– Я не люблю, когда мне указывают, что делать.
– Вы считаете себя правой? – тихо спросил он, словно не поверил ей. Будто мог доказать ее неправоту.
И она вдруг поняла, что он сумеет это сделать.
«Поцелуй меня! Прикоснись ко мне!»
Ее воображение вдруг как взбесилось. Элси стало жарко. Она откашлялась и повернулась к Амалии, придумывая безобидный вопрос, чтобы вернуть разговор в безопасное русло.
– Ты выглядишь усталой, Амалия, – сказала Элси, увидев темные круги под глазами девушки. – Я лучше пойду домой, а ты отдохни.
– Я в порядке, – откликнулась Амалия.
Но Фелипе тут же встал, нахмурившись, и кивнул ожидавшей служанке.
– Амалия, твоя служанка ждет тебя. – Он повернулся к Элси: – Я провожу вас до сторожки. Вы вернетесь завтра днем. Я не приказываю, – многозначительно прибавил он, – а приглашаю.
– Вы называете это приглашением?
Он слегка улыбнулся:
– Пожалуйста.
Элси быстро обняла Амалию и пошла с Фелипе. Стремительный и серьезный, он держался рядом с ней. Хотя его близость волновала ее, она почувствовала облегчение, потому что дворец был огромным.
– Как вы тут живете? – пробормотала Элси, не скрывая раздражения. Она по‑прежнему не успокоилась после новости о том, что Фелипе собирается жениться на какой‑то принцессе. – Здесь так легко заблудиться.
– Хотите GPS‑навигатор? – протянул Филипе.
– По‑моему, вы прицепили ко мне электронный маячок, – язвительно сказала она. – Мне не хотелось бы свернуть не туда и оказаться в подземелье.
– Для этого вам потребуется сделать не только неверный поворот.
– Значит, слухи верны? – спросила Элси. – В подвале действительно есть подземелье?
Он сверкнул улыбкой:
– Тот, кто увидит камеры пыток, будет убит, чтобы не рассказал о них кому‑нибудь.
– Значит, заключенных убивали посреди ночи, чтобы их больше никто не видел? – Она, как попугай, повторила одну из историй, которые рассказывали в туристических магазинах в центре города.
– Этого не было по крайней мере столетие. Хотя это не означает, что такое невозможно сейчас.
Элси тихо рассмеялась, потому что ее обрадовала мысль о том, что ее бросят в подземелье Фелипе.
Они прошли по большому портретному залу, входившему в общественный флигель дворца. На каждой огромной картине были изображены члены королевской семьи. Элси замедлила шаг, когда они подошли к более современным портретам, и остановилась перед одним из них.
– Когда он написан?
– Я приказал написать его после того, как меня признали наследником после смерти моего отца, – объяснил он.
– Но это единственный портрет вашего отца?
– Он отрекся от трона.
– Значит, он больше не член семьи? – Она посмотрела на предыдущий портрет и узнала на нем короля Хавьера. – На стенах нет портрета вашей матери. Разве она не живет здесь?
– Она не появлялась во дворце с тех пор, как мой отец бросил ее ради матери Амалии. Она не хотела разочаровывать моего дедушку.
– А вы?
– Наверное, она думала, что я достаточно взрослый и переживу разлуку с ней.
– Сколько вам было лет, когда вы стали наследником?
– Семнадцать.
– Совсем юноша.
– Я был уже взрослым, – уточнил он.
– Слишком молодой, чтобы брать на себя взрослые заботы и обязанности.
– Вы так думаете?
– Да. – Она говорила из собственного опыта. – Мне было семнадцать, когда моей матери поставили диагноз.
Он кивнул:
– Сожалею.
Забота о матери во время ее болезни не тяготила Элси, и она никогда не жалела о времени, проведенном с ней. Но ей все равно было нелегко. Ее отец и брат уклонились от своих семейных обязанностей.
Она вздохнула, отчасти сочувствуя Фелипе.
– Терять родителя непросто в любом возрасте, – хрипло сказала она. – Амалии повезло с вами.
Опустив глаза, он откашлялся:
– С тех пор как она приехала в Сильвабон, она не была такой увлеченной и оживленной. Спасибо.
Элси пожала плечами, внезапно смутившись:
– Музыка лечит душу.
– Это не из‑за музыки.
Прошло еще несколько минут, прежде чем они добрались до комнаты охраны у сторожки. Охранников снова не было. Она подошла к двери, но не открыла ее.
Элси взглянула на Фелипе:
– Амалия не в восторге от перспективы вернуться в школу.
– Она займется музыкой. Я ничего не знал о ее талантах. Я подберу ей отличную школу‑интернат в Европе.
Кожу Элси покалывало.
– Почему интернат?
– Я не хочу, чтобы она жила здесь.
Его прямолинейность потрясла ее.
– Почему нет? Она совсем одна. У нее остались только вы.
– Я не… – Его плечи напряглись. – Здесь не лучшее место для нее. Ей будет лучше подальше от дворца.
Элси сомневалась.
– Вам было лучше?
Выражение его лица застыло.
– Я обучался во дворце и провел только один семестр в школе‑интернате во Франции.
Она не должна была совать нос не в свои дела, но все равно не унималась:
– Почему только один семестр?
– Я понадобился здесь. Мне нужно было учиться не только школьным предметам.
– Как управлять толпой? Как махать рукой подданным? – Она попыталась пошутить, но это было не так уж смешно, потому что понимала: Фелипе потерял беззаботную юность.
– Школа‑интернат даст Амалии свободу, которой она лишена здесь. Кроме того, она будет среди сверстников.
– Среди сверстников, а не работников кафе, которые носят слишком много серег. – Элси слегка улыбнулась. – Вы не хотите, чтобы ей докучали посторонние.
– У нее и так достаточно дел.
– Мне лучше вернуться домой, уже поздно, – сказала она скорее себе, чем ему, и взялась за дверную ручку.
Фелипе пристально смотрел ей в лицо:
– Вы уверены, что не хотите, чтобы я вызвал машину?
– Сегодня великолепный вечер, я хочу прогуляться.
Он кивнул почти машинально, и она поняла, что он ее не понимает.
– А вам нельзя погулять? – медленно спросила она. – Вы можете пройтись по городским улицам без охраны.
Его губы изогнулись.
– Вы меня пожалели?
– Вам не нужна моя жалость.
Он посерьезнел:
– Нет.
– Что же вам нужно?
Наступило долгое молчание. Она не хотела его провоцировать. По крайней мере, сознательно. Но она спровоцировала его.
– Элси… – хрипло произнес он.
– Да, ваше величество?
Он подошел к ней ближе:
– Почему ты обращаешься ко мне с титулом?
Потому что Фелипе заводит ее одной улыбкой.
Потому что он ей не пара. Потому что ее желание к нему – лихорадочный сон.
Фелипе наклонился к ней:
– Ты ставишь меня на место?
Его место? Его место здесь, рядом с ней. Однако он из другого мира, хотя Элси отлично понимает, что так быть не должно. Но даже если бы его потенциальной принцессы не существовало, отношения между ней и Фелипе были бы под запретом. Потому что он ничего не знает о ее семье. Иначе его не было бы рядом с ней. Но теперь его близость разбудила желание, которое она сдерживала весь день.
– Ты же все равно мне не подчинишься, – выдохнула Элси. – Ты привык делать все, что хочешь.
Фелипе наклонил голову:
– И чего я хочу?
Она не могла отвернуться от него. Буря в его глазах и напряжение в теле отражали ее собственное состояние. Это был не сон. Его дыхание стало прерывистым, и ее сердце замерло.
– Фелипе?
Он вперился в нее взглядом. За ее спиной не было стены, ее не держали ничьи руки, но она словно была прикована цепью. Она крепко сжала свой потрепанный футляр с мандолиной. Это был последний барьер между ними, и она не могла его разрушить.
– Тебе нужно идти! – внезапно рявкнул он, и его слова вонзились в ее кожу, как раскаленные когти. – Ты должна уйти.
Элси была так ошеломлена, что потеряла дар речи и не могла пошевелиться. Ее сердце замерло. Он выругался, подошел к ней ближе и уставился ей в глаза с дикой тоской.
То, что она увидела в его взгляде, привело ее в ужас.
– Немедленно убирайся отсюда! – произнес он.
Глава 7
Пятница, 17:38
Элси сердито уставилась в глаза Фелипе:
– Почему ты так настаиваешь, чтобы я пошла на твой скучный банкет? Я не Золушка. Или ты просто стараешься загладить свою вину и отвести счастливую малышку в зоопарк, словно ты моя Фея‑Крестная?
Он рассмеялся:
– Насчет зоопарка ты, наверное, права, но я не твоя Фея‑Крестная.
– Нет? – Элси прислонилась к стене. – Мне кажется иначе.
Он уперся ладонями в стену по обе стороны от ее головы, удерживая Элси в ловушке.
– А что теперь?
Сердце Элси забилось чаще от искушения, от которого она убежала несколько месяцев назад. И о котором ей не хотелось вспоминать.
Из‑за этого искушения ее выгнали из страны, где она была счастлива. Наконец‑то она нашла место, где люди не знали ее прошлого. Все знали ее такой, какой она была сейчас. Пока Фелипе все не испортил. Тот день был самым захватывающим в ее жизни. Встреча с Фелипе. Желание к нему.
– Так нельзя. – Элси сглотнула. – Ты – король, а лидер должен быть моралистом.
– Ты не думаешь, что короли – властолюбивые эгоисты, которые не считаются с другими?
– Ты полагаешь, я забыла, что ты помолвлен? – спросила она.
Ему предстояло жениться на красивой принцессе из какой‑то альпийской страны в Европе. Это не было официально подтверждено, но в миллионах статей была масса предположений.
– Я тронут, что ты помнишь тот разговор. – Фелипе наклонился к ней.
Элси помнила каждое слово того дня.
Он отвел от лица выбившуюся прядь ее волос.
– Но если бы я был помолвлен, я бы сейчас с тобой не разговаривал.
– Ты никогда не заговоришь с другой женщиной?
– Ты не любая другая женщина. – Его зрачки расширились. – Ты можешь расслабиться, я не помолвлен. И я не женюсь. – Выражение его лица стало напряженным. – Мы с принцессой Софией решили расторгнуть помолвку, когда‑то согласованную ее отцом и моим дедом.