– А плохая новость?
– Дворяне Джибанти – сообщники бывших полководцев – бежали в Олуон и требуют поддержки от короны.
Я удивленно распахнула глаза:
– С чего это вдруг они ждут от нас помощи после того, как Имперская Гвардия защитила простолюдинов? Я думала, благородные будут в ярости.
– Нет… об этом благородные не в курсе. – Вздохнув, Санджит отпустил меня, проведя мокрой ладонью по своим волосам. – По крайней мере, пока что. Мы были одеты в гражданское. Я хотел убедиться, что нас не узнают, раз уж технически мы нарушили имперский закон.
Он был прав. Помазанники не должны вмешиваться во внутренние конфликты королевств – это входило в обязанности вассальных правителей. Имперский Совет правил на более масштабном уровне: регулировал мир и торговлю между королевствами и проводил заседания суда по наиболее важным вопросам.
Я подняла брови. С каких пор Санджит занимался скрытными миссиями от имени простолюдинов?
– Нужно многое объяснить, – пробормотал он.
– Похоже на то. – Я улыбнулась, заинтригованная.
– Это долгая история. И я в ней – не герой. Может, когда ты достаточно восстановишься…
– Мои уши уже восстановились.
Поколебавшись, он кивнул. Выглядел он задумчивым и мрачным.
– Когда я покинул Ан-Илайобу после нашей ссоры, то какое-то время бродил по Дирме. Как ты знаешь, найти алагбато не так-то просто. Я платил шаманам-шарлатанам, разбивал лагерь в дикой местности, ожидая появления духов… Монотонность утомляла, но мне это нравилось. Днем я вел поиски, ночью пил. Видел тебя во сне, если мне везло. Я планировал жить так до тех пор, пока ты не вернешься из Подземного мира. А если бы ты никогда не вернулась, что ж… алагбато никуда не денутся, думал я. Как и вино.
Он натянуто улыбнулся, словно презирая самого себя за такие мысли.
– Я велел себе довольствоваться этим. В конце концов, именно это я советовал сделать тебе. У меня был дом, в который я мог вернуться, и семья – Дайо, наш Совет. Все, кого я люблю, были в безопасности и ни в чем не нуждались. За исключением тебя, разумеется. И… – Напрягшись, он снова нервно провел рукой по волосам. – Я задумался о своем брате. Я не связывался с Сендилом много лет. Признаться, я попросту боялся. Но теперь я отыскал его. Я ждал, что найду его в каком-нибудь роскошном особняке во Враипуре, где он бы силой прокладывал себе дорогу на верхушку дирмийского светского общества. В конце концов, его Дар позволяет чувствовать чужие душевные слабости, и у него имелось достаточно денег: Имперская казна заботится о родственниках Помазанников. Но когда я нашел его…
Он сжал челюсти. Я подняла мокрую руку к его лицу, и перед мысленным взором стали разворачиваться его воспоминания.
Глава 29
Долговязый юноша сидит в грязи, прислонившись к стене здания, похожего на бордель. Он напевает что-то себе под нос, время от времени прикладываясь к кожаной фляге: даже на расстоянии я чувствую запах алкоголя. У него такая же медная кожа, как у меня, такой же подбородок и выступающие уши. Несмотря на распутный вид, он гладко выбрит. Если бы я не был в ужасе от увиденного, то непременно рассмеялся бы: мой брат никогда не мог отрастить настоящую бороду.
– Двенадцать королевств, братец! – произносит Сендил невнятно, не вставая. Насмешливо оглядывает меня с ног до головы. – Ни за что бы не узнал в тебе бывшего чемпиона Враипура. Смотри-ка, одет так богато! И даже без пятен крови. Или их за тебя смывают слуги?
– Рад тебя видеть, Сендил. – Я проигнорировал его слова, заранее зная, что это будет непростой разговор. – Я… сожалею, что не заступился за тебя, когда мы были детьми. Но теперь, надеюсь, мы сможем…
Я замолкаю, глядя на его одежду – измятая солдатская туника, украшенная двумя застежками в виде кобр.
Вина растворяется. На смену ей приходит недоверие, комом встающее в горле. Я едва могу выговорить:
– Ты все еще с наемниками.
И он пожимает плечами. Мой бедный, гениальный, идиотский младший брат пожимает плечами.
– Чем еще я могу заниматься?
– Да чем угодно! – хриплю я. – Великий Ам, Сендил! Корона оплачивала твои расходы больше двух лет. И ты Одаренный. Ты видишь слабости в чужой душе, можешь заставить человека почувствовать что угодно. Ты мог бы стать оратором. Или… жрецом, актером, не знаю. Суть в том, что все это время ты мог жить для чего-то большего. Ты мог бы помогать людям…
– Как ты.
– Да, – отвечаю я. – А вместо этого ты зарабатываешь на жизнь убийством людей.
– Как ты.
Воздух выбило у меня из легких. Я открываю рот. Закрываю его.
– Имперская Гвардия не убивает людей в мирное время, – оправдываюсь я наконец.
– Но тебя этому учили. – Сендил усмехается. Тут же морщится, трет виски. Делает глоток из фляги. – Слушай, Джити, не знаю, зачем ты пришел. Если ты надеялся меня спасти, то… мне не нужно спасение. Я завел друзей в своей когорте. Как и ты в Олуоне, с твоими волшебными друзьями в башне из слоновой кости. Так что не переживай обо мне. Пока из столицы текут денежки… – Он поднял флягу. – Мы квиты.
– Сендил, эти наемники тебе не друзья. Они заставляли тебя делать ужасные вещи. Они… сломали тебя…
– И что с того?!
Сендил неуклюже встает на ноги.
– Мир сломан! Мы-то с тобой знаем это, как никто другой, Джити. А знаешь, кто пытался помогать людям? Кто пытался изменить мир? Ама.
Только каким-то чудом мне удается сдержаться и не ударить его.
Вместо этого мы смотрим друг на друга, словно в кривое зеркало. Неясно, правда, кто из нас настоящий, а кто – искаженное отражение.
Сендил опустошает флягу. Его руки, покрытые мозолями от оружия, трясутся. Затем он, пошатываясь, направляется обратно ко входу в бордель.
Не оборачиваясь, он медлит у порога всего на мгновение, чтобы сказать:
– Не живи для чего-то большего, брат. Просто защити то, что у тебя уже есть. И на этот раз… – он в последний раз встречается со мной взглядом, – не упусти это.
– Я хотел разозлиться на него, – сказал Санджит, когда наши сознания разделились, и я снова стала собой.
Солнце скрылось за горизонтом. Источники погрузились в темноту: светились только омбитсу, мерцающие над водой, и мои тутсу, плетущие свои сиреневые кружева в вечернем небе.
– Я хотел его возненавидеть. Доказать, что он ошибался. Но я не мог. Сендил был прав: мы с ним одинаковы. Оба бесцельно бродили по жизни, обоим недоставало решимости. Мы были одинаково довольны своим статусом-кво. Единственное различие в том, что моя одежда более дорогая и люди отдают честь, когда я прохожу мимо.
Он нахмурился, рассеянно глядя, как омбитсу порхают вокруг водопада, оставляя в воздухе радужные следы.
– На какое-то время я отвлек себя новой миссией – найти другой вход в Подземный мир. И я нашел его. Это недалеко от Разлома Оруку, но я ничего не мог с ним сделать – только поставить стражу наблюдать и предупредить тебя, что оджиджи охотятся на благородных. После этого я мог бы вернуться домой. Но это казалось неправильным. Вернуться и снова душить тебя своим контролем, пока ты сражаешься за справедливость. Так что я решил найти себе собственное благородное дело: поймать Крокодила.
Я втянула воздух сквозь зубы. Санджит заметил это: его глаза потемнели от странной эмоции, которую я не могла определить.
– Видимо, ты уже знаешь секрет Зури. Я не догадывался, что он Крокодил, до того самого дня в Джибанти. Но я долгое время был одержим идеей найти этого народного мстителя. Посылал шпионов, чтобы отследить его перемещения. Посещал места его демонстраций, говорил с простолюдинами. И через какое-то время… это сложно объяснить, Тар. Но чем больше я видел, – дети, освобожденные с лесопилок и рудников, надежда в глазах крестьян… Внутри меня словно что-то пробудилось. Я ощутил жажду, которой боялся всю жизнь. Я знал, как опасно желать перемен, особенно перемен в системе, которую невозможно контролировать в одиночку. Но я ничего не мог поделать. Впервые в жизни я почувствовал внутри кипящую энергию. Я поражался апатии других, сожалел о том, как много времени я потратил зря. Тогда я и послал тебе копье. Наконец мне начало казаться, что я хоть немного тебя понимаю. И я хотел извиниться, – он закусил губу, – но я не мог вернуться. Еще нет. Мои шпионы донесли о революции, планируемой в Джибанти в день твоего Собрания. Я думал предупредить тебя в письме, но его могли перехватить, а я не хотел рисковать. Я знал, что должен отправиться туда лично. Не для того, чтобы защитить тебя – тебе это уже давно не нужно. Но чтобы помочь этим крестьянам, насколько возможно. Так что я переоделся в гражданское и спрятал кольцо-печатку. Некоторые из моих воинов вызвались пойти со мной. И, похоже, мы пришли как раз вовремя.
Он помедлил, вглядевшись в мое лицо. Я сглотнула, не в силах скрыть свое горе, и он кивнул.
– Мы не смогли найти его тело. Похоже, его забрали крестьяне, и никто его больше не видел. Не могу даже представить, каково это – потерять названого брата. То есть могу, Дайо ведь чуть не умер однажды, но… – Он покачал головой, стараясь сохранить свой голос ровным. – Я слышал, ваша связь с Зури была особенной. Из того, что я знаю про Крокодила, у вас, похоже, было много общего.
– Он был словно моим более храбрым близнецом, – ответила я после долгого молчания, слабо улыбнувшись. – Он использовал меня, и я это ненавидела. Но еще больше я ненавидела тот факт, что я его понимала. Его гнев. Его боль. Его одиночество. Зури был героем гораздо больше, чем я когда-либо буду. – Я закусила губу. – Я никогда не встречала никого похожего. И, скорее всего, никогда уже не встречу.
Санджит отвел взгляд, стараясь не выдать своих эмоций.
– Я рад, что он был с тобой рядом в такое время. – Он помедлил. – Что у тебя был кто-то, кто стоял с тобой плечом к плечу, а не просто ушел с пути.
Я сократила дистанцию между нами, прислонившись к его лбу своим.
– Джит.