– Ты несправедлив. Ты не можешь ожидать, что я буду и дальше работать с тобой после того, как мы…
– Что ты хотела сказать, Анна?
– Ничего.
– И когда ты увольняешься?
– Я подожду, когда Чарльзу станет лучше. Это все, что я тебе обещаю.
Мысль об увольнении из компании «Вина Уилсон» – единственной фирмы, в которой она когда-либо работала, пугала Анну. Но она не могла работать там с Джаддом, видя его каждый день и желая его каждую минуту.
Глава 14
Голова Джадда шла кругом. Меньше всего ему хотелось расставаться с Анной прямо сейчас. Во всяком случае, ему нужно вернуть ее в дом, где она выросла. Однако он отлично понимал, что, прежде чем она вернется, ему предстоит очень потрудиться, чтобы завоевать ее доверие.
Но сейчас у него на уме совсем иное. Ему предстоит отказаться от убеждений, с которыми он вырос. В глубине души Джадд чувствовал, что у истории расставания его родителей две версии. Однако он не подозревал, что отцовская версия настолько отличается от той, которую ему рассказывала его мать. Джадду хотелось не поверить отцу, но тот вряд ли стал бы лгать ему, практически лежа на смертном одре.
Не в силах сосредоточиться на работе в офисе, Джадд объявил Анне, что уходит до конца дня.
– Позвони мне домой, если что-то понадобится, – сказал он.
– Я не буду этого делать, – прямо ответила она.
В ответ Джадд иронично улыбнулся. Он поборол желание перегнуться через стол и поцеловать Анну так, чтобы она забыла обо всем на свете. Он поцелует ее после, когда будет подходящее время. Прямо сейчас его ждут неотложные дела.
Через пятнадцать минут, свернув на дорогу, ведущую к дому, Джадд остановился и посмотрел на массивную каменную структуру, которая доминировала над остальными постройками. Он покачал головой. Красивое и желанное здание. Но оно досталось ему слишком высокой ценой. Сбросив скорость, он медленно подъехал к дому. У парадного входа стоял фургон. Прочтя надпись, Джадд нахмурился. В доме работали декораторы. Он покачал головой, вышел из машины и прошагал в дом.
В главном зале слышался голос Синтии и еще одной женщины. Когда Джадд открыл дверь зала, обе женщины подняли голову. Мать Джадда приветливо ему улыбнулась.
– Джадд, ты так рано вернулся домой! Какой прекрасный сюрприз. Мне нужно знать твое мнение. – Перед ней лежали открытые журналы с образцами для декорирования. Взяв верхние образцы, она протянула их Джадду. – По-моему, это идеальный цвет для зала? Ты согласен?
– Нет, я совершенно не согласен, – проворчал он и повернулся к другой женщине. – Мне очень жаль, что моя мать зря отняла у вас время. Мы пока не будем делать в доме ремонт. Позвольте мне проводить вас.
Декоратор выглядела шокированной, но поспешно собрала свои образцы, поглядывая то на Джадда, то на его мать.
Возмущенная, Синтия сидела, мятежно сдвинув брови. Она никогда не стала бы выяснять с сыном отношения перед незнакомым человеком, но Джадд не сомневался, что у нее поднялось кровяное давление. Синтия ненавидела, когда кто-то нарушал ее планы.
Пусть сердится, подумал он. Ее гнев ничто по сравнению с тем, что чувствует он. Проводив декоратора, он вернулся в зал, ощущая напряжение в теле.
– Как ты можешь так поступать со мной перед незнакомым человеком? – Синтия поднялась на ноги, как только он закрыл за собой дверь.
– Ну, ты тоже не очень хорошо со мной обошлась, – спокойно ответил он. Как ни странно, несмотря на ярость матери, он начал постепенно успокаиваться. – Дом по-прежнему принадлежит мне.
– Не смей говорить, что ты передумал. Этот дом мой по праву, и так было всегда. Я могу поспорить, что во всем виновата эта выскочка, Анна Гаррик. Она уже разговаривала с тобой сегодня утром? Она постоянно будет настраивать тебя против меня. Это такой тип женщин. Сначала она очарует тебя сексуальной близостью, а потом до конца твоей жизни будет пытаться тобой манипулировать.
– Как ты манипулировала Чарльзом? – язвительно спросил Джадд.
Синтия залепила ему пощечину. За всю его жизнь мать ни разу не ударила Джадда. Но сегодня он пересек запретную черту. Дотронувшись рукой до ноющей щеки, он уставился на мать в упор.
– Ну а теперь ответь на мой вопрос, – сказал он.
– Как ты смеешь!
– Нет, мама. Как ты смела лгать мне все эти годы? Что у тебя было на уме, когда ты нарочно заявила, будто я не сын Чарльза, и увезла меня от него?
– Что бы я ни делала, я делала это ради тебя, Джадд. Я люблю тебя.
– Неужели ты способна любить кого-то больше себя и этого дома? – спросил он.
– Ты не понимаешь…
– О, по-моему, я понимаю. Я знаю, ты была молодой и глупой, когда познакомилась с Чарльзом. И ты решила, что у тебя появилась возможность восстановить былую славу Мастерз, о которой ты тосковала всю жизнь. – Он покачал головой. – Зачем ты солгала ему, мама? Почему ты позволила ему выгнать нас? Зачем ты так сильно его обидела?
– Мы с ним отдалились друг от друга, – сказала она. – После того как я родила Николь, он потерял ко мне интерес как к женщине. Сначала он говорил, что ему приходится очень много работать и он не хочет меня беспокоить, поздно приходя домой. Потом у него появилась новая отговорка, и в конце концов мы стали спать в разных комнатах.
Джадд знал свою мать как никто другой. Он понимал, что потеря внимания Чарльза стала страшным ударом по самолюбию Синтии. Внешне она казалась сильной и волевой, но на самом деле была хрупкой женщиной. Она оценивала себя по впечатлению, которое производила на окружающих. Если физическая сторона ее брака не удалась, то Синтия сочла себя недостойной.
– Почему ты солгала ему о Томасе Джексоне? – спросил Джадд.
– Ты знаешь о Томасе?
– Только версию Чарльза. Теперь я хочу услышать твою версию. На этот раз правдивую.
Синтия принялась ходить по комнате, то и дело останавливаясь, чтобы потрогать пальцем образцы тканей для декорирования.
– Ты не представляешь, каково мне было, – сказала она. – Чарльз был таким лихим мужчиной, когда приехал к нам в гости в «Мастерз». И он увлекся мной. Разница в возрасте меня не пугала, он казался таким харизматичным и энергичным. Он обещал мне все, что я пожелаю. Он мне это обещал. – Она широко развела руки, а потом крепко обняла себя за талию. – Рядом с ним я почувствовала, будто весь мир вращается вокруг меня. Но потом он начал от меня отстраняться.
Я не знала, что делать и куда обратиться. Здесь у меня не было родственников. Он был для меня всем. Я просто хотела, чтобы он меня ревновал. Чтобы он снова меня хотел. Поэтому я стала искать внимания другого мужчины, чтобы доказать ему, что, если я ему не нужна, я буду нужна кому-то другому.
– Но это был его лучший друг. О чем ты думала?
– Я не думала ни о чем, это вполне очевидно. Томас заметил разлад в отношениях между Чарльзом и мной. Он любил нас обоих и хотел сделать все, что в его силах, чтобы помочь нам преодолеть трудные времена, как он говорил. Мне стыдно, но я воспользовалась его дружбой и использовала Томаса против Чарльза. Я просто хотела обидеть Чарльза так, как могла в тот момент. Тогда я не понимала, что наврежу всем. Когда Чарльз пригрозил отправить меня обратно в Австралию, одну, я ляпнула лишнее. Я не могла потерять тебя и Николь, а еще дом и мужа. Я солгала, что Томас был моим любовником, и заставила Чарльза предположить, что Томас твой отец.
Синтия глубоко вздохнула и присела на стул. Судя по ее взгляду, ей было нелегко откровенничать после стольких лет лжи.
Джадд тщательно подбирал слова:
– После этого они перестали даже разговаривать. Чарльз отказывался встречаться или говорить с Томасом до конца его жизни, хотя его лучший друг пытался с ним связаться. Ты уничтожила их дружбу, словно ты в самом деле спала с Томасом. Джексоном. Томас недавно умер, и только тогда. Чарльз начал задаваться вопросом, говорил ли Томас правду.
Синтия кивнула и вытерла слезу. Джадда не растрогала неожиданная демонстрация ее чувств. Он не поверил, что она плачет по-настоящему, пока. Синтия не подняла голову и не встретила его осуждающий взгляд. Она впервые выглядела не моложе своих лет, а на свои пятьдесят с хвостиком.
– Я была дурой, – сказала она. – Я так злилась и обижалась, что мне было проще увековечить ложь, чем сказать правду. Кроме того, поверив, что ты ему неродной, Чарльз хотел, чтобы мы поскорее уехали прочь. Я задела его за живое, и он мне отомстил.
– Ты могла сказать ему правду в любое время.
– Я не могла, – ответила Синтия. – Я хотела, чтобы он страдал и знал, каково быть отвергнутым.
– Он никогда не отвергал тебя, мама.
– Правда? – Она покачала головой. – Тогда зачем он ушел из моей постели и моей жизни? Разве он не отверг меня?
Она стояла напротив Джадда, гордая и непокорная и по-прежнему обиженная после стольких лет.
– Чарльз диабетик, – сказал Джадд. – На том этапе его болезнь еще не диагностировали. Он понятия не имел, почему стал импотентом, но был слишком горд, чтобы обратиться за помощью.
Она прерывисто вздохнула:
– По-твоему, он отстранился от меня не потому, что я больше его не привлекала?
Голос Синтии надломился, по ее щекам покатились слезы. Несмотря на ее эгоизм, Джадд перестал на нее злиться. Он понимал, что желание отомстить, основанное на амбициях, ожесточило ее. Но не одна она ответственна за то, что случилось. Оба родителя Джадда несли свой крест, и, возможно, теперь им удастся исправить тот ущерб, который они нанесли друг другу и своим детям. Перед ними встанет очень сложная задача. Чарльз и Синтия должны преодолеть разделяющую их пропасть. Настало время перемен для всех: Чарльза, Синтии, Николь, Анны и Джадда.
Шагнув к матери, он заключил ее в объятия. Прощение – первый шаг. Остается надеяться, что Джадду еще удастся все исправить.
Джадд проговорил с матерью несколько часов. Когда она устала, он проводил ее в спальню, принес ей легкий ужин, а сам отправился в свою комнату, чтобы переодеться. Синтия согласилась вернуться утром в Аделаиду. Она, безусловно, приедет в Новую Зеландию, но в свое время, когда улягутся страсти, а Чарльзу станет лучше. Кто знает, возможно, ей и Чарльзу удастся наконец примириться.