Флэй много рассказывал мне о своем племени, об устройстве их жизни, о быте, легендах и поверьях. Он учил меня языку и добродушно смеялся над моим акцентом, вспоминая, как сам был в обратной ситуации. Только в Таргаре вызывали насмешки смягчения им некоторых звуков, я же, наоборот, произносила слова слишком твердо.
— Кто ты сейчас? — спрашивал дикарь.
— Алъен, — отвечала я.
— Альен, тарганночка, "ль", — талдычил он. — А должна стать?
— Своей я должна стать своей, — сердилась я, и Флэй тут же паясничал:
— Моя твоя не понимает!
— Деръес, — ворчливо ответила я.
— Дерьес. Сафи, "рь". Мягче произноси. Альен, дерьес, поняла?
— Да-а, — сопела я и снова повторяла мягкие звуки.
Альен — чужой, чужак, пришлый. Дерьес — свой, близкий. Мне нравилось слушать, когда он говорил на родном языке, но казалось, что я никогда не научусь. И все же, когда до Ледигьорда оставалось уже недолго, я могла поздороваться, назвать свое имя, назвать принадлежность к племени, но эти слова я не собиралась использовать, пока не пойму, что уже стала дерьес. И основания не торопиться у меня были.
Флэй не стал скрывать, что встретят меня настороженно, но был уверен, что быстро привыкнут и смогут полюбить.
— Тебя нельзя не любить, солнышко ты мое, — улыбался мужчина. — Мать и все остальные увидят то, что вижу я.
— А если нет? — тревожно спрашивала я.
— Главное, что у тебя есть я, — отвечал он, подмигивая. — Держись меня, тарганночка, не пропадем.
И я ему верила. Вообще доверие к этому мужчине было каким-то запредельным. Я словно растворилась в нем. Это пугало и радовало одновременно. Пугало, потому что все происходило все очень стремительно. Вроде не так давно, я еще стояла в дворцовом парке напротив вечно хмурого и неулыбчивого тарга Фрэна Грэира, уговаривая устроить мне последнюю встречу с мужем перед его казнью. И вот я уже в объятьях этого фальшивого тарга, оказавшегося дикарем со Свободных Земель, и отчаянно боюсь, что однажды эти объятья ослабнут, и я упаду в бездну.
А радовало, потому что впервые за последние почти девять лет моей жизни, мне не нужно было постоянно следить за тем, чтобы остаться собой и не потерять душу рядом с жестоким Таргарским Драконом, герцогом Найяром Грэимом, превратившего меня в свою любовницу и всеми ненавистную "Таргарскую Ведьму". Сейчас я могла быть просто женщиной. Позволить себе быть слабой, хрупкой, зависимой и любимой, потому что быть рядом с Флэйри, сыном Годэла, из племени Белой Рыси, даже слабой было приятно.
Флэй очень рассчитывал успеть достичь Ледигьорда до начала осенних штормов. Пока нам сопутствовала удача. От самого Таргара всего несколько раз нас накрыла небольшая буря. Мой дикарь быстро убрал парус и загнал меня под навес, более-менее защищавший от ветра и холодных водных брызг. И снова я не сомневалась в том, что он вытащит нас. Вытаскивал, не забывая сыронизировать, глядя, как последняя трапеза покидает мой желудок, отправляясь прямиком за борт:
— Море дало, море взяло.
Я избавилась с ним от излишней стеснительности, потому что раздражала ироничность дикаря, захлестывавшая его, когда он глядел на мои пунцовые щеки. В конце концов, махнув рукой, я начла забывать замашки благородной дамы. Жить мне не во дворце, а в поселении, учиться разжигать печь и самой готовить. И самое главное, меня ничего из будущих обязанностей не пугало, просто хотелось ответить заботой на заботу своего мужчины.
— Все будет хорошо, — уверял меня Флэй.
— Ты же рядом, — обычно отвечала я.
— Всегда, — говорил на это дикарь, и я снова верила.
Вот так мы и прожили этот месяц. Если ссорились, то в шутку, смеялись и учились понимать друг друга с полуслова.
— Спать, неугомонная? — спросил Флэй, выпуская меня из своих объятий, чтобы плотней укутать в плащ, который я скинула, пока доставала его.
— Спать, — согласно зевнула я. — Теперь мне не страшно, не скучно и уже не сладко, но очень хорошо.
— Хвала богам и Пращурам, я умилостивил это мелкое тагарское чудовище, — засмеялся дикарь вновь прижимая меня к себе. — Спокойной ночи, голубка.
— Спокойной ночи, — ответила я и подставила губы под быстрый, но ласковый поцелуй.
С рассветом море огласили крики чаек. Флэй заворочался первым, открыл глаза и осторожно переложил меня со своей груди на палубу, подложив под голову свернутый плащ. Я тут же открыла глаза и села, следя за ним удивленным взглядом. Мужчина поднялся на ноги и широко улыбнулся.
— Земля, тарганночка.
Я тут же вскочила следом за ним и устремила взгляд на далекую темную полосу. Меня обуревали смешанные чувства. Больше всего я боялась. Боялась, что Ледигьорд может что-то изменить в наших отношениях, и что его племя не примет меня, а еще было страшно нарушить наше уединение. Я перевела взгляд на Флэя. Должно быть, он был слишком красноречивым, потому что мужчина тут же сильно прижал меня к себе.
— Ничего и никого не бойся, — сказал он. — Ты ведь все еще веришь мне?
— Как самой себе, — отозвалась я.
— Так и продолжай делать, — улыбнулся Флэй, стискивая меня до хруста в ребрах. — Мы дома, Сафи, мы дома! — торжествующе воскликнул мой дикарь, а я промолчала.
Это был его дом, не мой, пока не мой. Я готова была завоевывать доверие, была открыта для дружбы с чужими мне людьми, только бы и они были так же открыты. Впервые за этот месяц у меня пропало настроение. Я старалась скрыть свое состояние от Флэя, сидевшего на руле и улыбавшегося своим мыслям время от времени. Его возбуждение было мне совершенно понятно. Он десять лет не был дома. Конечно, мой дикарь скучал по своим родным. И, наверное, предвкушение встречи делало его немного слепым, потому что святая вера мужчины в то, что все будет хорошо, была для меня сомнительна. Я когда-то удивилась, что он спокойно принимает меня, ту, чей народ совершал грабительские набеги на этот край, грабивший и убивавший его народ. Так почему же его соплеменники должны быть похожи на моего дикаря, узнавшего не только тех разбойников, приплывавших сюда, но и таких таргарцев, как тар Мерон, Аристоф, Берни и священник из Одрига.
Это были неприятные мысли, и очень хотелось верить в то, что Флэй знает, о чем говорит. Он перевел на меня сияющий взгляд, и блеск темно-карих глаз немного померк. Мужчина поманил меня к себе и усадил на колени. Я прижалась щекой к его щеке, сцепил руки на шее и затихла, чувствуя себя сейчас такой беззащитной, какой, кажется, еще никогда не была.
— Говори, — велел Флэйри.
— Я боюсь, — вздохнула я.
— Меня?
— Нет! — воскликнула я и посмотрела на него.
— Значит, ничего не боишься, — сказал он и погладил по лицу тыльной стороной ладони. — Хватит забивать свою головку всякими нехорошими мыслями. У тебя есть мужчина, он и будет решать проблемы, если они возникнут.
Я кивнула и улыбнулась, снова прижимаясь к нему и следя за тем, как темная полоса впереди все больше растет, превращаясь из ровной линии в ломанную. Теперь я видела гору, даже могла различить силуэты прибрежных деревьев. Сердце тоскливо замирало, и я сильней стискивала шею дорогого мне мужчины. Он не иронизировал, не издевался, не подначивал, только поглаживал по спине и время от времени коротко целовал в щеку. В какой-то момент мне показалось, что я заразила его своим дурным настроением, и стало стыдно. Он ведь домой вернулся, радовался, а тут я со своими надуманными страхами.
— Когда мне раздеваться? — спросила я, деловито поглядев на него.
— Зачем? — Флэй удивленно посмотрел на меня.
— Ты говорил в Таргаре, что вы ходите голыми, не хочу выделяться, — и я посмотрела на него честными глазами.
— Подожди немного, — тут же включился в игру дикарь.
— Чего ждать? — делано изумилась я.
— Они такие нежные, вдруг напугаешь, — ответил Флэй и рассмеялся, получив легкий подзатыльник. — Или соблазняться, — тут же исправился наглец. — Я еще мать обнять не успел, а уже в брачные игры вступлю.
— И всего-то, — фыркнула я.
— Пожалей меня, у меня рогов нет, биться нечем, — его глаза вновь сверкнули весельем.
— Мелочи, с рогами могу помочь, — отмахнулась я. — Тебе побольше и поветвистей?
Флэй даже рот открыл от моего заявления. Некоторое время смотрел на меня, а затем перевел дыхание.
— Мне не понравилась эта шутка, — произнес он вдруг охрипшим голосом.
— Прости, — я опустила взгляд. — Ты сомневаешься во мне?
— Ни мгновения, — мотнул головой мужчина. — Но вдруг подумал… Ты ведь у меня красивая… такая… необыкновенная, — рука на моей талии сжалась чуть сильней.
Я вскинула на него взгляд и невольно расплылась в улыбке.
— Ты в себе сомневаешься?
— Мне тридцать четыре года, тебе двадцать четыре. Десять лет разницы в возрасте. Вокруг будут бродить более молодые мужчины, — немного недовольно произнес Флэй. — Я в тебе уверен, в себе тоже, но я не уверен в том, что стерплю посягательства на свою женщину.
И вот тут я расхохоталась. Он был такой милый в этот момент. Флэй что-то проворчал и дернул меня за ухо. Это меня только больше развеселило. Во-первых, кто мог сравниться с этим мужчиной, я просто не представляла, а во-вторых, он ведь действительно поверил, что на меня найдутся охотники.
— Флэй, я альен! — воскликнула я. — Я чужая и мне двадцать четыре года! Думаю, в твоем племени найдутся девушки моложе и красивей…
И вот тут осеклась я, глядя на него сузившимися глазами.
— Что? — недоуменно спросил мужчина.
— И мама тебе каждый год присматривает невесту, ты говорил, — хмуро отозвалась я.
— На то она и мама, — пожал плечами Флэй. — Стой, ты ревнуешь что ли? — глаза его вспыхнули возмущением. — Нет, ты погоди. Это я тут ревную! Ты зачем посягаешь на чужую территорию? Место уже занято!
— Флэй, — поморщилась я. — Я серьезно.
— А я не серьезно?! Тебе даже думать не стоит, что я могу глядеть на совершенно чужих мне женщин, а вот мне, пожалуй, нужно быть повнимательней к более молодым особям мужского пола. Выросли тут без меня. Глазищи сверкают, длани тянут.