– Кэтрин задумалась.– Я всегда готова сражаться с несправедливостью. Пусть только попробуют обидеть вас. Скажу честно, я уже на пятьдесят процентов готова принять предложение Грега и перейти на его факультет. Я сделаю это хотя бы для того, чтобы местные злопыхатели не посмели вас обидеть.
Джулия вновь изумленно открыла рот:
–Вы готовы… перебраться в Гарвард?
–Я решила продать свой дом и уехать из Торонто. Колледж Всех Святых заманивает меня назад в Оксфорд. Но скажу вам честно: я могу по пальцам пересчитать тех, кто мне там не противен. Я даже не могу нормально есть в их кафетерии. Эти физиономии весь аппетит отбивают.
–Было бы так здорово, если бы вы переехали в Гарвард.
–Я тоже все больше укрепляюсь в этой мысли.– Глаза Кэтрин вспыхнули.– Здесь чувствуешь бурление жизни. Грег обещал мне лично заняться перевозкой моей библиотеки. Я готова согласиться просто из любопытства. Жажду увидеть, как он сам будет упаковывать мои книги.
Джулия засмеялась, представив высокоученого эстета профессора Мэтьюса, руководящего перевозкой обширной личной библиотеки профессора Пиктон.
–Я рада, что у вас с Габриелем будет ребенок. Перееду я в Гарвард или нет, надеюсь, вы не лишите меня удовольствия стать малышу престарелой эксцентричной крестной матерью. Я буду дарить ему странные подарки и баловать лакомствами, не предназначенными для детского желудка.
–Почту за честь,– сказала Джулия, крепко пожимая руку Кэтрин.
В это время Габриель принес кофе.
–Что у вас происходит?– насторожился он.
В ответ Кэтрин подняла бокал:
–Я как раз говорила Джулианне, что принимаю на себя высокое звание крестной матери вашего будущего ребенка.
Перед сном Джулия поинтересовалась у мужа, чем закончился его разговор с профессором Мартином.
–Все прошло лучше, чем я ожидал,– ответил Габриель, глядя в потолок.– Но я сомневаюсь, что Джереми когда-нибудь простит меня.
–Я тебе сочувствую,– сказала Джулия, устраиваясь на его груди.
–Он считает, что я нанес удар в спину не только ему, но и всему факультету. Хотя моя женитьба на тебе несколько укрепила его пошатнувшееся мнение обо мне. Возможно, когда он узнает, что мы ждем ребенка, его гнев еще немного остынет.
–А как ты сам к нему относишься?
–Он был мне другом,– пожал плечами Габриель.– Жаль, конечно, что мы перестали дружить, но я ничуть не жалею о содеянном. Если надо, я бы все в точности повторил.
–Рада, что день прошел не совсем напрасно,– вздохнула Джулия.– Я с удовольствием смотрела, как мои сокурсники реагируют на твое появление.
Габриель скривил губы:
–Да? И как же они реагировали?
–Такое ощущение, словно они впервые видели молодого, динамичного профессора,– сообщила Джулия, переворачиваясь на живот.– По-моему, на них сильно подействовал твой свитер с высоким воротником.
–Конечно. В нем я похож на черепаху. А крупные черепахи обычно производят впечатление на людей.
–Брось. Они искренне тобой восхищаются. Я гордилась, что ты мой муж. И все-таки…– Пальцы Джулии теребили простыню.– Слухи вокруг нас с тобой не утихают.
–В самом деле?– Габриель приподнялся на локте, чтобы видеть глаза жены.
–Жужа мне говорила… имени называть она не стала. Сказала лишь, что один из наших… Словом, этот человек говорил, что ты «протащил меня в докторантуру».
–Идиоты,– поморщился Габриель.– Повторяют сплетни Кристы.
–Не надо их так уж сильно винить. Мы с тобой сделали свой выбор. Он имеет и светлые, и темные стороны.
–Все равно они глупцы. Знали бы они, кто кого «протащил».
–Пусть это останется на их совести. Кстати, они и про Кристу сплетничают. Думаю, тебе будет интересно узнать.
–Про Кристу? Наверное, очередной скандал?
–У нас есть парень к докторантуре. Его зовут Шон. Приятель этого Шона учится в Колумбийском университете. Так вот, Кристу вынудили покинуть кафедру. Все преподаватели наотрез отказались принимать у нее устный экзамен.
Габриель удивленно вскинул брови:
–Редкий случай. Знаешь, когда мы были в Нью-Йорке, я нанес визит Лючии. Она мне сообщила, что Кэтрин устроила ей разнос за поведение Кристы в Оксфорде. Но я сомневаюсь, что изгнание Кристы с кафедры каким-то образом связано с нами. По словам Лючии, Криста училась весьма посредственно.
–Возможно, Криста не нашла общего языка с местными дантоведами. А эта публика бывает очень мстительной,– сказала Джулия, лукаво подмигнув мужу.
–Не понимаю, о чем ты говоришь,– хмыкнул Габриель.
–Еще Шон рассказывал, что теперь Криста собирается с Женеву. Будет поступать в их докторантуру.
–В Женевском университете нет собственных программ по итальянской культуре. И собственной докторантуры тоже нет. Они входят в консорциум университетов.
–Но если слухи верны, Криста нацелилась на Швейцарию.
Габриель покачал головой:
–Если бы в Торонто Криста занималась исключительно учебой и не пыталась меня покорить, скорее всего, она бы и сейчас там училась. Она вовсе не тупица. Ее первые работы были очень даже хорошими. А с ее махинациями учеба пошла побоку. Вдобавок она допустила колоссальную ошибку, восстановив против себя Кэтрин. Естественно, Лючия занервничала.
–Почему?
–Кэтрин – один из ведущих мировых специалистов. Если кто-то хочет печатать работы в сфере дантоведения, если кто-то пытается найти работу или получить грант на исследования, всегда спрашивают ее мнения. Кэтрин никогда не кривит душой. Если она что-то одобряет, то так и говорит. Ну а если нет – тоже. Даже те, кому она дает отрицательные отзывы, предпочитают с ней не ссориться. Мало ли, вдруг им понадобится обратиться к ней за поддержкой? Лючия – бывшая студентка Кэтрин. Естественно, на ее кафедре существует культ профессора Пиктон.
Джулия поморщилась:
–Я не собиралась ломать Кристе жизнь. Я всего лишь хотела, чтобы она оставила нас в покое.
–Она сама сломала себе жизнь. Ей давались шансы пересмотреть свое поведение, но она не пожелала. Никто не гнал ее в Оксфорд, не заставлял вступать в стычку с тобой. И уж тем более никто не виноват, что она запустила учебу.
–Возможно, ты и прав,– сказала Джулия, опуская голову на подушку.– Научный мир – очень странное место.
–Он чем-то похож на Марс. Только секса побольше.
Джулия засмеялась:
–Я рада, что Кэтрин довольна мной. Даже подумать страшно, если бы я впала у нее в немилость.
–Мне тоже страшно об этом думать. А с Грегом Мэтьюсом я переговорю и попрошу его принять меры, чтобы слухи о нас прекратились.
–Лучше не стоит. Не осложняй отношения с ним. Возможно, мне понадобится его помощь в другом.
–Например?
–Кэтрин считает, что мне нужно уйти в декретный отпуск. По ее мнению, я должна поговорить с Сесилией.
Пальцы Габриеля осторожно гладили ей брови.
–А ты сама чего хочешь?
–Мне все равно придется говорить с Сесилией. Но я хочу сделать это попозже, когда буду на четвертом месяце. Большинство вык…– Поймав взгляд Габриеля, Джулия осеклась.– Я хотела сказать, большинство проблем возникают как раз в первые три месяца беременности.
–Если ты действительно хочешь уйти в декретный отпуск, надо так и сделать. Не хочешь – не делай. Я в любом случае намерен взять отпуск. Сначала по уходу за ребенком, затем оплачиваемый творческий отпуск. Так что первые два года я вполне мог бы сидеть с ребенком.
–А разве правила не запрещают брать два отпуска подряд?
–Возможно, и запрещают,– ответил Габриель, поглаживая ей нижнюю часть спины.– Но в моем контракте прописано, что на третий год мне должны предоставить годичный оплачиваемый отпуск. На таких условиях я и принял их предложение.
–Мне тяжело даже представить, на что ты будешь тратить свое драгоценное время.
Руки Габриеля находились совсем близко от ее ягодиц.
–Разве время, проведенное с ребенком,– напрасно потраченное?
–Ты не сможешь закончить свою книгу.
–Уверен, что времени мне хватит на все. А если не хватит, книга подождет. Поговори с Сесилией. Интересно, что она скажет. Но в любом случае ты не должна беспокоиться. Ты слышала мои обещания. Я намерен их выполнить.
Джулия улыбнулась:
–Это единственное, что позволяет мне не сойти с ума.
–Рад слышать.
Глава семьдесят четвертая
Апрель 2012 года
–Располагайтесь, Джулианна,– сказала Сесилия Маринелли, указывая на мягкий стул возле письменного стола.– Что привело вас ко мне?
Сесилия была невысокой, меньше пяти футов, женщиной с черными, коротко стриженными волосами и синими глазами. Она родилась и выросла в Пизе и по-английски говорила с акцентом.
–Я пришла к вам за советом,– начала Джулия, не зная, куда деть руки.
–Постараюсь его дать, если смогу,– ответила профессор Маринелли, ободряюще глядя на нее.
–В общем… у меня будет ребенок.
–Поздравляю!– Сесилия широко улыбнулась и заговорила по-итальянски: – Замечательная новость. Вы согласны?
–Да. Новость просто великолепная.– Джулия тоже перешла на итальянский.– Но роды предполагаются в сентябре, в самом начале семестра.
Сесилия пожала плечами:
–В таком случае берите декретный отпуск и возвращайтесь через год.
–Я бы не хотела брать декретный отпуск. За год я сильно отстану.
–А вот это не самая лучшая идея,– покачала головой профессор Маринелли.– На третий год докторанты уже с осени начинают преподавать. Добавьте к этому занятия языками и семинары по специальности. Зимой вы сдаете семестровые экзамены. Поскольку ваш ребенок родится в сентябре, то преподавание и занятия языками придется отложить до января. А вам в это время нужно вовсю готовиться к семестровым экзаменам. Нагрузка становится непомерной.– Тон Сесилии был вполне участливым.
–Я как-то об этом не подумала,– тихим дрогнувшим голосом призналась Джулия.
–Естественно, я не могу решать за вас, но на вашем месте я бы взяла декретный отпуск.
–Вы так думаете?