– Оболочка пуста и бездушна. Жизненные процессы протекают вяло, долго она не протянет. – Высокий врач-индус, дожидавшийся в дверях, очень чисто говорил по-русски.
Эдуард машинально кивнул. Сам он не считал внешнюю неподвижность и беспомощность в реале фатальной. Всем был известен пример макросетевого австралийского политика Джеральда Свифта, в реале полностью парализованного, или родившейся без рук и ног бразильской певицы Франчески. Чип в мозгах дал этим людям иллюзию полноценной жизни. Что, если какая-то часть сознания Громовой еще жива? Могла ли эта дамочка устроить вчерашнее представление или хотя бы знать того, кто способен на подобное? А может, рассказать, как действительно погиб Бета?
– Чип еще работает? – только и спросил он.
– Согласно завещанию и наказу родственников, запрещено его трогать до констатации смерти, – отозвался врач.
– Я должен быть уверен на тысячу процентов. – То, что задумал Смолин, было незаконно и опасно. Но иначе узнать, кто его шантажирует, невозможно. – Слушай, Раджа, мне нужен хакер. Лучший. Тот, кто взломает ее чип, допросит Громову и прочтет последние воспоминания.
– Но простите, – удивился врач. Его бородатое смуглое лицо исказила гримаса недоверия, – на это даже псих не решится. Влезть в мозг к мертвецу!
– Значит, отыщи мне форменного отморозка без инстинкта самосохранения! Мой отец не для того спасал твою шкуру, чтобы ты отказывал в такой момент! – разозлился молодой человек.
Индус нахмурился. Верно говорят, мальчик слишком часто напоминает людям о своей власти, мало что представляя из себя. Подобная бравада может плохо закончиться.
– Только среди нелегалов, – сообщил он шефу, пряча усмешку в бороде. – Раньше я знал одного виртуоза. Не лично, конечно, через знакомых. Змеиный царь Васуки совсем недавно отошел от дел, но связи у него остались.
– Побыстрее можешь? – Падающая с моста девушка до сих пор стояла у Смолина перед глазами. Что, если он следующий? Как сказала Алина, кое у кого больше прав на наследство Беты.
– Хорошо, господин. – Индус блеснул белыми зубами и прикрыл глаза, уходя в глубины макросети.
В ожидании ответа Эдуард переминался с ноги на ногу нетерпеливо проверял собственную почту, поглядывал на утонувшее в подушках и одеялах тело.
– Меня услышали, – обрадовал его врач через пять минут. При возвращении в реал он чуть пошатнулся, для равновесия ухватился за столик. – Я осмелился дать ваши координаты, – продолжал он. – С вами свяжутся через три часа, считая от этой минуты.
Эдуард кивнул и вышел из палаты. На ходу он послал запрос о личности Змеиного царя.
Путь молодого Смолина лежал в деловую часть города, в ресторан «Танго над пропастью» – самый модный в этом сезоне. Поднявшись на лифте на семьдесят второй этаж, он оказался в окрашенном в красные тона помещении, вопреки обыкновению присел за столик у окна в общем зале, заказал обед. Но поесть в тишине не удалось, настиг вызов потенциального мигранта. Памятуя Роберта Ноэля, Эдуард все чаще величал их пилигримами.
Шумная компания проследовала через зал в подвешенную между двумя небоскребами кабину в виде гигантской птицы. С такой высоты просматривались даже мертвые кварталы Вавилона, зато хлипкую конструкцию болтал туда-сюда ветер, дрожали и пели металлические перья, звенели колокольчики в раскрытом кривом клюве, неумолчно звучали встроенные флейты. Смолин один раз ужинал в птице и больше не полезет, при подобной качке пища не шла на пользу.
Как и обещал доктор, вызов поступил минута в минуту, и сознание Эдуарда погрузилось в макросеть. В этот раз место встречи выбирал собеседник, и глава центров миграции очутился в лесу – еловом, темном, неприветливом. Графика была слабенькой, явно самодельной. Но прорисовка некоторых деталей вызывала уважение. Из автора этого уголка макросети со временем может выйти что-то путное. Сам Смолин был прагматиком и предпочитал делать бизнес в реальном мире.
Некто в виде смуглого, беловолосого эльфа вышел из буйных зарослей и стремительно поднял руку в приветственном жесте.
– Ты Змеиный царь? – уже зная, что это не так, спросил он незнакомца.
– Я от него. Тебе нужен хакер на коматозника?
– Да.
Подход Смолину понравился. Не топчется на месте с пустыми расшаркиваниями, не набивает себе цену. Эльф помахал рукой, рисуя в воздухе требуемую сумму. Эдуард усмехнулся, слабоваты запросы для гения. Но парень – единственный его билет в память Лиды Громовой. Судя по отзывам в сети, Змеиный царь еще никого из клиентов не кинул.
– Утрою сумму, если одновременно увижу все, что видишь ты, в реальном времени.
– С задержкой в пару секунд, – возразил эльф, нисколько не испугавшись предложения. Действительно отморозок. – Будет тебе время на побег из программы. Если коматозница загнется, мы оба рискуем чипами, но мой примет основной удар, ты успеешь уйти. По рукам?
Когти эльфа неприятно царапнули ладонь Эдуарда.
– Тебя как звать? – спросил Смолин.
– Фенечка. – Беловолосый оскалился, демонстрируя короткие клыки. – Для своих просто Рита.
Девчонка! Эдуард хотел было высмеять имя, но передумал.
– Держи адрес больницы, – просто сказал он. – Когда начнем?
– Лучше в ночь. Я сделаю поводок, чтобы ты не заблудился. – Эльф попятился под защиту елей. – Пойдем с моего боевого острова.
Смолин-младший возвратился в клинику в начале одиннадцатого. Ретранслятор солнечного света над городом еще не развернули, лишь бледно светилась подсветка на вершинах небоскребов, и, озаряя весь путь следования монорельса, зеленели редкие фонари.
Врач-индус встретил шефа у входа и провел в палату Громовой. Там уже стояли две дополнительные кровати. Между ними спиной ко входу на корточках сидела девчонка и монтировала оборудование.
– Я готов, – сказал Эдуард, присаживаясь на кровать. Прячась от сомнений и страхов, он все равно ничего не добьется.
Девчонка закончила возиться с ящиком и проводами, обернулась к заказчику. Смолин оценивающе разглядывал хакершу: не красавица, но симпатичная, высокая, бледнокожая, серьезная. Короткие волосы зачесаны на пробор, простая одежда, подвеска в виде совы, собранной из старинных микросхем.
– Привет. Я Фенечка. Ты такой же важный, как твоя аватара, – нисколько не заботясь о приличиях, заявила она.
– Это плохо? – Ему стало смешно. Эдуард слышал, что хакеры с каждым годом молодеют, но девица была просто неприлично юна. – Ты пилигрим, то есть мигрант?
– Брр, еще чего! – возмутилась Фенечка. – Разве я похожа на омолодившуюся консерву? Ты давай ложись, Раджа тебя подключит. Старушку я подсоединила, сейчас доступ настрою. – Она снова склонилась над аппаратурой. – Ты не боись, – продолжала она, сгорбившись в три погибели, – тайны клиентов для меня как пепел в крематории, дохлый и неинтересный.
– Ты из «черных программистов»? Сколько тебе лет? – вытягиваясь на лежанке, спросил он.
Раджа уже отстегнул у него клипсу, осторожно потянул за проводок, кожа за ухом напряглась.
– Семнадцать с половиной, но с чипом я два с половиной года, – легко ответила девчонка. – Не трусь, еще не из таких приключений клиентов выводила.
– Рита – ас, – подтвердил Раджа, настойчивым жестом не позволяя шефу поднять голову. – Если вас устроит ее работа, рекомендую взять в штат, не пожалеете.
Эдуард усмехнулся. Только зазевайся, всю родню и друзей перетащат!
За дверью процокали каблуки, послышался смех, просочился аромат булочек. Как раз заступала вторая смена.
Девчонка закончила возню с проводами, сама плюхнулась на вторую койку, протянула Радже проводок – подключай.
– Можешь пару-тройку часов за нас не волноваться, просто будь рядом, – обрадовала она порядком уставшего врача. – Если сигнальная система сработает, сразу нас вытащишь. Я, конечно, предохранители настроила, но…
Она не договорила, потянулась. Индус серьезно кивнул.
– Удачи в вашем безумии, – пожелал он, защелкал переключателями на аппаратуре.
В Радже Смолин был уверен. Врача поймали на незаконных операциях по замене и перенастройке чипов, собирались судить, но вмешался отец, прикрыл, взял к себе. С такой репутацией бывшему нейрохирургу и по совместительству хакеру идти некуда. Девчонка отчего-то тоже не внушала опасений.
Его размышления прервал вызов от Фенечки. Металлическая сова, гремя перьями и яростно ухая, развернула перед глазами потрепанный свиток, и кровать под Эдуардом исчезла.
Потом он долго падал. Так долго, что запоздало успел помянуть всех известных ему богов и демонов, пообещать девчонке и тем, кто его подставил, страшные кары, пытался вырваться из ловушки макросети. Но серый, узкий, как труба, коридор неожиданно закончился, и Эдуард приземлился на пружинящий теплый пол.
– Прости, что напугала.
В виртуале Фенечка походила на бронированную собаку бойцовской породы.
– Добро пожаловать на мой остров, – не без гордости произнесла она.
Все крупные атаки совершались под прикрытием боевых островов, незаметно скользящих по изнанке программного обеспечения сети. Их сложно выявить, невозможно идентифицировать владельца. Они были неприступны для чипов полиции и посторонних взломщиков. Говорят, только искусственный интеллект мог пробиться в сердце наслоенных друг на друга программ, распутать строки кода, выяснить хозяина. Или хакер, совместно работавший с владельцем острова. Но для подобного успеха требовалось несколько часов неустанного труда.
Каждый остров представлял собой постоянно меняющийся лабиринт с миллионом ловушек. Сунешься – можешь спалить собственный чип.
Приглашали в святая святых лишь очень близких друзей или ценных клиентов. Смолин мог гордиться оказанной честью. Вот только откуда у соплюшки такое сокровище, которое есть не у каждого матерого хакера?
Эдуард оглядел окружающее его светлое пространство с исковерканной перспективой. Как будто огромный деревянный дом с сотнями окон и лестниц вывернули, выгнули, пожевали и выплюнули. Невозможно было понять, где заканчивались стены и начинался потолок или пол. В двух шагах от Смолина пол обрывался вниз. И на вертикальной поверхности преспокойно стоял стол с прозрачным графином воды и стопкой книг, перетянутых веревкой. На лежащем далеко внизу окне поблескивала трехлитровая банка с охапкой луговых ромашек. За окном по синему небу ползли облака.