее время и в течение 5 месяцев собрана сумма, достаточная для сооружения нового музея.
Между различными замечательными редкостями и древностями университетской библиотеки, мы упомянем о гравюрах на дереве, изображающих «Пляску мертвых» Хольбейна и исполненных сыном его, Хансом Хольбейном-младшим[209], отец которого, знаменитый живописец, переселился из Аугсбурга в Базель. Ханс родился в этом городе в 1498 году. Хотя фрески, которыми Хольбейн украшал многие дома в Базеле, давно исчезли, но об нем самом сохранились многие анекдоты.
Однажды Хольбейн расписывал фасад аптеки. Это было в самые жаркие дни июля месяца. Хольбейн хотел работать прилежно, но не мог. Пот катил с него градом. В нескольких шагах от аптеки была гостиница. Хольбейн отер пот с лица, положил палитру, слез с лесов и пошел в гостиницу освежиться. И точно, там было прохладно, винцо вкусное, компания веселая. Мейстер Ханс засиделся в гостинице, и когда хотел воротиться на работу, то было уже темно. На другой день, тоже жарко, а в трактире опять прохладно и винцо по-прежнему вкусное, и компания по-прежнему веселая. На третий день – дождь. Ханс хотел обождать его и зашел в трактир, но дождь скоро прошел, а мейстер Ханс из гостиницы не выходил.
Хозяин дома, видя, что работа подвигается так медленно, или, лучше сказать, совсем не подвигается, рассердился и, узнав о причине этой остановки, пошел в трактир. День был жаркий. Мейстер Ханс освежался.
– Мейстер! – закричал хозяин. – Скоро ли вы кончите работу?
– Скоро, – хладнокровно отвечал Хольбейн и, подвинувшись на край скамьи, продолжал:
– Присядьте-ка с нами, хозяин, да выпейте стаканчик чудесного рейнвейну.
– Тут не о рейнвейне дело, а о том, скоро ли вы кончите работу! Вот, я уже несколько дней не застаю вас на месте, и живопись остановилась!
– Не остановилась, хозяин, – отвечал Хольбейн, – я подмалевываю.
– Знаю я, как вы подмалевываете! Послушайте, мейстер Ханс, я плачу вам не для того, чтобы вы целый день пьянствовали, слышите ли? Я плачу вам наличными денежками за то, чтобы вы всякою хорошею живописью мой дом разукрасили. Слышите ли?
Кончайте скорее работу, или я не заплачу вам и прикажу стереть то, что вы до сих пор намарали.
– Полно, хозяин, не сердитесь, я скоро кончу, – отвечал Хольбейн.
Грозные слова хозяина несколько обеспокоили мейстера Ханса. На другой день он ранее обыкновенного взобрался на леса и стал работать прилежно, а между тем солнышко пекло его, нестерпимая жажда мучила его…
Несколько дней сряду Ханс работал прилежно. Хозяин каждый день по нескольку раз подходил к лесам; посмотрит вверх – мейстер Ханс на месте и прилежно работает.
Однажды, видно день был слишком жаркий, – сам хозяин дома, уверившись, что живописец сидел за работой, вошел в гостиницу. Но едва он вступил во вторую комнату, как остановился с ужасом…
Там, развалившись на скамье, сидел перед бутылкой рейнского вина Хольбейн и беззаботно напевал какую-то песенку! Хозяин остолбенел и долго не мог выговорить ни одного слова; наконец он всплеснул руками, крикнул и опрометью бросился к своему дому… Подбежал, смотрит вверх… Хольбейн на лесах… по крайней мере, ноги его висят вниз…
С суеверным страхом хозяин отскочил от лесов и опять побежал в трактир.
Хольбейн и там.
– Мей… мей… мейстер Ханс! – проговорил хозяин дрожащим голосом. – Вы ли это?
– Как видите, – отвечал, улыбнувшись, живописец.
– То есть… где вы?
– Здесь.
– А там?
– Где?
– На лесах?
– Я же.
– Вы… вы… же! Господи, помилуй! Да что вы? Черт… или колдун? – вскричал хозяин.
– Живописец, – отвечал Ханс, с наслаждением потягивая винцо.
Хозяин замолчал, покачал головой и проговорил:
– Пойду допрашивать того! – опять побежал к лесам.
Смотрит снизу… так точно, это ноги Хольбейна! Скрепя сердце, хозяин взбирается наверх и о чудо! – там никого нет. Он опять сходит вниз… глядит вверх… ноги Хольбейна висят…
Между тем около лесов собралась толпа. Хозяин объяснил ей, в чем дело, и некоторые из любопытных стали уже отступать со страхом, когда хозяин, в последний раз взобравшись наверх и осмотревшись с беспокойством, заметил написанные на стене ноги Хольбейна! Прекрасно воспользовавшись перспективой, мейстер Ханс, желавший остаться в приязни с хозяином и вместе с тем освежаться в трактире, написал на стене свои ноги и с таким искусством расположил тени, что обманул не одного хозяина, но и целую толпу любопытных.
Эти люди, за минуту произносившие имя Хольбейна с угрозами, бросились в гостиницу и на руках вынесли его оттуда, радостно приветствуя своего живописца…
Но увы! Частые и продолжительные заседания в гостинице повели к тому, то Ханс ужасно задолжал трактирщику, а платить было нечем. По счастью, кто-то посоветовал трактирщику заказать Хольбейну картину и тем доставить ему возможность поквитаться.
Мейстер Ханс принялся за дело и на самой стене общей залы написал фреск, который долгое время приводил в восторг всех жителей Базеля, так, что трактир этот вошел в большую моду. Хольбейн не только поквитался с трактирщиком, но даже доставил ему огромный доход; несмотря на то, неблагодарный несколько времени спустя не соглашался разделаться с вновь задолжавшим живописцем таким же образом.
Но вот однажды является Хольбейн в гостиницу с кошельком, туго набитым золотом, расплачивается с хозяином и… уничтожает славный фреск! Золото он получил на путевые издержки в Англии, куда приглашал его Генрих IV и куда он добрался, сколько можно было пешком, а потом через море, по милости капитана, которому понравилась беззаботная веселость живописца…
На рынке в Базеле с одной стороны находится старинный колодезь, замечательный по прекрасной рельефной работе, а с другой – ратуша[210], древнее готическое здание, для капеллы которого Хольбейн написал превосходную картину, изображающую страдания Христа.
К другим замечательным памятникам архитектуры этого города принадлежат ворота, называемые Шпалентор[211], с двумя круглыми, а вверху осьмиугольными башнями. Остроконечная кровля, находящаяся между башнями, покрыта разноцветной, глазурованной черепицей. Здание это существует с четырнадцатого столетия.
Между колодцами и фонтанами[212], которыми Базель, как город, изобилующий источниками, весьма богат, мы упомянем о колодце на рыбном рынке[213]. Он состоит из круглого внизу, шестиугольного вверху столба, над которым устроена треугольная башенка с узорчатым навесом или балдахином; по сторонам башенки стоят статуи св. Богородицы, св. апостолов Иоанна и Петра. Рыбный рынок[214]