–Постой, так вы об этом спорили тогда в Селинсгроуве? Помнишь, в доме моего отца?
–Джек злился, что я ничего тебе не рассказал.
–А мне он даже не намекнул.
–Джек не из болтливых.
–Но почему ты сам ничего мне не рассказал?– В голосе Джулии снова звучал упрек.
–Мои действия были оправданны, но незаконны. Саймон и Натали могли обратиться в полицию. Или к федералам. Поэтому я и не хотел, чтобы ты что-то знала. Пока мы с тобой были в разлуке, я вел за ними слежку. Мне было достаточно того, что они больше не пытались вторгаться в твою жизнь.
–Не хочется думать, что ты им угрожал.
–А это так плохо?– В глазах Габриеля она прочла почти нескрываемое разочарование.– Джулианна, я уже говорил тебе: полной исповеди о моем прошлом ты не услышишь. И ты не настаивала.
–Но мой отец тогда был сильно зол на тебя. Неужели тебе не хотелось, чтобы он узнал, как ты меня защищал?
–Чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Сомневаюсь, чтобы он поменял свое мнение обо мне.
–Значит, пока мы с тобой находились в разлуке, ты усиленно заботился о моей безопасности?– Джулия чувствовала, что вот-вот заплачет.– Спасибо, дорогой.
Он крепко обнял жену:
–Не стоит благодарности. Раз уж у нас зашел разговор об этом, добавлю: когда я получил снимки и видеоклипы с тобой, я их уничтожил не глядя.
Джулия облегченно вздохнула:
–Но дядя Джек их видел.
–Думаю, он тоже не стал их смотреть. Главное, их больше нет.
–Саймон и Натали могли сделать копии.
–Джек говорил, что получил все материалы, касавшиеся тебя. А на случай если Саймон и Натали плохо усвоили урок, у него есть другие способы воздействия.
–Но как Джеку удалось все это получить?
–Нас подобные вопросы не должны волновать. Главное, что ты можешь не опасаться этой зловредной парочки. Больше они не посмеют вторгнуться в твою жизнь.
Джулия обняла его и облегченно заплакала у него на плече.
Глава пятьдесят вторая
Октябрь 2011 года. Дарем, штат Северная Каролина
–Ты чем занят?
Эйприл появилась в кухне босой, накинув на себя только его рубашку.
Саймон стоял у плиты и жарил яичницу с беконом на единственной имевшейся у нее сковородке.
–Готовлю нам завтрак.
Саймон улыбнулся ей и потянулся, чтобы поцеловать.
–Как спала?
–Замечательно.– Эйприл сладко потянулась.– С тобой мне спится лучше, чем без тебя.
–Мне тоже,– тихо сказал он, адресуя свои слова преимущественно себе.
Эйприл достала из холодильника апельсиновый сок и налила его в два стакана.
–С тобой мне спится лучше, но меня одолевает чувство вины.
–Чувство вины?– Саймон повернулся к ней, зажав в руке тефлоновую лопатку.– Почему?
Эйприл по-детски втянула голову в плечи, сосредоточенно разглядывая сок в стакане.
–Потому что мы спим вместе, не будучи женаты.
Саймон застыл на месте.
Целомудрие было для него столь же далеким, как и Восточная Европа. Ему и прежде попадались девственницы. Например, Джулия. Но он всегда считал девственность раздражающей и глупой помехой, тем, что ему хотелось разрушить либо соблазнением, либо набором уловок.
Однако с Эйприл все было по-иному. Совсем по-иному. Саймон испытывал нечто, похожее на зачатки раскаяния.
Ощущение было для него совершенно новым.
–Секс – неплохая штука,– сказал он.
–Смешно сказать, но это так.– Эйприл постукивала пальцем по стакану.– Ты просто замечательно научил меня сексу. Мне это очень нравится. А еще мне нравится быть с тобой.
–Тогда в чем проблема?
–Меня учили быть терпеливой. Ждать. А я не утерпела.
Саймон повернулся к плите. Слова Эйприл повергли его в замешательство. Ему стало не до яичницы. Он погасил конфорку и отодвинул сковородку. Затем тщательно вытер руки о шорты и подошел к Эйприл:
–Тебя учили ждать, поскольку твои родители не хотели, чтобы какой-нибудь придурок воспользовался твоей неопытностью и вставил тебе.
–Саймон, не надо говорить таких грубых слов,– тоном благовоспитанной девочки произнесла Эйприл.
–Прости. Родители хотели оградить тебя от случайностей.
–Не только мои родители. Моя церковь тоже.
–Хорошо. Родители и церковь старались тебя уберечь. И это хорошо. Но наша ситуация – другая.
–Другая?– удивилась Эйприл.
–Да,– подтвердил Саймон, обнимая ее.
–Чем она другая?– В голосе девушки появилась настороженность.– Расскажи.
–Я не просто лишил тебя невинности, чтобы поразвлечься. Да, мне нравится секс с тобой. Но мне нравится твое общество. Рядом с тобой я могу на время забыть, что являюсь сыном сенатора Тэлбота. Отодвинуть осточертевшие меры предосторожности и просто быть самим собой.– Он неуверенно улыбнулся.
–Вот и у меня такие же ощущения,– призналась Эйприл, упираясь лицом ему в грудь.– Но когда ты уходишь, мне становится плохо.
–Потому что мы заботимся друг о друге.
–Жаль, что мы не можем всегда быть вместе,– прошептала Эйприл, обнимая его за талию.
–Мне тоже жаль,– признался Саймон.
Самое удивительное, сейчас он говорил правду. За короткое время знакомства с Эйприл он привык о ней заботиться. Их отношения были легкими и приятными, и он не представлял, что они могут расстаться.
–Саймон, я тебя люблю.
От этого признания у него зашлось сердце.
Саймон не был обижен умом и сознавал, что сейчас держит в объятиях красивую, нежную, удивительную девушку. В отличие от него, на нее не давил груз прошлого. Она не была пресыщенной и не стремилась вскарабкаться вверх по социальной лестнице, как Натали. В ней не было пугливости и праведности Джулии. Рядом с Джулией у него всегда возникало ощущение, что он животное, никчемное существо, недостойное прикасаться к ней.
Скорее всего, Эйприл сегодня проснулась, решила, что любит его, и тут же ему призналась. Никакого женского расчета, никаких мозговых игр, никаких попыток продвинуться через постель.
–И я тоже тебя люблю,– прошептал Саймон, не сразу поняв, какие слова произносят его губы.
Эйприл встала на цыпочки и крепко, насколько хватало сил, обняла его.
–Так это же прекрасно!– закричала она.– Я такая счастливая.
–И я.
Саймон улыбнулся этому бесхитростному безудержному ликованию и поцеловал ее.
Глава пятьдесят третья
Кембридж, штат Массачусетс
Октябрь двигался к концу, приближая дату, которую с таким нетерпением ждал Габриель. Он уже фантазировал, как они с Джулианной отпразднуют окончание супружеского воздержания. И не только фантазировал, но и тщательно готовился к грядущим наслаждениям.
За день до этой даты Джулия с кухни позвонила мужу. На третьем гудке Габриель отозвался:
–Привет, восхитительная.
Она покраснела. Ее до сих пор удивляла способность Габриеля одним-двумя словами заставить ее сердце бешено колотиться, а кожу – жарко пылать.
–Привет, обаятельный. Где ты?
–Да вот, собираюсь ехать домой. А ты где?
–Дома.
Габриель помолчал, и Джулия услышала звук хлопнувшей дверцы машины.
–Что-то ты сегодня рано,– продолжал Габриель.– Я ждал тебя не раньше шести.
–У профессора Маринелли ларингит. Она отменила семинар, поэтому я и дома. Хочу принять душ и немного вздремнуть, пока ты едешь домой. А то сегодня я встала раньше обычного.
Габриель завел двигатель «рейнджровера»:
–Тогда поторопись. Я скоро приеду. До встречи.
–Я люблю тебя.
–И я тоже люблю тебя.
Раздался звук, похожий на смешок, и Габриель отключился. Интересно, что смешного он нашел в этих словах?
Джулия задержалась на кухне, обследуя холодильник. Странно, но Ребекка сегодня ничего не приготовила на обед. Не успела или что-то помешало?
Продолжая раздумывать об этом, Джулия поднялась на второй этаж. Торопливо раздевшись, она побросала одежду на пол и пошла в душ.
Горячий душ будет как нельзя кстати. Он вернет ей силы после утомительного дня.
Джулия уже собиралась выходить из душа, когда дверь ванной открылась.
–Привет, дорогая.
Перед ней стоял улыбающийся и совершенно голый Габриель. Наклонившись, он ее поцеловал.
–Тоже хочешь пополоскаться?– спросила Джулия, безуспешно стараясь не пялиться на его великолепное тело.
–Нет. Просто захотелось тебя увидеть.
Джулия поблагодарила его за внимание и наградила ответным поцелуем.
Она провела по его груди и, не удержавшись, опустила руку вниз, к его бедрам. Потом закрыла душ и стала стряхивать воду с волос.
Габриель подал ей полотенце.
Только сейчас она заметила выражение его глаз. Габриель явно что-то задумал. Его улыбка становилась все шире.
–Что это у тебя такой странный вид?– спросила она.
–А ты забыла, какой сегодня день?– вопросом ответил он, касаясь ее руки.
–Нет. Сегодня – самый обычный день. Наш особый день будет завтра.
–Мы начнем пораньше. Сегодня.
–Думаешь, это благоразумно?
–Я уже ничего не думаю Я и так ждал слишком долго. Это предел моих возможностей.
–Ты серьезно?– спросила Джулия, склоняя голову набок.
–Более чем. Так что, дорогая, приготовься к наслаждениям.
Джулия быстро вытерлась, потом закрутила полотенце вокруг мокрых волос.
В руках у Габриеля появилась стеклянная банка.
–«Шоколадная краска для тела»,– прочла Джулия.– Что, прямо сейчас?
–Да.– Габриель помахал у нее перед носом кисточкой.– В Селинсгроуве тебе очень понравилась телесная живопись. Я решил повторить наш опыт.
–Я думала, тебе захочется чего-то другого. Все эти три недели ты меня ласкал и баловал, а мне было почти нечем тебе ответить.
–Это прелюдия для нас обоих,– прошептал Габриель, и его глаза потемнели.– Все остальное будет потом. У меня грандиозные планы.
–Как здорово!
–Я хотел заняться этим в спальне, но спальня не совсем то место.
Габриель присел на корточки. Теперь его лицо было на уровне ее пупка. Габриель открыл банку, целиком обмакнул кисточку в жидкий шоколад и подмигнул Джулии.