Его глаза потемнели от нахлынувших эмоций.
–Это осталось в прошлом. Нам незачем говорить о том, что было.
–Ошибаешься. Нам необходимо именно об этом говорить.– Габриель запустил пальцы в волосы.– Неужели ты не понимаешь? Мой эгоцентризм никуда не исчез. Я по-прежнему могу делать тебе больно.
–Как?
–А вдруг выкидыш Полины – это моя вина?
У Джулии свело живот.
–Габриель, мы уже говорили об этом. Выкидыш – трагический случай, в котором никто не виноват.
–Я виноват,– упрямо повторил он.– Я тогда все выходные пропьянствовал. А должен был бы находиться дома, рядом с ней. Тогда бы я смог вовремя отвезти ее в больницу.
–Прошу тебя, не сворачивай снова на эту дорогу. Ты знаешь, куда она ведет.
Габриель смотрел в пол.
–Она ведет к разговору, который был у нас с тобой в саду.
–Ты ничего не путаешь?
–Я тогда говорил тебе о желании иметь детей. Но я никогда не забывал о случившемся с Полиной. Это было фоном всех моих мыслей о детях.
–Габриель, пожалуйста. Я…
–А вдруг ее выкидыш был результатом каких-то генетических нарушений? Причем не только ее собственных. Что тогда?– (Ошеломленная Джулия молчала.)– Я тебе говорил, что хочу ребенка. Но я не переставал думать, насколько это рискованно.
–Габриель, послушай меня. Выкидыши – явление нередкое. Конечно, это трагедия, но жизнь на этом не кончается. Будь к себе милосерден. Думаю, сон о Майе приснился тебе не просто так. Она приходила успокоить тебя. Прими успокоение и отпусти прошлое.
–А если то же самое случится у нас?– На последнем слове его голос дрогнул.– Вспомни, через что сейчас проходят твой отец и Дайана.
–Я помню об этом. Мне страшно за них и за их ребенка. Но таков мир, в котором мы живем. В нем существуют болезни и смерть. Нельзя делать вид, будто мы неуязвимы.
–Есть опасности, которых можно избежать. Незачем рисковать понапрасну.
–Значит, ты уже не хочешь ребенка от меня?– спросила Джулия, и ее глаза погрустнели. Габриель поднял голову и увидел, что его жена с трудом сдерживает слезы.– Ты не любишь разговоров о Полине.– Джулия прокашлялась.– Знаю, что завидовать нехорошо, но я завидую ей. У вас с ней был опыт, способный изменить жизнь. У нас с тобой такого опыта может и не быть.
–Я думал, мои слова принесут тебе облегчение.
–Ни одно твое слово не принесло мне облегчения… Да и по тебе не скажешь, что ты счастлив.
–Потому что я хочу того, чего не могу получить. Повторения случившегося с Полиной я просто не выдержу. Не смогу. Я не допущу, чтобы нечто подобное случилось с тобой.
–Жизнь без детей,– прошептала Джулия.
–Жизнь с детьми, которых мы усыновим и удочерим.
–Значит, так.
Габриель кивнул.
Джулия закрыла глаза. Ей надо было привыкнуть к тому, что она сейчас услышала. Слова Габриеля опрокидывали ее мечты о будущем. Сколько раз она представляла, как сообщает ему о своей беременности. Ей хотелось почувствовать новую жизнь, зародившуюся и растущую у нее внутри. Она даже думала о родах. Габриель бы держал ее руку, пока она рожает их сына…
И вот все эти мечты растаяли, словно клубы дыма, сменившись ощущением потери. Джулия только сейчас поняла, как ей хотелось пройти все стадии беременности и рассказать Габриелю об ощущениях. Его решение больно ударило по ней.
–Нет,– прошептала она.
–Нет?– удивился Габриель.
–Ты хочешь меня защитить, и это замечательно. Но давай начистоту: тут ведь примешано что-то еще.
–Я не хочу становиться причиной твоих страданий.
–И это тоже только часть правды. Твои страхи уходят в прошлое. Они как-то связаны с твоим ранним детством. С тем, что произошло между твоими родителями.
Габриель встал, сбросил потные шорты и отвернулся.
–Габриель, дорогой, я знаю: прошлое оставило на тебе шрамы. Ты ведь даже не прикасаешься к вещам из прошлого. Ты спрятал их от себя в ящик письменного стола.
–Ты не так это поняла. Я не хочу рисковать. Твой отец мог бы потерять Дайану и ребенка. Я не готов к таким рискам.
–Жизнь вообще полна рисков. Я могла бы заболеть раком. Или попасть под машину. Даже если бы ты запер меня в четырех стенах, для болезни они не преграда. Я ведь тоже знаю, что могу тебя потерять. Как ни противно это говорить, но однажды ты умрешь.– Последнее слово Джулия произнесла дрожащим голосом.– Но я выбрала другой взгляд на жизнь. Я хочу любить тебя и строить нашу совместную жизнь, не загораживаясь от случайностей… включая и твою смерть. И сейчас я прошу тебя сделать такой же выбор. Пойти на риск вместе со мной.– Она взяла Габриеля за руку.
–Мы не знаем характера рисков. Я не представляю, что́ записано во всех моих медицинских карточках.
–Мы можем сделать все необходимые анализы.
–Этого недостаточно,– тихо сказал Габриель, высвобождаясь из ее рук.
–У тебя остались родственники. Ты мог бы с ними встретиться, расспросить о здоровье твоих родителей, бабушек и дедушек.
Габриель нахмурился:
–Думаешь, я бы согласился унижаться перед ними? Ползать на коленях, умоляя рассказать мне об этом? Да я лучше соглашусь гореть в аду.
–Вслушайся в то, что говоришь. Круг замкнулся. Ты вернулся к отправной точке. К убеждению, что тебе нельзя иметь потомство. Ты упорно не желаешь касаться ветвей своего генеалогического древа. А как же тот сон, где к тебе приходила Майя? Как же мысли, посещавшие тебя в Ассизи? Как же я? Габриель, мы молились о ребенке. Мы просили Бога послать нам нашегоребенка. Ты отказываешься от той молитвы?– (Габриель молча стиснул кулаки.)– И все потому, что считаешь себя недостойным,– прошептала Джулия.– Мой прекрасный сокрушенный ангел.
Она обняла мужа за шею. Габриель сдавленно застонал и тоже обнял ее.
–Я тебя пачкаю,– прошептал он, прижимаясь потной грудью к ее блузке.
–Ты сейчас чище, чем когда-либо,– сказала Джулия, нежно целуя его щетинистый подбородок.
Они молча стояли, потом так же молча Джулия повела его в ванную, открыла душ и сбросила с себя одежду. Габриель последовал за ней.
Вода была теплой и напоминала ливень, падая на их обнаженные тела и на пол душевой кабины. Джулия намыливала ему грудь. Ее руки легко скользили по его рельефным грудным мышцам.
–Что ты делаешь?– спросил Габриель, обнимая ее за талию.
–Пытаюсь показать, как сильно я люблю тебя.– Она поцеловала татуировку и стала намыливать его живот.– Мне кажется, я помню, как однажды прекрасный мужчина вот так же намыливал меня. Ощущение было такое, словно я вторично крестилась.
Дальнейшее намыливание происходило молча. Джулия не торопилась, ласково касаясь его тела и смывая пену. Заметив, что Габриель буравит ее своими глазами, она вопросительно посмотрела на него.
–Я без конца делаю тебе больно. А ты неиссякаема в своей щедрости. Почему?
–Потому что я люблю тебя. Потому что сочувствую тебе. И еще потому, что прощаю тебя.
Габриель закрыл глаза и покачал головой.
Джулия принялась мыть ему голову, попросив нагнуться, чтобы ей было легче.
–Бог меня еще не наказал,– тихо произнес Габриель.
–О чем ты говоришь?
–Я до сих пор боюсь, что Он отнимет тебя.
Джулия смыла пену с его глаз.
–Бог так себя не ведет.
–Я жил эгоистом, презирая других. С чего бы Богу не наказать меня за такую жизнь?
–Бог не зависает над нами, выжидая удобного момента, чтобы нас наказать.
–Ты так думаешь?– спросил Габриель, глядя на нее измученными глазами.
–Да. А разве ты сам это не почувствовал, когда мы были в Ассизи? Когда сидели возле гробницы святого Франциска?– (Габриель покачал головой.)– Бог хочет нас спасти, а не уничтожить. Ты не позволяешь себе быть счастливым, боясь, как бы Бог не отобрал у тебя счастье. Бог – это тебе не злобный карлик из сказки.
–Откуда в тебе столько уверенности?
–Все очень просто. Достаточно вкусить доброты, и ты всегда сумеешь отличить добро от зла. Я верю, что такие люди, как святой Франциск, Грейс и многие другие… добрые, любящие… они показывают, каков Бог на самом деле. Он не жаждет тебя наказать и не изливает на тебя благодеяния, чтобы потом их отнять.– Джулия обхватила его лицо.– Я не позволю тебе дальше оттягивать поход к врачу. Ты должен вернуть себе способность зачатия. И что бы ни произошло, ты был и останешься моим мужем. Я хочу, чтобы у нас с тобой была настоящая семья, и мне все равно, какими будут результаты твоих анализов ДНК.
–Я думал, ты… не готова рожать.
–Сейчас не готова. Но я согласна с тем, что ты говорил в саду. Если мы хотим иметь ребенка, это нужно обсуждать с врачами уже сейчас.
–А как насчет приемных детей?
–Одно другому не мешает. Но ты обязательно должен вернуть себе детородную функцию. Ты же веришь, что способен быть хорошим отцом? Сделай это хотя бы для подтверждении своей уверенности. И чтобы доказать, что ты не пленник собственного прошлого. Дорогой, я верю в тебя и очень хочу, чтобы ты поверил в себя.
Габриель стоял, закрыв глаза, под теплыми струями душа. Вода мягко ударяла его по голове и неслась дальше. Он не знал, куда деть свои руки. Снова провел по уже чистым волосам, потом по плечам.
Джулия осторожно взяла его руки в свои:
–Я любуюсь твоими руками, Габриель. Они способны творить добро или зло. Выбор делаешь только ты. Природа, биология и особенности ДНК здесь ни при чем.
–Моя мать была алкоголичкой. Я унаследовал ее склонность к выпивке. Я не выбирал алкоголизм.
–Зато ты выбрал лечение от алкоголизма. И сейчас ежедневно делаешь выбор: не пить и не принимать наркотики. Это не выбор твоей матери или «Анонимных алкоголиков». Это твой выбор.
–Но что я передам нашим детям?– В голосе Габриеля появилось отчаяние.– Я действительно не знаю, чем страдали мои предки.
–Не забывай, что моя мать тоже была алкоголичкой. Если говорить о предках, ты вправе спросить: а что унаследуют наши дети от меня?
–От тебя они могут унаследовать лишь красоту, доброту и любовь.
Джулия невесело улыбнулась: