Принятие покровителя не отличалось чем-то из ряда вон. Мне было достаточно дотронуться до человека, получить его устное подтверждение, после чего и происходило само принятие. Никаких вспышек, фейерверков или тому подобных спецэффектов не было. Просто я отмечал изменения счетчика, в области, где у меня отображался символ бога. Естественным было и то, что не все согласились на темное божество. Таковых набралось семнадцать человек. Было немного странно, что большая часть из них это взрослые и вроде бы разумные люди, но с жуткими предрассудками. Конечно, вопрос веры это личное дело каждого, но если честно, я думал, что именно среди пенсионеров будет большая часть подобных. К счастью, я ошибался. В их компании всего лишь двое отказались, да и то, сославшись на возраст, мол, поздно уже менять веру. И как бы я их не убеждал, что вера здесь не причем, а это всего лишь игровая условность, переубедить мне не удалось.
После был быстрый сеанс связи с майором, результатом которого стало его сильное желание на посещение нашей общины. С собой он обещал взять с десяток вояк, которые первыми примут покровительство и отправятся на прокачку. Так же, Клименков пообещал гостинцев и новую достаточно важную информацию. После этого я и сам задумался о необходимости серьезной прокачки. Не выезд за ништяками с попутным фармом, а именно вылазка ради опыта. Может составления карты уровней и отметки опасных мест. Естественно, к фарму нужно будет подойти, как следует, и желательно минимизировать трату расходников. Может взять арбалеты, только вот сомневаюсь я, что они будут полезны против серьезных тварей.
Мысли стали крутиться и цепляться одна за одной. Планы, только что построенные, тут же передумывались и составлялись заново. Слишком много забот, слишком серьезные проблемы, а разорваться на всё я физически не смогу. Кажется, настал тот самый момент, когда придется перекладывать какие-нибудь обязанности на другие плечи. Пора создавать вторую группу, а может даже и третью. Но опять же, для начала нужна разведка. Хотя, в первые дни мы гоняли без всякой разведки, а думать, что я самый умный это достаточно глупо.
— Снова думы думаешь? — отвлек меня подошедший Женя.
— Да как-то пытаюсь родить стройную схему нашего выживания, — хмыкнул я, но как-то измученно.
Я сидел возле ворот ангара один и в полной тишине. Внутри стало слишком суетно, много людей, разговоры, и постоянное мелькание разных лиц. Пришлось собраться, взять с собой «Винторез» и уединиться здесь. Прожекторы хорошо справлялись с рассеянием тьмы, а наличие нескольких кристаллов делало свет более белым. Благодаря им можно спокойно ходить между ангаров и не опасаться нападения случайно забредшего темного.
— Я тут тоже кое-что надумал, — спустя десяток секунд тишины, сказал Женя. — Наша цивилизация, судя по всему, стоит на самом краю. Игровые условности не смогут заменить прогресс, по крайней мере, полностью. И тут два варианта, либо мы все просрем, либо сохраним и как-то приспособим под то, что имеем. Понятно, что будут проблемы с электричеством, но те же ветреные генераторы или гидроэлектростанции никто не отменял. Так, маленько не туда ушел. В общем, нам нужно как-то достать и сохранить всю техническую литературу, до которой сможем дотянуться. Про историю я, понятное дело, молчу. Не до этого пока.
— Жека, нам совершенно не до книжек сейчас, — вздохнул я. — У нас переезд на носу, еда не резиновая, вода уходит, словно в пустыне мы. Прокачку опять же никто не отменял. Да и переезд этот. Понятно же, что просто заехать туда это дело не дня, даже не двух. Нужно обустроить все, камеры там, кристаллы разместить, с электричеством опять надо думать. На одном генераторе мы далеко не уедем.
— Да все я понимаю Серый, — сморщился друг. — Но есть шанс того, что если мы этим не займемся, через какое-то время города станут вообще не посещаемы. А так, это ведь знания, которыми можно и торговать. Думаю, те же вояки, если сами этим не займутся, то будут испытывать серьезную нехватку в знаниях. Человеческая память не идеальна.
— Ладно, хрен с тобой, — махнул я рукой. — Сам тогда поедешь за книгами, и сам же будешь искать транспорт для перевозки тонн этой макулатуры. Ты представляешь, сколько ее в той же библиотеке? Нам бы лучше на электронных носителях что найти. Надо поспрашивать у людей, вдруг у кого дома были электронные библиотеки. А то я сомневаюсь, что в нашей Пушкинской перегоняли все на компы. Да даже если и перегоняли, то где это все искать я понятия не имею.
— Понял тебя, — выдохнул Женя. — Буду думать. И, правда, тонна макулатуры нам не к чему.
— Сейчас пока есть топливо нужно доставить к поселку самое необходимое, — продолжил я. — Пятьдесят километров это не ближний путь. А нам нужно привести и перевести тонны всего. Самое главное, как по мне, это нужно притащить туда кран и запасы топлива к нему. После найти, где у нас продавали ветряные генераторы, и продавали ли вообще. Там на десять-двадцать киловатт они вроде бы небольшие, восемь метров в высоту, так что должны справиться. Да и будешь насчет электронных библиотек спрашивать, узнай у кого насчет гидроэлектростанций, вдруг опытные ребята имеются. Без электричества будет ну очень тяжко, особенно зимой. Это самое главное и приоритетное. Те же лампы в теплицах нужно чем-то питать, а на бензиновых генераторах мы далеко не уедем.
— Пушной северный зверек, — скривился Женя. — Как со всем этим справиться? Как представлю объем работа, руки опускаются. И ведь съездить забрать, даже если что-то найдем, это не плевое дело. Мрак, Серый, какой же ты все-таки. Не буду продолжать. Пришел с одной проблемой, нагрузил еще несколькими.
— Да все просто Жень, — посмотрел я ему в глаза. — Либо мы будем жить в данных условиях более-менее нормально, либо будет не жить, а выживать. Сейчас многие придут в себя, и начнется ломка по комфорту. Не все, знаешь ли, такие терпеливые, как мы с тобой.
Женя только сморщился, явно вспоминая о нашем прошлом в детдоме, да и после него было мало хорошего. В шестнадцатилетнем возрасте, нас и еще с десяток воспитанников просто выпнули на улицу, предоставив в качестве жилья комнаты в общаге. Только вот когда мы добрались до этой общаги, то оказалось, что жить в ней невозможно от слова совсем. Ни окон, ни дверей. Полуразрушенные стены, провалившиеся полы, гнилые доски и протекающие потолки. Ну и соседство с бомжами да бичами, которые облюбовали некоторые более-менее нормальные комнаты. До сих пор тошно от этих воспоминаний и злой беспомощности, что порой душила сильнее всякой веревки. Но ничего, мы справились. Через пот, слезы и литры пролитой крови, но мы смогли вырывать у этой жизни небольшой шанс на нормальное будущее. Некоторые даже смогли получить образование и не спиться. Жаль только, что нас таких из тринадцати, тогда выпущенных, осталось всего лишь четверо. Остальные сломались. Так или иначе, но не вынесли, спились, или пошли по дорожкам вен. Хреновое детство было, прямо скажем очень хреновое.
Углубиться в воспоминания мне не позволил звук работающих двигателей. На территорию базы заехало несколько машин, и хоть и время совпадало с тем, когда должен был приехать майор, напряжение все равно никуда не делось. Я поднялся с места и отошел немного дальше от ворот, за угол ангара. Женька тоже крепче сжал автомат, и занял место немного в стороне от меня, за кучей железного лома. Без оружия выход из ангаров строго настрого запрещен. Лучше, как говорится, перебдеть.
Машины были уже близко, когда открылась дверь ангара, и наружу вышел Макс. Он быстро смотрелся по сторонам, увидел наши с Женькой занятые позиции и, хмыкнув, покачал головой.
— Это майор, параноики хреновы, — выдал здоровяк. — Только что по рации связались, через минуту будут здесь.
Когда машины оказались в поле зрения, мы втроем спокойно стояли возле ворот и лениво осматривались по сторонам. По лицам всех троих было предельно четко понятно, что думы вертятся отнюдь не веселые.
Клименков с бойцами приехали на трех уазиках, покрашенных в цвета хаки. В каждой машине сидело по четыре человека, но первым наружу вышел один только майор. Оно и правильно, люди сейчас нервные, вдруг, что не так подумают. По лицу военного сложно было прочесть, какие эмоции он испытывает, но подойдя ближе и протянув руку, он все же не смог сдержать улыбки.
— Ну как тебе живется, призыватель темных богов? — ехидно спросил он.
— Не жалуюсь, — пожал я плечами, пожимая крепкую руку Клименкова. — От желающих вон отбоя нет, подрабатываю жрецом на полставки.
— Поделишься причиной, почему призвал именно темное божество? — сощурившись, поинтересовался майор. — А то знаешь, многие, прямо скажем, не в восторге. Даже у нас, встречаются такие индивиды, которые призывают сжечь тебя на костре. Что это вообще, бог или просто игра?
— А у меня выбора не было, — криво усмехнулся я. — Мы с Максом в одном из данжей девушку спасли от темного. Ну, я тебе рассказывал. Так вот, чтоб поддержать равновесие призванное божество должно быть темным. Пришлось выбирать самый оптимальный вариант. Согласись, если бы я призвал какую-нибудь Морану, восторгов было бы еще меньше.
— Так я и думал, — спокойно и где-то даже с нотками удовлетворения, кивнул майор. — В общем, на эту тему у меня к тебе будет серьезный разговор. Отойдем потом, обсудим кое-что, что тебя совершенно не обрадует. Ну а пока принимай подарки, да обращай моих бойцов в свою веру.
Клименков усмехнулся, а на словах про веру так вообще не сдержал улыбку. Кажется, вояка совсем не понимает, что Танатос не игровая условность, не строка в списке игровых дополнений, а именно что бог, ограниченный цепями игровых условностей.
— Паш, я бы на твоем месте не хохмил, — покачал я головой. — Он бог, хоть и скованный цепями, но поверь, не стоит с этим делом шутить.
— Да ладно, пехота, разберемся, — не прислушался ко мне майор. — Примем покровительство, прокачаем людей, а строчка о боге пусть себе висит. Сомневаюсь, что это крылатое чудо будет активно вмешиваться в наши жизни. Мои аналитики тут рассуждали обо всем этом и пришли к выводу, что бог это всего лишь название определенной переменной. Так сказать, чтоб мы прониклись. А на самом деле нет никакого бога, фикция это. Так что не грузи меня и сам не грузись.