«Не прощается», – машинально согласилась с ней Дора, здороваясь с встретившимся в коридоре врачом.
– Госпожа Ярис, – окликнул ее доктор, – Бета желает видеть вас в своем кабинете. Проводить?
– Я знаю дорогу, спасибо, – улыбнулась ему девушка. «Значит, уже договорились по моему поводу – казнить или миловать, – хмуро заметила Дарья Фелисия. – Эти на твою сказочку не купятся. Отойди, взрослые поговорят».
Пришлось потесниться. Она права, не стоит рисковать. Тем более пришло предупреждение от Роберта:
Готовность – без двух минут. Выбери место и не сходи с него, я тебя запеленгую, не трону.
Дарья Фелисия величественно шагнула из полутемного коридора в море света. Вон они – все трое, ничуть не похожие на себя прежних, но еще узнаваемые по взглядам, позам, чему-то неуловимому, присутствующему в каждом человеке, позволяющему с первого взгляда составить о нем впечатление.
Смешливый невысокий Левон, самый старший из их компании. Некогда именитый академик, яро противившийся участвовать в проекте «по вызову антинаучной галиматьи», он превратился в мрачного высоченного азиата в струящемся до пола плаще, с ритуальным клинком у пояса. Такое оружие дозволено лишь высшим чиновникам. Да и порода, благородная кровь в Левоне чувствовалась куда сильней, чем прежде.
Белокурая, вечно краснеющая скромняга Лида, которую Дельта опекала от скуки, сейчас щеголяла татуировкой сражающихся тигров на левой щеке. Белоснежная полицейская форма с золотыми знаками отличия вызывала уважение и зависть.
Шурочка, язвительная стервочка, которую Дельта была готова удавить еще в начале тридцатых, носила алую рясу проповедника одной из многочисленных сект, расплодившихся в последние годы. Посох, за считаные доли секунды превращающийся в лазерное ружье и электрошокер, опирался на терминал – тот самый, который Дорофея взломала меньше часа назад.
Все трое выглядели раза в полтора старше Беты. Еще бы, жили здесь вторую жизнь – сытую, комфортную. Дора съежилась от неприязни и зависти Дельты к своим коллегам.
На Дельту троица смотрела холодно, настороженно, не без основания ожидая подлянки.
– Удачно пристроились, – медленно произнесла Дарья Фелисия, изучая их ухоженные лица.
– По какому поводу ты нас собрала? – Шура уселась в кресло Беты, расправила складки на алой рясе, скрестила на груди руки. – Соскучилась? – насмешка была слишком явной, чтобы ее стерпеть.
«Потяни время, мы почти готовы», – напомнил о себе Роберт.
Дельта расплылась в довольной улыбке и, игнорируя Шуру, обратилась напрямую к Левону Ясно же, кто в доме хозяин.
– Мне хотелось бы прояснить ситуацию. – Дорин голос зазвучал глубже, ярче, заставляя вслушиваться в каждое слово. – Во-первых, в появлении РКИСа на карте читается ваша рука.
– Лишь способствовали, дорогая, – вернул ей улыбку Левон, прохаживаясь вдоль имитирующего окно экрана, любовался погружающимся во тьму городом. Искусственное освещение еще не включили, потому подсветка осталась на самых высоких зданиях. – Тут собственные теоретики-практики потрудились на славу.
– В дополнение к идее Эдема вы разработали собственный проект, – продолжала она, покачиваясь с пятки на носок. – Занимались в свое удовольствие наукой, наслаждались властью…
– Ты затеяла судебное разбирательство? – возмутилась Шура, сминая кожаные подлокотники кресла. Все такая же нетерпеливая, горячая. Ее легко представить на сцене, отчаянно жестикулирующей, когда не хватает слов и аргументов. Путь проповедницы – ее стезя. До революции она успешно выдавала себя за гадалку, держала салон в Петербурге, верховодила толпами поклонников…
– Ничего, кроме женского любопытства. Например, – Дарья Фелисия прекратила покачиваться и, вопреки предупреждению Роберта, шагнула вперед, – как наша неисправимая модница решилась нацепить на себя красный бесформенный мешок?
– К твоему сведению, я личный духовник половины членов Парламента! – вздернула нос «набожная» особа.
– Ого, положение внушает уважение, – усмехнулась Дарья Фелисия.
«Мухоловка, вернись на место!!!» – гневно возопил Ноэль.
Дельта послушалась, натолкнулась спиной на незаметно подкравшегося Бету. И тут их накрыло.
Терминал голографического экрана выпустил сноп едкого дыма, проводка по всему периметру кабинета заискрила. Трое мигрантов рухнули на пол, извиваясь, крича от боли, забились в припадке. Дельта удовлетворенно наблюдала за происходящим, поплотнее прижимаясь к Бете. А Дорофея безуспешно пыталась вернуть себе управление телом.
– Ловко ты их, любимая, – прошептал ей на ухо Бета, когда стоны и судороги утихли, а бездыханные тела изломанными куклами застыли на полу. – Я все гадал, что ты задумала? – Он обнял ее за талию, привлек поближе к себе. – Ты так самозабвенно рылась в моих системах безопасности, что я попросил персонал тебе не мешать. Не зря.
Дельта напряглась, Дорофея замерла от ужаса. А Бета продолжал:
– Ты гениальная актриса. Столь успешно изображала девочку-подростка, что я поверил, повелся на трюк. Грешным делом подумал – вы разные личности. Ты в сговоре с координатором, любимая? Или он в твоем списке жертв? Я тоже в нем?
– Что ты, родной. – Она ловко повернулась в кольце его рук, обвила за шею, мазнула губами по его губам, поддразнивая. – Ты-то как раз мне необходим. Мы построим свою империю.
– Конечно, любимая. – Он отцепил от себя ее руки, заломил за спину, игнорируя протесты. – Вначале ты просветишь меня, как их уничтожила. И кто тебе в этом помог.
«Дора, я готов». «Отойди от него!» – одно за другим слал сообщения Роберт. Но разве девушка могла отвоевать свое тело, ответить Ноэлю? Дельта не думала ее слушаться, игнорировала просьбы и мольбы.
«Дора!»
Так и хотелось ответить: «Стреляй, не думай обо мне. Меня почти нет».
– Жду ответов, – наседал Бета. – У меня найдутся весьма действенные способы вытянуть правду. Я не хочу их испытывать на тебе, Даша, – признался он тише.
Дарья Фелисия хранила презрительное молчание. Даже сейчас, поймав ее с поличным, он умоляет, унижается, с удовольствием обманывается.
«Подслушиваешь мысли?» – пристыдила Дору Дельта.
«Ты убьешь его? – разозлилась девушка. Если бы Ноэль знал правду, что Дельта жива, он убил бы и ее вместе с Дорой?»
«Он свое пожил», – холодно отозвалась Дарья Фелисия и улыбнулась нервничающему Бете.
«А я?» – не сдавалась Дора.
«Ты часть меня. А себя я обожаю».
Издевается, понятно.
– Ми-илый Ве-еня, – начала спектакль коварная мигрантка. Голос звенел раскаянием и невыплаканными слезами. – Я признаюсь тебе. Я вынуждена была заключить союз с координатором. – Плечи Дельты безвольно поникли, женщина повисла на его руках. – Он мигрировал вместе со мной. Он помог Лансу, то есть Константину, сбежать. Он в здании напротив. И хочет заключить с нами союз. С нами двоими, понимаешь? – Она всхлипнула.
«Что ты делаешь, гадина!» – возмутилась Дорофея.
«Заткнись, – огрызнулась Дарья и уже Ноэлю скомандовала: – Приготовься!»
А сама продолжала уговаривать Венедикта Горбунова – человека, способного перекроить историю целого мира, но бессильного перед женскими чарами.
Бета расслабился, отвлекся, снова попытался обнять лгунью. И тогда Дельта отпрыгнула в сторону и скомандовала Ноэлю:
«Давай!»
Дорофея видела, как сгустился, засветился воздух вокруг Беты. Как великий и ужасный гуру миграции упал на пол, хрипя и дергаясь в предсмертной агонии. Видела его прощальный взгляд – понимающий, ненавидящий и восхищенный.
Тело замерло у помоста в стороне от предыдущей троицы. Вот и все. Недвижимые, лишенные разума оболочки – номинально живые, но опустошенные, лишенные искры – души, разума, индивидуальности.
Дорофея ощущала, как ее губы кривятся в улыбке, как победительница уводит ее с поля сражения, аккуратно притворив за собой дверь.
Пользуясь ее паролями, Дельта просматривала статистику падения центров миграции. Дело Беты не о умрет, ибо люди слабы, не способны прожить жизнь от начала до конца достойно. Они желают совершать ошибки многократно, как бы закрепляя эффект, совершенствоваться на этом поприще многие жизни. Они не откажутся от такого шанса. Дельта тоже.
Покидая «больницу», Дарья выбросила в Сеть планы работы Беты и пароли доступа к последним его тайникам.
Пара часов, и можно заказывать панихиду за упокой рухнувшей империи.
«Роберт, Ланс, я остаюсь! – весело сообщила Дельта. – Давайте прощаться».
«Нет-нет! – возмущенно вопила Дорофея. – Я не могу. Хочу туда, в Барск. К Лансу Машке, Нике! Мы же договаривались!»
Дельта усмехнулась в ответ. Ей было легко, радостно. Еще бы, она наконец-то свободна. Она юная, симпатичная. Миллион возможностей нового мира манит, притягивает, околдовывает. Прав Бета, здесь можно выстроить новый Эдем. Но уже по ее правилам.
Людишки, копошащиеся в коридорах, не ведают о гибели своего вождя, не бегут с «Титаника». Власти теперь обязаны устроить показательный суд над «террористами». Вон уже в Сети понавешали ярлыков, организовали травлю. За отсутствием главного виновника выберут наугад неудачников, распределят между ними вину…
Ей, Дельте, плевать на всех. Тем более на слабые потуги Дорофеи обрести свободу. Она вышла из здания и замерла, любуясь мерцанием воздуха в свете подвешенных в небе платформ. На верхушках зданий отключилась подсветка, померкли даже дальние небоскребы фешенебельных районов, редкие жители мегаполиса засиживались допоздна, ночные тарифы за электричество слишком велики, чтобы транжирить драгоценную энергию.
Вон и Роберт – встречает ее у порога, весь в железяках и проводах. На голове тяжелые очки с толстыми стеклами, поверх пиджака на груди и спине металлические коробочки, соединенные проводами. Дельта ощутила неудобство от его компании, но деваться некуда. Приходится идти до конца, играть. Иначе не оставят в покое.
– Не зевай, залезай в машину, – поторопил он ее. – По дороге поговорим.